Светлана Тимина - Орхидея на лезвии катаны (СИ)

…Шесть с половиной месяцев моего тотального, но впервые такого желанного одиночества. Нет, пожалуй, вру. С нападающим харьковской футбольной команды Марко Витичем я не только позировала перед камерой и улыбалась телеведущей Екатерине Осадчей на светских мероприятиях. Месть? Побег от моих новых внутренних демонов? Или этот харьковский Рональдо, серб по происхождению, просто довольно часто крутился рядом, перечисляя свои гонорары в фонд поддержки детей, больных лейкемией? Так или иначе, за прошедшие полгода мы не потеряли никого. Все тридцать шесть операций по пересадке костного мозга в израильской и немецкой клиниках увенчались успехом, и эта отдача накрыла меня с головой чувством чего-то грандиозного, светлого и обнадеживающего. Только осознание того, что мы спасали жизни, дарили детям надежду на полноценную жизнь, постепенно растопило мою боль. Назарчик, ставший для меня юным ангелом-хранителем и проводником в мир веры в самое светлое будущее, шел на поправку, я ждала его возвращения из Швейцарии, желая подержать за детскую ручку, накормить самыми вкусными конфетами, подарить новый оберег его жизни, теперь без боли и без страха, и еще раз вспомнить о том, что мой кошмар длиной в несколько месяцев был всего лишь тяжелой ситуацией, эпизодом на фоне того горя, через которое приходится проходить этим отважным деткам.

“Если бы в мире было побольше таких, как ты, моя сестра осталась бы жить!” - так часто говорил мне Марко в разгар нашего скоропалительного романа. Если меня через несколько лет спросят, что же именно это было, почему я так поспешно упала в чужие объятия, - я не найду ответа на вопрос, может, даже отнесу его к разряду риторических.

Закон равновесия: если в твоем мире мрак и хаос, где-то светит яркое южное солнце. И как правило, оно восходит там, где кому-то гораздо хуже, или просто-напросто тот человек не имеет достаточно сил, чтобы противостоять своему кошмару. Второй раз за не столь долгий отрезок времени жизнь с насмешкой перемолола меня в своих жерновах. Восставший из пепла Спилберг моего триллера был все тот же, но в этот раз девочка выстояла. Сама бы она давно сложила лапки, но теперь у нее была дочь, ради которой стоило подниматься с колен и буквально ползти к свету, каким бы ни было искушение сдаться и уснуть спокойным сном.

Но в то же время - я не знаю, это было простым совпадением или благодатью всевышнего, - каждая операция, лучевая и химическая терапия вели к немедленной ремиссии несчастных деток. Восьмилетняя малышка, которая перед вылетом в Германию едва могла передвигаться и связно говорить, в мой последний визит резво прыгала на скакалке и что-то самозабвенно напевала. Ее короткие волосики еще не отросли, но темные круги под глазами исчезли, а на щеках уже играл легкий румянец. Это было самое настоящее чудо. Мы спасали жизни и отвоевывали у болезни этих отважных деток шаг за шагом, не зная поражений. Мы делали все от нас зависящее, мы работали, не считаясь со временем, и совсем не ради общественного имиджа. Улыбаясь в камеры на различных светских мероприятиях, я могла с гордостью об этом заявить. У меня вообще не было желания сверкать на подобных раутах, но Марко обратил мое внимание на тот факт, что после моих интервью практически никто не остается в стороне, пожертвования в фонд увеличиваются, а от американской клиники поступило предложение о сотрудничестве на очень выгодных условиях. Сейчас я могла с уверенностью говорить о том, что мы спасем каждого, ведь так часто время ожидания играло против.

В клубе с тех пор я так и не появилась. Восстановила Штейра в правах, сделав его практически полноправным владельцем клуба. Мне было малоинтересно, что теперь там происходит, я не вмешивалась в рабочий процесс - прибыль оставалась стабильной, а больше ничего меня не волновало. Я просто знала, что, стоит мне увидеть те игровые комнаты, где я переживала каждый раз мучительную моральную агонию, которая так и не прикончила, разнесу там все к чертовой матери. Может, однажды я там появлюсь, но пройдет еще очень много времени.

Я чувствовала себя спокойно. Даже зная, что состоялся трансфер и Витича купил норвежский ФК. Прислушивалась к себе, не понимая, почему не скучаю и не рассматриваю вариант с переездом в Осло вслед за Марко. Мысли о нем вызывали тепло, умиротворение, легкое послевкусие вины на губах и… больше ничего. Пресса наперебой верещала о самой красивой паре города. Если мы появлялись на мероприятиях вместе с Витичем, фото занимали первые полосы, отфутболив на задворки даже мэра. О последнем мне вообще на тот момент не хотелось вспоминать.

В моих бутиках товар улетучивался с космической скоростью. Имидж - великое дело. Одевайся, как Кравицкая, и лучшие мужчины будут у твоих ног. Заходи к ней почаще, может, встретишь Марко и сможешь сделать селфи с селебрити. Ввиду этого ажиотажа я старалась бывать в магазинах как можно реже. Время неумолимо двигалось вперед, приближая финал нашего романа. Я не испытывала по этому поводу никаких эмоций, за что злилась в первую очередь на себя, что не могла ответить взаимностью человеку, который по сути меня вытянул. Я думала на момент встречи с ним, что во мне все атрофировалось, а любое прикосновение вызовет истерику. Когда это случилось, я была впервые за долгое время на седьмом небе. Я не разучилась чувствовать и получать удовольствие от обычных радостей секса без каких-либо изысков. Марко не мог знать, что со мной произошло за последние месяцы, но его внимание и нежность вместе с заботой, помноженной на восхищение, затопила мою пустоту ярким половодьем. Я не сломалась. Я не была инфицирована вирусным кодом Лаврова до основания, как полагала вначале. Жизнь продолжалась, и все, чего мне сейчас хотелось, - абсолютного покоя до полного восстановления. Я очень искусно обманывала саму себя, настолько мастерски, что и сама об этом не догадывалась.

Ева восстановилась очень быстро. Больше всего меня поразил тот факт, что ее воображаемый друг вернулся. Трудно было держать себя в руках, наблюдая за тем, как дочь создает своеобразный культ положительного персонажа с того, кто на ее же глазах пытался свернуть мне шею.

- Его заколдовали, и он был плохим. Он не виноват, теперь снова стал хорошим!

Дети. Кто сказал, что их невозможно обмануть и они чувствуют искренность так же, как и фальшь? Ева была настолько уверена в своих словах, что забавно смущалась, когда принц Эрик появлялся на экране, и закатывала истерику, когда я поспешно щелкала пультом, чтобы никогда больше его не видеть. С нашей последней встречи в Штатах прошло немногим больше четырех месяцев. Я не злилась и даже избавилась от ненависти, как мне казалось. Может, шестым чувством ощущала, что в тот момент он был искренен, как никогда прежде? Так или иначе, его раскаяние запоздало. Мне не нужен был клуб, этот якорь, который не давал дышать полной грудью.