Вильгельмина Макмерфи - Alleine zu Zweit (СИ)

— Попридержи коней, мачо, — фыркнула Аня. — Ты забываешь об одной малюсенькой детали: у Светы есть мозги, и она скорее пошлет тебя куда подальше — и это в лучшем случае.

— Ой, не смеши меня! — расхохотался Кирилл. — Где ты видела девушку, которая, оставшись одна, не поведется на пару красивых слов, цветы и конфеты? Готовь поспорить, уже к концу недели она будет моей.

— Давай, — заговорщицки ухмыльнулась Аня.

— Что? — не понял Морозов.

— Давай поспорим. Тебе не видать Светы, как своих ушей. И когда это окажется правдой — ты свалишь из этой школы куда подальше, и чтобы ни я, ни мои друзья о тебе не слышали больше никогда. Теперь твое желание.

— Отлично, Вольф. Хочешь поиграть? — Кирилл подошел к девушке и мягко провел пальцами по ее щеке. Остановившись возле подбородка, блондин зажал его между большим и указательным пальцами и поднял лицо девушки на себя. — Если я выиграю, детка, ты со мной переспишь, — ласково пропел он ей на ухо. — И выполнишь все, о чем я тебя попрошу.

— Какой же ты мерзкий, — процедила Аня.

— Я не слышу согласия…

— Да, черт с тобой. Да. Все равно я уверена на сто процентов, что выиграю. Так что предупреждаю сразу: спор — это не просто слова на ветер. Проигравший выполняет желание победителя.

— Ты сама это сказала, милая, — развел руками Кирилл, криво ухмыляясь. — Потом не жалуйся. Ты точно выполнишь все мои желания.

— Заметано. Пакуй вещички, Морозов, — прошипела Аня, резко отворачиваясь от блондина.

— Готовь красивое белье, детка, — щелкнул пальцами Кирилл. — Кстати… Если ты искала своего принца, то он в гостиной.

— Нет. Но хорошо, что напомнил. У тебя есть сигареты?

— Сигареты? Тебе, что ли? — удивился Морозов.

— Просто дай сюда чертовы сигареты.

— Ладно. Запишу на твой счет, — Кирилл выудил из кармана джинсов новую пачку Мальборо и кинул девушке.

— Я бы сказала «спасибо», не будь ты таким придурком.

— Я бы ответил «на здоровье», если бы не был уверен, что ты все мне отработаешь, — ухмыльнулся Морозов той самой гадкой улыбкой, леденящей кровь.

***

За несколько дней, прошедших с момента заключения спора, Аня уже успела забыть о нем. Было совершенно не до этого: девушке приходилось выживать самой, без какой-либо поддержки, а потому забот сразу ощутимо прибавилось. На уроках была скука смертная, а теперь даже не с кем было поговорить, чтобы хоть как-то наполнить смыслом бесполезные лекции. Леша отсел на заднюю парту, подальше ото всех, и теперь его практически не было слышно. Учителя его не трогали, войдя в ситуацию. Софи на уроках тоже не появлялась — староста вообще все время проводила в больнице возле постели Игоря, возвращаясь в пансион только для того, чтобы переночевать, так как при всем ее желании в госпитале ей этого делать не разрешали. Игорь так и не очнулся. Точнее, пару раз он открыл глаза, но практически сразу закрывал их снова. Врачи говорили, что его организм еще очень слаб, и нужно подождать, пока медикаменты сделают свое дело. Света тоже в последнее время все больше молчала, толком не разговаривая даже с Аней. Они с Лешей ссорились почти каждый день из-за пустяков, причем инициатором конфликта всегда выступал парень, хотя обычно он в похожих ситуациях всегда стремился сгладить противоречия. И вот, в очередной раз поспорив на тему «кто будет выносить мусор», парочка разделилась. Леша ушел в конец класса, занимаясь непонятно чем, а Света понуро сидела рядом с Аней, изредка бросая печальные взгляды на парня.

С Димой девушка тоже старалась общаться как можно меньше. Она знала, что он тоже ее осуждает — это читалось во взгляде и подтекстом проскальзывало в его слова, однако напрямую они с Димой никогда не говорили. Но от этого было только хуже. Лучше бы он ее осудил, обвинил, да что угодно, только не эти взгляды и качания головой. Аня и сама знала, что виновата, и ей нужен был человек, который мог бы без зазрения совести указать ей на ошибки. Тем более, из всей компании Дима к этой ситуации относился более адекватно, чем остальные. Но почему-то он предпочитал оставаться в стороне, в то же время склоняясь к обвинению. Подобного рода лицемерие раздражало Аню, и для своего (и его) же блага она свела общение с парнем к минимуму.

Все шло наперекосяк, и девушке неприятно было осознавать, что ее действия послужили толчком к этому. А еще этот чертов ветер, дующий изо всех щелей школьных окон и пробирающий до костей. Аня отложила ручку и засунула ладони в рукава свитера, пытаясь согреть ледяные фаланги пальцев. В честь того, что температура на улице доходила до минус тридцати, в пансионе на время отменили школьную форму. Кое-кто умудрялся пользоваться этим — например, Марго, которая каждый день надевала все более и более короткую юбку. Вот уж кому холод ни по чем.

— Вольф, а Вы не считаете нужным записывать, что я говорю? — уныло поинтересовался Каменев, вяло скрепя мелом по доске, выводя очередную формулу. — Считаете, багаж Ваших знаний перевешивает Ваш же гардероб?

— По-моему, у нее и там, и там недобор, — шепнул Морозов своему соседу по парте так громко, что мог бы уже и вслух сказать — эффект был бы тот же. Раздались неловкие смешки. Каменев сделал вид, что проигнорировал замечание, хотя Аня готова была поклясться, что увидела тень улыбки на его лице. Если экономист вообще умел улыбаться.

— Заткнись, Морозов, — закатила глаза девушка, не поворачивая головы.

— Советую быть со мной поласковее, детка. Я не терплю, когда мне грубят.

— Ничего, не помрешь. Хотя, если честно, я бы не отказалась от такого исхода.

— Ты скоро ответишь за свои слова, прелесть. И ты даже не представляешь, насколько скоро.

— Перестаньте шуметь, — процедил Каменев, вырисовывая на доске график. — На следующем уроке контрольная, так что в ваших же интересах меня послушать.

***

Так как общение с друзьями сошлось практически на нет, Аня обнаружила, что у нее появилась куча свободного времени. Не зная поначалу, как его потратить, девушка бесцельно бродила по пансиону, иногда выкуривая пару сигарет в уборной, а иногда засиживаясь в библиотеке до самого закрытия — воистину, более уединенного места было не найти. Там, бродя между стеллажами со старыми и не очень романами в поисках чего-нибудь почитать, девушка однажды наткнулась на один интересный экземпляр — книгу неизвестного автора Роберта Стилла под названием «Сети». Обложка была очень потрепанной и старомодной, хотя сама книга датировалась 1999 годом издания. Но привлекло Аню другое. Мельком пролистав книжку, девушка заметила многочисленные заметки на полях и прямо в тексте, подчеркивания, восклицательные и другие, не известные русскому языку знаки.

Заинтересовавшись, Аня положила книгу перед собой на стол и открыла первую страницу. В правом верхнем углу красовался эпиграф, выведенный красивым шрифтом. «Когда Вас настигнет смерть, будьте готовы торжественно принять ее». Ни подписи, ни источника — ничего.