Вильгельмина Макмерфи - Alleine zu Zweit (СИ)

— Да, я закончила. Спасибо, что нашли время — я знаю, что Вы очень занятой молодой человек, — Грач поднялась, провожая посетителей. — И… Если у Вас будут возникать какие-то проблемы в плане воспитания — обращайтесь ко мне, ради Бога. Я понимаю вашу ситуацию.

— Спасибо, Нина Федоровна. До свидания, — Ники кивнул и вышел из кабинета, взглядом приказав Ане следовать за ним.

Когда брат с сестрой вышли из здания школы, Ники сурово посмотрел на девушку.

— Ну, и как ты собираешься объяснить все это?

— Никак не собираюсь, — огрызнулась Аня, пиная под ногами листву.

— Аня, я твой брат.

— Ага.

— Не передергивай! Почему ты не сказала, что начала курить? Ты же знаешь, я бы не стал отговаривать. Раньше ты мне все рассказывала.

— Раньше не было этой рыжей стервы!

— Почему ты так не любишь Наташу? Что она сделала тебе?

— Да то, что когда ты с ней, то абсолютно забываешь, что у тебя есть кто-то еще, — буркнула девушка.

— Что за глупости, — усмехнулся Ники.

— Ничего не глупости. Видишь, ты даже опоздал к Грачихе! Хотя раньше никогда не позволял себе опаздывать. С ней был, да? Что, она опять рассказывала про единорогов и бабочек?

— Я опоздал, потому что на работе было важное совещание. Если мы договоримся с этими людьми, то скоро откроем еще один филиал. Я же для тебя это делаю, глупая. Чтобы ты могла нормально жить.

— Не нужны мне твои деньги, — отмахнулась Аня. — И когда ты стал таким меркантильным?

— С тех пор, как мне одному приходится кормить семью, заниматься бизнесом и терпеть переходный возраст своей сестры, — фыркнул Ники.

— Не надо ничего терпеть, сигареты отлично справляются, — отрезала брюнетка.

Ники внезапно остановился, схватив за руку Аню и пригвоздив ее к месту. Брат вкрадчиво изучал своими кристально-прозрачными глазами ее лицо, отчего у него между бровей образовалась неглубокая складка. Такая всегда появлялась, когда Ники о чем-то думал.

— Аня, что с тобой происходит?

— Ничего.

— Перестань отнекиваться. Я же вижу, что-то поменялось. Ты начала дымить, как паровоз; ругаешься матом посреди учебного дня. И что это за шмотки? Неужели это все из-за Наташи?

— Догадайся с одного раза.

— Аня, пойми: у меня своя жизнь, и в ней есть место не только для тебя. Я взрослый мужчина, в конце концов.

— Взрослый? Да ты старше меня всего на семь лет, — оскорбилась Аня.

— На целых семь лет, — поправил Ники. — Ты должна понять, что рано или поздно у меня будет семья, дети. Но от этого ты не перестанешь быть моей самой любимой девочкой. Я всегда буду заботиться о тебе. Даже если ты этого не хочешь, — усмехнулся брат и стиснул брюнетку в объятиях, потрепав по волосам.

— Тоже мне, напугал… — проворчала Аня, высвобождаясь из тисков. — Знаешь, а Наташа не такая уж плохая. Только пусть она не называет меня «Анютой». Пожалуйста-пожалуйста!

— Как скажешь, недотрога, — улыбнулся Ники. — Так что там у вас с Рустамом?

— Ой, да он такой придурок…

Аня невольно улыбнулась воспоминаниям, которые не вернуть. От этого желание курить взыграло с новой силой, и девушка, щелкнув напоследок зажигалкой, отправилась на поиски сигарет.

Надеясь наверняка найти их в комнате мальчиков, Аня двинулась в сторону их спальни. Хотелось верить, что там будет Дима — с Лешей видеться она пока не могла. Парню явно надо было остыть и успокоиться, а мельтешащая перед глазами Аня только напоминала бы о неприятном случае. Девушка не была уверена, что Леша сможет когда-нибудь простить ее. И она полностью поддерживала его в этом. За то, что она сделала (точнее, не сделала, хотя должна была), не прощают. Все равно Аня все время будет чувствовать вину перед всеми ними: Лешей, Софи… Они приняли ее в свою «семью», были опорой для девушки-сироты тогда, когда она в этом нуждалась, а сейчас все это летело прахом, и Аня опять возвращалась к своему разбитому корыту — одиночеству.

Постучав в дверь, девушка несколько секунд подождала ответа. Так и не дождавшись приглашения, Аня решила подергать ручку в надежде, что мальчики оставили комнату открытой. Только пальцы брюнетки коснулись металлического предмета, как замок заскрежетал и дверь резко распахнулась.

— Вольф? Чем обязан?

— Ты? Какого хера ты делаешь…

— Заткнись и входи, — прошипел Кирилл, втаскивая девушку в спальню. Аня огляделась, подумав, что с горя перепутала комнаты — но нет: на стене возле кровати Игоря висели все те же постеры из Плейбоя и Максим, из-под кровати Леши выглядывала его коробка с фотопленками, а постель Димы была идеально застелена, как и всегда. Единственным, что не вписывалось в привычный интерьер, был белобрысый парень и его чемодан на кровати Игоря. Аня, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты, видимо, не услышал. Позволю себе повторить: какого хера ты делаешь в спальне моих друзей?

— Это теперь и моя спальня тоже, — широко улыбнулся Морозов, явно играя на нервах девушки.

— Это кровать Игоря, — процедила Аня.

— Пока его нет, я позволю себе занять его место.

— Да как ты смеешь? Ты хоть знаешь, почему его нет?

— Я что-то уловил сегодня в столовой от верещащих девочек из младших классов… СПИД, кажется?

— У него рак! — рявкнула девушка. — А теперь я хочу, чтобы ты убрался отсюда.

— Много хочешь, милая. Я здесь, между прочим, официально — по договоренности с Матросовым.

— Интересно знать, какую ересь ты ему наплел, чтобы он переселил тебя из твоей точно такой же комнаты в эту?

— Да со мной живут какие-то наркоманы. Всю ночь ржут непонятно над чем, спать невозможно.

— А ты, бедняжка, не выспался? Ай-ай-ай… — цокнула языком Аня.

— Не зли меня, Вольф, — посоветовал Кирилл.

— Да что ты мне сделаешь? — фыркнула брюнетка. — Лучше скажи: Леша с Димой знают об их новом неожиданном соседе?

— Конечно. И они очень этому рады, детка, — ухмыльнулся Кирилл. — Особенно обрадовался Леша. У него ведь теперь практически не осталось друзей — Степанов в больнице, а ты подложила ему такую свинью… — Морозов поцокал и покачал головой. — Да я для него просто отдушина!

— Ага, сейчас… — буркнула Аня. — Игорь скоро вернется, а ты отправишься обратно к своим наркоманам. Там тебе и место, кстати.

— Вернется — не вернется, но к тому времени я успею закадрить блондиночку. Как ее… Саша?

— Света, — прорычала Аня. — И если ты хоть подумаешь о чем-нибудь, связанном с ней…

— О, детка, я уже думаю. И, даю палец на отсечение, если бы ты знала, о чем мои мысли, поседела бы на месте, — мечтательно пропел Морозов. — Ты прикинь, как все удачно складывается: Крымов весь такой в трауре по другу, соответственно, ему не до своей девушки. А тут еще нет ее подружки-старосты, которая могла бы поддержать. Тебя в расчет я не беру, сама понимаешь — теперь тебе вход в этот кружок для избранных закрыт. Короче, наша Света остается одна, никому не нужная. И тут появляюсь я — принц на белом коне. Да она сама прыгнет ко мне в постель! Осталось только разузнать у Лехи, что ей нравится, и в бой!