Вильгельмина Макмерфи - Alleine zu Zweit (СИ)

Аня дернулась, засучила ногами по постели и открыла глаза, громко и часто дыша. Оглядываясь, девушка долго пыталась прийти в себя и понять, где, собственно, находится. Оторвав внезапно потяжелевшую голову от подушки, брюнетка села в кровати, привычно потянувшись за мобильным. Не успев дотронуться до него, тут же отдернула руку, словно обожглась. Нельзя.

В любую другую ночь она бы написала Диме sms, и он бы пришел к ней, как приходил всегда, когда девушке снились кошмары. Последнее время все чаще и чаще. Он тихо, практически на цыпочках прокрадывался в ее спальню, осторожно, чтобы не разбудить девочек, и ложился в постель рядом с ней. Только чувствуя на своем плече или талии его горячую руку, Аня могла успокоиться. Только с ним ей было не страшно, и она могла вновь спокойно заснуть. В такие ночи они не говорили, лишь иногда Дима мог шепнуть на ухо что-нибудь успокаивающее, такое, отчего вся темнота, заполонившая разум, рассеивалась, и наступало умиротворение. Дождавшись, пока Аня уснет, парень осторожно высвобождал свою руку из плена ее волос и уходил так же тихо, как и пришел. И никто на следующий день не говорил об этом. Это было их маленькой ночной тайной.

В любую другую ночь, но не сегодня. И это «сегодня» продолжалось уже несколько дней с тех пор, как они перестали разговаривать. И каждую ночь Ане снились кошмары, будто понимая, что нет никакого защитника больше, а потому девушке обессиленно приходилось справляться с ужасными снами самой.

Сил действительно практически не было, и Аня каждую ночь боялась, что не сумеет вовремя проснуться, и ей откроется тот страх, который до этого всегда удавалось обойти.

Натянув ватное одеяло до носа, девушка подумала, что неплохо было бы выпить чего-нибудь, за что печень точно не сказала бы спасибо, а вот мозг, наоборот, рассыпался в благодарностях. Вообще говоря, Ане уже давно не доводилось пить. Даже как-то странно, учитывая склонность ее новой компании отмечать любое мало-мальски значимое событие, вроде пробуждения Леши по первому будильнику, новой бутылкой виски. Ах, да — причина ведь в том, что брюнетка уже давно отнекивается от совместных тусовок, чтобы не видеться с ним. И пока что, на удивление, это удавалось, хотя и с огромным трудом.

Аня скучала по нему, очень скучала. Сердце обливалось кровью, а зубы непроизвольно скрежетали друг о друга, когда она видела Диму, разговаривающего с Марго или еще кем-нибудь. Но потом она вспоминала, что он сделал, и зубы скрипели уже от злости. На него и на саму себя, а также на белобрысого ублюдка, черт бы его побрал. Кирилл каждый раз с самодовольным видом наблюдал мучения Ани, и его едкие комментарии просто доводили девушку до белого каления.

Все по-прежнему плясали вокруг него, будто он был китайским божеством, способным вызвать дождь. Одноклассницы бегали за ним, как Моська за Слоном, беспрекословно выполняя все поручения, даже самые унизительные и идиотские. А Морозов этим наслаждался, и каждый раз на его лице красовалась эта победная ухмылочка, которую хотелось хорошенько стереть чем-нибудь тяжелым вроде кирпича. У блондина появилась новая цель — переспать со всеми старшеклассницами за рекордно короткие сроки, и пока что эта цель, к огромному сожалению Ани, рисковала быть выполненной. «Как бы ни так», — успокаивала себя девушка. «Ко мне ты и пальцем не притронешься». Хотелось верить, что Софи со Светой тоже последуют ее примеру, хотя на последнюю Морозов давно положил глаз и в своем мозгу уже давно-о придумал, что хочет с ней сделать, о чем не преминул поделиться с Аней.

— Я не удивлена, что ты не думаешь ни о чем, кроме секса, но не обязательно делиться своими похождениями со мной, — фыркнула однажды девушка, когда ей не повезло столкнуться с Морозовым в библиотеке.

— Обязательно! — искренне воскликнул Кирилл. — Она же твоя подруга, и, думаю, тебе будет интересно послушать, как я собираюсь ее…

— Замолчи. Еще слово, и ты пожалеешь, что не родился девочкой, потому что твой детородный орган будет причинять тебе ой как много проблем.

— Знаешь, детка, я не против, если эти проблемы причинишь мне ты, — Морозов сощурился и поиграл бровями. — Ты, кстати, последняя в моем списке.

— Надеюсь, речь идет о списке наследников? Потому что очень скоро он точно тебе понадобится, — огрызнулась Аня.

— О нет, это может и подождать. Я о списке потенциальных кандидаток в мою койку, — спокойно продолжил Кирилл, не обращая внимания на колкости девушки.

— Можешь меня оттуда вычеркивать.

— Отчего же? — Морозов удивленно поморщил лоб. — Наоборот, я жду не дождусь, когда дойду до последнего пункта. Вот я повеселюсь на славу.

— Ждать придется очень долго, Морозов. Три жизни, не меньше, — не смотря на одноклассника, ответила ему Аня, копаясь в библиотечных книгах в поисках нужных.

— Ради тебя, прелесть, я готов даже продать душу дьяволу, — фыркнул блондин. — Хотя готов поспорить на хулиард, что ты раздвинешь передо мной ноги быстрее, чем я скажу слово «шлюха».

— Готовь деньги, ублюдок, — прошипела Аня ему в лицо, намереваясь как можно скорее избавить себя от общества одноклассника.

— Ты не знаешь, от чего отказываешься, — сладким голосом пропел Кирилл, преграждая девушке путь, фактически зажав ее между стеллажами. — Никто еще не жаловался.

— Всегда бывает первый раз, — бросила девушка. — Дай пройти.

— Ну, ты-то все про первый раз знаешь, — хмыкнул блондин и покачал головой. — И кто это был? Неужели Крымов? Странно, что он этим со мной не поделился… — Морозов цокнул языком.

— Это был не он, — рявкнула Аня. — Пропусти, иначе я…

— Ага! Я так и знал, — Кирилл щелкнул пальцами в воздухе. — Значит, Фалеев должен мне косарь. Представляешь, какой наивный — думал, что у тебя был всего один парень. Я-то сразу тебя раскусил, детка. Ну, и сколько же у тебя было «единственных»?

— Поменьше, чем у тебя, — съязвила девушка.

— А вот с этим еще можно поспорить, — блондин покачал головой, ухмыляясь. — Давай, назови число, а я назову тебе свое.

— Семь. Да, семь. Столько раз ты будешь гореть в Аду, прежде чем твоя жалкая душа отправится, наконец, туда, куда ты заслуживаешь. И я надеюсь, Морозов, перед тем как навсегда закрыть глаза, твоя порочная жизнь пронесется у тебя перед глазами, и ты пожалеешь об этом разговоре и обо всех гадостях, что ты сделал людям. И вот тогда, детка, смеяться буду я.

Почему-то этот разговор детально всплыл в памяти Ани, когда она, казалось, начала засыпать. Но отвращение к блондину перекрыло все прочие чувства и заставило невольно поморщиться, не говоря уже о том, что всю сонливость как рукой сняло. Девушка так и провалялась в постели до утра, не сомкнув глаз. Лишь под утро, минут за двадцать до будильника, брюнетке удалось на время уйти в мир грез, но этого явно было недостаточно. Проснувшись совершенно разбитой, Аня подумала, что может обойтись сегодня и без завтрака, и осталась в постели, наблюдая, как собираются соседки.