Карина Хелле - Утро под мертвым небом

Я махнула ему, машина отъехала подальше, и мы с облегчением выдохнули.

— Он даже не спросил, есть ли у меня выпивка, — сказал Декс, стукнув по рулю. Мы останавливались у магазина беспошлинной торговли, он купил бутылку коньяка и пачку сигарет. — Нужно было взять больше бутылок.

— И что ты задумал на эти выходные, Декс? — спросила я, дразнясь.

Уголок его рта приподнялся.

— О, увидишь.

Прошлой ночью мы ночевали в мотеле в нескольких милях южнее Беллингема, Вашингтон. Мы добрались туда поздно, так что сразу ушли в отдельные комнаты. Было приятно вернуться в дорогу, а в мотелях я обычно быстро отключалась. И при этом чувствовала, что попала сюда, занимаясь делом.

Вы, наверное, думаете, что произошло что-то интересное. Нет. Я спала в своей комнате, он — в своей. Мы проснулись рано утром и отправились дальше в Канаду, все вокруг было удивительно зеленым в тусклом утреннем осеннем свете.

Нашим планом было оставить вещи в мотеле в Ванкувере, чтобы успеть встретиться с рейнджером, с которым хотел поговорить Декс. А потом, видимо, нас ждал хоккей. На следующий день мы собирались отправиться паромом на остров Ванкувера, чтобы встретиться с еще одним другом Декса и взять у него лодку, чтобы доплыть до острова. Все было спутано, но я не возражала. Я была рада быть с Дексом, хотя об этом приключении я знала мало. Но можно было спросить.

— Итак, — сказала я, пока смотрела, как проносятся мимо фермы и ручьи, — что нас ждет на том острове? Наверное, ты уже подготовил мне книжки?

— Я бы хотел, но об острове написано мало, и это можно найти в библиотеке в Ванкувере, но у меня нет читательского билета. Потому нам нужно встретить Билла.

— Рейнджер Билл, — отметила я.

— Ага. Надеюсь, он не заставит ждать.

— Хочешь сказать, что ты, Деклан Форей, не знаешь, что мы ищем? — насмешливо спросила я.

— Остров был колонией много лет. Там умерло много людей, в основном, китайцы. Пока этого хватит.

— Кстати, какое у тебя второе имя? — спросила я.

— Зачем тебе?

— Чтобы использовать его, когда я злюсь.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

— Вот это ты от меня не получишь.

— Можно посмотреть твой паспорт? — невинно спросила я.

Он быстро выхватил его из держателя для кружки, куда сунул раньше, и спрятал в карман серых брюк.

— Нет уж.

— Хуже Деклана быть не может.

— О, ты хочешь ввязаться в спор о том, у кого смешнее имя? Тут ты не победишь.

— Уверена, что легко выиграю, — ровно сказала я.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. А потом игриво посмотрел на меня.

— Знаешь, Перри, порой у меня появляется навязчивое впечатление, что ты со мной флиртуешь.

Это было так. Я дала себе смутиться на две с половиной секунды, а потом сказала:

— Ты думаешь, что с тобой флиртуют и официантки, Декс.

Это было так тоже. Я его не винила.

— Но это так, — сказал он. — Кто устоит перед таким красавцем? — он погладил челюсть, а я с трудом удержалась от кивка.

— Еще и со щетиной, как у насильника, — добавила я.

— Туше, — сказал он. — Завтра будем смеяться над тобой? Если ты не расплачешься и не закроешься в ванной?

— Ха, — отозвалась я. И повернулась к пейзажу. Хоть был и ноябрь, все выглядело почти таким же свежим, как летом. Некоторые деревья еще были с листьями. Может, дело было в том, что в этих краях часто шли дожди. Но я о дожде в такой прекрасный ясный день думать не хотела.

Декс включил на плеере «White Zombie» «Astro Creep 3000», и к концу альбома мы уже пересекали мост и направлялись в Ванкувер, город возвышался вокруг нас, как королевство высоких стеклянных зданий, чистой воды и вершин, покрытых снегом.

Мы остановились в «Best Western» неподалеку от улицы Грэнвиль, полной развлечений. Это не был мотель, но Декс решил не скромничать, ведь нас ждали выходные в палатке, а мы оставались лишь на одну ночь. Отель был не самым лучшим, но я все равно была рада.

Мы быстро устроились в комнатах и пошли наружу. Декс говорил по телефону с рейнджером, хотел, чтобы мы встретились с ним в кофейне на углу парка Стэнли. Декс видел в городе больше меня, и мы отправились туда по дамбе, что вела нас по Фолс Крик, а потом в Английский залив.

День был великолепным. Люди бегали мимо нас, не обращая внимания на температуру, было не холодно, но и не жарко. Семьи с колясками встречались не менее часто.

В один миг показалось, что Декс собьет коляску, чтобы пробиться через толпу из них на дороге.

— Никакого терпения к крохам? — спросила я, мы поспешили прочь от семей с колясками, пока они не начали возмущаться.

— Никакого терпения к их родителям, — проворчал он, быстро шагая. Мои полные ножки едва поспевали за ним, солнце нагревало мой желтый плащ. Когда мы выбрались из толпы с колясками, он сунул руки в карманы черной куртки и посмотрел на меня с любопытством.

— Будто у тебя есть терпение к «крохам», — сказал он.

Я не спорила с ним, мысль о детях всегда причиняла мне неудобства. Не сказать, чтобы я не хотела их себе… Я знала, что они когда-нибудь у меня будут. Но мне было неловко с ними. Они не были животными, но и людей напоминали мало. Они были другим видом, и я их не понимала. А они не старались понять меня.

— У меня ко многому нет терпения, — сказала я. — Но вы с Джен детей пока что не планируете, я поняла.

Я шутила, а не спрашивала, мы не были так близки. Но Декс воспринял это иначе. Если бы я не разглядывала его лицо так пристально, то, может, и не заметила бы ничего. Но я смотрела, как и всегда, и увидела вспышку ужаса на его лбу и в глазах. Через миг все пропало, но было там. Смесь страха, отвращения и стыда, похожий ужас я видела на его лице. Но тогда он был на грани жизни и смерти.

Я не была удивлена, что он сменил тему.

— Думаю, я мог бы жить здесь, — отметил Декс.

Он смотрел на сверкающий залив, пока мы шли по дамбе. Мне пришлось согласиться. Тусклое солнце било о воде и гипнотизировало, а вода простиралась, как трепещущий матрас. Дальние острова были темными сгустками зеленого, некоторые были припорошены снегом, словно сахаром. Небо было безоблачным, на его фоне выделялись горы справа от нас.

— Ага, если не против быть канадцем, — сказала я.

— С нашей экономикой? Я не против.

— Тогда придется жениться на канадке.

— Угу, — отозвался он, мы едва смогли обойти армию с колясками. — Жаль, что ты американка.

Я издала смущенный смешок. Зачем он вообще так говорит?

Мы шли в тишине, он разглядывал красоту вокруг нас. Я сосредоточилась на себе, эмоции бурлили, как волны, что шумели рядом с нами. Мне не нравилось это. Не нравилось, как легко мои чувства отзывались на все, что он делал или говорил. Я всегда думала, что это усиливалось, пока мы порознь, как, например, со знаменитостями, которыми восхищаешься издалека. Порой казалось, что смотреть в его лицо и принимать все между нами, было сложнее всего в мире.