Виктория Лангрейн - Сакура на краю вулкана

***

Ещё в прошлый раз Элин отметила это удивительное свойство молодого мужчины: не вписываться в хаотичный интерьер их квартиры. Даже в рубашке простого покроя и обычных на вид джинсах Тадеуш выглядел, словно дикий сказочный зверь среди обыкновенного бытового леса. Огромный зверь.

Она внимательно следила за тем, как сахарный песок теплого кофейного цвета наполняет полупрозрачную баночку. А до слуха доносилось едва уловимое дыхание и чуть различимый стук кружки о поверхность стола. Как он, такой широкоплечий, с большими руками, может так плавно двигать этим мощным телом? И так тихо ставить небольшую чашку терпкого, кислого, пусть немного горького брусничного чая? Элин видела в этом что-то необычное, даже новое. Ещё больше она удивлена была, когда обернулась, не в силах более чувствовать спиной мурашки от того, что он, наверное, наблюдает. И действительно, Тадеуш смотрел, но не прожигая взглядом, не оценивая, а словно пытаясь уловить нечто ускользающее от него.

- Не горький? – произнесла она только оттого, что нельзя было больше стоять и удивляться тому, какой же её гость громоздкий для этой маленькой кухни.

- Не горький, – отозвался Тадеуш и в отличие от собеседницы не отвел глаз. – Эти частые покраснения на твоих щеках, ты не больна?

- Что? – девушка коснулась прохладными ладонями скул, горящих румянцем. – Я…нет, извини, просто…

- Просто я тебя смущаю, – высказал свою догадку гость и не поверил, что её щеки могут пунцоветь ещё сильнее. - В этом проблема?

Элин вдруг нахмурилась и с громким стуком поставила полную сахарницу на стол. Затем она опустилась на табурет, стоящий рядом, и вместе с глубоким вздохом набрала в своё колотящееся сердце решимости.

- Я почти привыкла к твоей прямолинейности. И мне она даже нравится. Это гораздо лучше, чем какие-нибудь ужимки, недомолвки и пошлые намеки.

- Чьи?

- Что, чьи? – настороженно переспросила девушка, когда услышала резкость в тоне мужчины, но тут же поняла: – Нет, нет, я образно! Ко мне никто не приставал.

- Продолжай.

- Я хочу узнать тебя лучше, наверное, - робко сказала Элин, растеряв свою стойкость из-за того, что сердцу понравился порыв чужой ревности.

- Это «нет»?

- Это дружба.

Она ожидала, что Тадеуш разозлится. Точно знала, что эти бледно-голубые глаза станут чуть темнее от раздражения, или прямые черты исказит недовольство. Но ничего не произошло.

Молодой мужчина сидел на единственном в этой кухне стуле со спинкой, что позволило ему откинуться назад и сложить руки на груди. Его голова, чуть склоненная набок, и прищуренные глаза выдавали мрачный, но упрямый настрой, а это, в свою очередь, говорило о каком-то замысле.

- Поехали, – внезапно заявил Тадеуш и решительно изменил положение рук: потянулся за ключами от машины, которые лежали на скатерти.

- Куда? – удивилась девушка, поднимаясь с табурета вслед за собеседником.

- Узнаешь меня лучше, - ухмыльнулся гость.

Едва открыв рот, Адалина поняла, что ей нечего ответить на такое заявление. Где заканчивалась серьезность этого высокого молодого мужчины и начиналась благосклонность, она не знала, а потому сердилась. И только девушка решила сообщить собеседнику о том, что это совсем не смешно, как хлопнула ближайшая дверь. На кухне внезапно материализовался рыжий вихрь в махровом халатике до колен.

- Элин, забери свой мобильник, если собралась сваливать. Ой, здрасте, - Ринко прервала их диалог с такой широкой улыбкой, что никому и в голову не пришло на неё разозлиться.

Тем более, что настойчивое пихание в руки ошарашенной Адалины телефона, имело верное направление.

- Это что? – с неожиданной брезгливостью в голосе спросил Тадеуш и указал пальцем на серебристое устройство.

- Мой сотовый, - ответила Элин, посмотрев на гостя с недоумением. – А что?

- Кляча старая! - хихикнула Ринко и уже развернулась, чтобы отправиться в свою комнату, когда услышала раздраженное высказывание:

- Не нравится, так дайте мне денег на новый!

И дело было не только в том, что Тадеуш и Ринкарна довели девушку до легкой неуравновешенности, которую и злостью не стоило называть. Просто Элин действительно любила эту потертую «раскладушку», которую ей на восемнадцатый день рождения подарила старшая сестра.

- Ой, ну не…,- начала отвечать рыжеволосая подруга, но остановилась, удивленная действиями молодого мужчины.

А тот, в свою очередь, спокойно опустил руку в карман штанов, вытащил банковскую карту золотого цвета и протянул Адалине. Все это было проделано с таким непроницаемым выражением лица, что в голову девушки не закралось и мысли об издевательстве.

Пелену повисшей тишины внезапно разорвал звонкий смех курносой Ринко, которая не могла удержаться, чтобы не высказать свое мнение по поводу ошарашенного вида подруги:

- Пфахах, а я-то думаю, когда её кто-нибудь обломает с этим вечным: «Не нравится - купи новый!»

- Ринко! Иди, куда шла, я тебя умоляю! – выпалила раскрасневшаяся от стыда Элин.

И даже тогда, когда хохочущая рыжеволосая нахалка скрылась за дверьми, девушка не смогла расслабиться и оторвать смущенный взгляд от бежевых цветов на скатерти. Она напряженно чувствовала молчаливое присутствие молодого мужчины, и, пожалуй, так же, как и он, не желала затягивать разговор.

- Пожалуйста, больше не делай ничего такого, – вздохнув, тихо произнесла Адалина.

- Я забыл, что ты не принимаешь подарки, – ответил Тадеуш.

Карта уже была возвращена на место, а ключи в его руке брякнули так, точно говорили «пора».

- Меня это обижает.

Слова как будто дали волю маленьким разрядам острого тока пройтись по той натянутой струне в груди, которая беспокоила молодого мужчину своими колебаниями.

- Я не хотел,– он нахмурился из-за непонравившихся ощущений. - Поэтому ты вернула все платья и украшения, которые так старательно припрятал Эзра?

- Ты разозлился на него, - Элин уже готова была расстроиться, потому говорила почти без вопросительной интонации.

- Он не знает о том, что я в курсе.

И снова мимолетная тишина, казавшаяся ей гулкой из-за быстрых ударов сердца.

- Думаю, - только теперь, понимая, что её волнение заметно утихло, девушка смогла взглянуть на своего гостя, – я поеду с тобой.

Тадеуш ничего не ответил, потому что эта замечательная робкая улыбка и такие яркие зеленые глаза поразили его своей искренностью.

11.2.

Эта гостиная заканчивалась там, где начиналась другая вселенная, потому что высокие бархатно-темные стены плавно перетекали в широкую лоджию. Пространство её от пола до самого потолка состояло из идеального в своей прозрачности стекла, а за ним начиналась ночь. Она смотрела в эту ночь и так долго не могла оторвать взгляд, как будто пятнышко луны на черном небосводе заворожило её разум.