Эмили Грейсон - Вокзал Ватерлоо

И вдруг в памяти всплыл тот день, когда он покраснел и признал, что видит в ней женщину. А потом вспомнился день накануне, когда, закончив урок, на котором они обсуждали использование метафоры в стихах Вордсворта, Стивен Кендалл захлопнул лежащую перед ним книгу, сцепил на затылке руки и неожиданно сказал:

— Жаль, что тебе нужно идти.

— Мне тоже, — отозвалась она.

— Может, останешься до вечера? Мой слуга приготовит нам ужин. Ничего затейливого. Так, может быть, яйца. Ты любишь яйца?

— Да, — ответила Мод. — Только не всмятку.

— Как и я. Яйца вкрутую — мое любимое лакомство.

Они оба рассмеялись, а потом выяснили, что каждому нужно бежать по своим делам. Мод торопилась на репетицию: она начала петь в хоре колледжа. А доктора Кендалла, как он объяснил, ждали дома.

— Как-нибудь, — сказал он ей, — мы обязательно поужинаем вместе. Обещаю. Отметим твою усердную работу на ниве романтической поэзии.

— Ловлю на слове. — Мод надела свое коричневое пальто и убежала.

Но теперь, после слов Эдит, весь вчерашний эпизод в кабинете доктора Кендалла приобрел совершенно иной смысл. Это было почти… пожалуй, самое точное слово, как это ни смешно… романтично. Она не находила ничего непристойного ни в словах, ни в жестах своего наставника, ни в его желании поужинать вместе с ней. Но во всем этом чувствовалась нежность, и, думая сейчас о том, Мод осознала, что она трепещет от волнения.

На следующем занятии Мод Лейтем со своим наставником работала над отрывком из баллады «Роза и Олень», и, когда обсуждение было закончено, Стивен Кендалл глянул в окно на сгущающиеся сумерки и спросил, не желает ли она прогуляться.

— С удовольствием, — ответила Мод и надела пальто. Странное предложение, подумала она, хотя, может, и не очень. В Оксфорде случалось, что наставники делили трапезу со своими студентами, ходили с ними в кино и даже на матчи по крикету. Вряд ли прогулке в зимний день стоило придавать большое значение. И все же Мод почувствовала, как у нее забилось сердце, когда они вдвоем вышли на улицу. Ветер был несильный, но на улице оказалось холоднее, чем ей представлялось в тепле кабинета. Вскоре, сама того не сознавая, она начала дрожать.

— Нет, так не пойдет, — сказал ее наставник, шагая вместе с ней по Хай-стрит. — Ты вся продрогла. Вот, возьми.

Он снял с себя шарф цвета овсяной муки, связанный чьими-то умелыми руками. Наверно, жена постаралась, подумала Мод, представляя, как миссис Кендалл сидит в гостиной своего очаровательного оксфордского дома и ловко орудует спицами.

— Красивый, — восхищенно произнесла Мод, щупая шерсть и рассматривая замысловатый узор. — Это… миссис Кендалл для вас связала?

К ее огромному удивлению, Стивен улыбнулся, будто счел ее вопрос остроумной шуткой.

— Моя жена? Нет, миссис Кендалл «не увлекается» вязанием — Правда, улыбка у него была невеселая.

Мод не могла взять в толк, почему он улыбается и почему в голосе его сквозит ирония.

— А-а, понятно, — только и сказала она, хотя на самом деле ничего не понимала

— Шарф связала для меня моя домработница, миссис Аэрд, — сообщил доктор Кендалл. — Замечательная женщина. Постоянно следит, чтобы я не мерз. Пожалуй, это ее главная забота — Он повернулся к Мод и добавил: — Мне бы очень хотелось, чтобы кто-то вот так же заботился и о тебе.

— Ой, да мне не холодно, — отмахнулась Мод.

— Холодно, — просто сказал он. — Не думаю, что американские зимы подготовили тебя к здешнему климату.

— Пожалуй, — согласилась Мод. — Но ведь зима почти на исходе, верно?

— Как знать? В Англии никогда не угадаешь.

Мод увидела на волосах наставника белый шелковистый налет и только тогда заметила, что идет снег. Внезапно воображение нарисовало ей Стивена Кендалла в старости: пожилой мужчина, утонченный, с серебром в волосах.

— Послушай, — продолжал он, — я понимаю, мы собирались прогуляться, но очень уж холодно, по крайней мере, тебе, в твоем легком пальтишке. Давай укроемся здесь.

Они как раз подошли к чайной под названием «Сласти и пряности у Трелони» и вскоре уже сидели за угловым столиком у широкой деревянной колонны. Перед ними стояли тарелки со смородиновым пирогом и дымящиеся чашки черного чая. Воздух в зале был влажный, пропитанный сыростью мокрой верхней одежды, но этот запах ее не раздражал. В чайной было тепло и уютно. Кендалл разделся сам и помог ей раздеться. Пальто она сняла, но его шарф оставила — не хотела с ним расставаться.

— Расскажи о себе, — попросил ее Стивен, когда они принялись пить и есть.

— Да особо нечего рассказывать, — отвечала Мод. — Я — обычная американка, решившая отправиться за границу, чтобы получить приличное образование.

— Большей нелепости я еще не слышал, — заметил доктор Кендалл — Любому есть что рассказать. Жизнь каждого человека состоит из мелких подробностей. Расскажи историю своей жизни.

И Мод поведала ему о том, как она росла в Лонгвуд-Фоллсе, о том, как близка с родителями, особенно с отцом.

— Он ужасно за меня волнуется, — добавила Мод. — Особенно в связи с тем, что происходит здесь. Германия и Гитлер, разговоры о войны — все, о чем пишут газеты. Но я всегда говорю ему, чтоб не тревожился. — Что-то странное промелькнуло в лице доктора Кендалла и исчезло. — Значит, вы тоже беспокоитесь? — спросила его Мод.

— Да, — ответил он, помедлив. — Маловероятно, что Британия будет вовлечена в конфликт, но новости с каждым днем все хуже, так что, думаю, нам не позволят остаться в стороне. Здесь, в Оксфорде, мы живем своей компактной общиной, но нам вряд ли удастся спрятаться от реальности за нашими учебниками.

— Вы же не думаете… — начала Мод.

— Никто не знает, что думать, — перебил ее доктор Кендалл несколько резковатым тоном. — Так что нечего и рассуждать на эту тему. Моя специализация — поэты-романтики. Задайте мне о них любой вопрос, и я расскажу все, что знаю. Но в том, что касается алчности и амбиций политиков другой страны, того, на что они способны, здесь, боюсь, я в полной растерянности. — Стивен глотнул чай из чашки и откинулся на стуле. — Наверно, я просто пессимист, — более мягко произнес он. — Во всяком случае, хотелось бы на это надеяться.

— А если нет? — спросила Мод.

Ее наставник пожал плечами.

— Тогда я сделаю то, что должен. Как и все мы. — Он закрыл глаза, будто изгоняя из воображения ужасные картины войны, а потом сказал: — Пожалуй, мне пора.

— Миссис Кендалл ждет? — осмелилась спросить она.

— Да, миссис Кендалл ждет. — Он вздохнул, а потом вдруг взял ее руки в свои. — Мод. — Стивен смотрел ей прямо в глаза, не мигая. Пораженная, она едва дышала. — Я только хочу сказать, — продолжал он, — что я всегда с нетерпением жду дней наших занятий. Мне с тобой очень хорошо. Я так давно не знал счастья. Мы с женой…