Harlow Hemmings (СИ)

- Тише, Харлоу, успокойся… – я почувствовала руку, ласкающую мои волосы, но была не в состоянии поднять голову. – Знаю, это трудно переварить, но все уже в прошлом… Эштона больше нет, теперь все будет хорошо… Ты сама скоро станешь мамой, и тебе никогда не придется так страдать, как мне.

Ее слова заставили меня рыдать еще сильнее, и впервые за много лет я с радостью приняла объятия Ханны, когда она притянула меня к себе. Обхватив руками ее талию, я не могла остановиться - каждая сдерживаемая внутри эмоция вырвалась наружу.

Но Ханна была сильной, сильнее меня.

- Ну же… Харлоу… – сестрин голос стал резче, когда я отказалась отпускать ее. Она неловко поглаживала меня по спине, пока я не почувствовала, как и ее тело задрожало, когда она крепко обняла меня в ответ. Потом я услышала первый всхлип, вырвавшийся уже из ее груди, а затем еще один… Ханна позволила упасть стенам, которые так упорно создавала… Рукав моей футболки уже был насквозь мокрым от слез, и, казалось, мы могли бы просидеть так целую вечность, но тут в дверь осторожно постучали.

- Харлоу, - я подняла голову, услышав голос Даниэль, и Ханна сразу же меня отпустила.– Мардж сказала, что ты шла сюда… Можно войти? – девушка не стала дожидаться моего ответа и вошла в комнату с лучезарной улыбкой, которая исчезла с лица, едва она увидела рядом со мной Ханну. – Какого черта здесь делаешь ты?

Ханна насмешливо вскинула бровь, хотя ее взгляд оставался холодным и бесстрастным.

- Это не твое дело, - сестра откинулась назад с дьявольской улыбкой. – В любом случае, я уже собиралась уходить, - с этими словами она встала и поспешила к выходу.

- Ханна! – крикнула я вслед. – А как же бумаги…

- Сожги их или отдай ФБР, - она равнодушно пожала плечами. – Теперь они бесполезны, потому что Эштон мертв, - я заметила, как в ее глазах промелькнуло облегчение. На этом наша семейная сцена закончилась - Ханна ненадолго опустила ворота своей крепости, что не означало, что она изменилась. Сестра осталась той, кем и была, но только сейчас ее судьба не была связана с Эштоном. Она перевела взгляд на Даниэль. – Передай Лиаму мои наилучшие пожелания.

- Ты… – ахнула от негодования Даниэль, но прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, Ханна уже была за дверью, оставляя позади одну из глав своей жизни.

Я не знала, увижу ли снова свою сестру, но то, что, наконец, я нашла все ответы… В данный момент это было самым главным.

========== Глава 41. ==========

POV Гарри

- Гарри, любимый, пора принимать лекарства… – ласковый голос Харлоу вытянул меня из дремоты.

С трудом разлепив тяжелые веки, одолеваемый странным ощущением пустоты и холода, я устремил взгляд в потолок своей комнаты. Уже прошли две недели, как меня выписали из больницы, и четыре, как я был ранен в доме Эштона. Очнувшись после искусственной комы я не чувствовал ничего, кроме боли. Вы, наверное, думаете, что после выстрела должна болеть только рана возле ключицы? Чушь! Болит всё, и даже малейшее движение обдает жгучей болью каждый уголок моего тела, куда дотягиваются нервные окончания.

И эта противная слабость!

Я оказался чертовски немощным…

Настолько, что просто удерживать ложку в руке стоит мне неимоверных усилий.

А выматывающее душу бессилие от унижения, когда Харлоу, молча предложив свою помощь, кормила меня, не пряча накатывающих слез!

Еще и узнала у медсестер, как купать меня в постели.

Мне лишь оставалось смотреть во все глаза, как она, закусив губу, осторожно водит губкой по моему телу, избегая всякого зрительного контакта со мной…

Харлоу же и рассказала мне о Ханне, упомянув даже то, что мы с ней владели тоннами акций крупнейшей компании Эштона.

Все произошедшее со мной за последний год оказалось всего лишь несущественной деталью грандиозного плана.

Мои боль и разочарования, эти предательства, разорвавшие мне сердце…

Оказывается, это были небольшие жертвы ради избавления от Эштона, сопутствующие потери.

Даже ранен я был из-за своего упрямства.

Лишь потому, что пошел туда, чтобы спасти Харлоу.

Все ради Харлоу.

Но к жизни меня вернула кровь Люка, ее брата.

Как я относился к этому?

Мог ли я винить Хеммингсов в том, что со мной случилось?

Была ли их вина в том, что Эштон был настолько одержим своими идеями?

Харлоу…

Она сказала, что любит меня.

И Она же солгала мне.

Харлоу… Сестра той самой Ханны, чью жизнь разрушил Эштон. Но взамен старшая сестричка отыгралась на мне.

Харлоу… Дочь тех самых Стефани и Смита Хеммингсов, находившихся теперь под стражей опять же из-за Эштона.

Вся жизнь Хеммингсов наполнена ложью и интригами.

Отличалась ли Она от них?

Была ли чистой и наивной, как думал я? Или была такой же? Второй Ханной, но с невинными глазами?

Она ходила к руководству больницы и разговаривала с моими врачами, чтобы убедиться, что меня выпишут как можно скорее.

Она же упросила медсестру приходить каждый день обрабатывать рану в моем плече.

Она же следила, выполняю ли я все предписания врача, необходимые для моего выздоровления.

Она же разговаривала со мной.

Держала за руку.

Смотрела вместе со мной телевизор.

Читала мне книги, засыпая в кресле каждую ночь.

И Она же носила под сердцем моего ребенка.

Я увидел искру надежды в Ее глазах, когда Она сказала мне об этом и, черт, на секунду я тоже поверил в эту надежду…

Тем не менее, я оставался оглушенно невозмутимым, утратив веру в происходящее, отупев от боли.

…Я сгреб с тумбочки таблетки, и Харлоу помогла мне сесть.

Ее слова были стерильно острожными, и все, о чем она говорила, было строго по делу. Словно я не слышал, как она шептала каждую ночь «Я люблю тебя» перед тем, как уйти из моей комнаты.

- Я приготовлю тебе ванну.

Как же бесит, что без ее помощи я не могу даже выбраться из постели.

Погрузившись в воду, я откинулся назад, позволяя Харлоу намыливать мое тело руками, а не мочалкой, как обычно. Казалось, что каждым прикосновением она пытается извиниться, признавая свою вину.

И мне не нравится, что она чувствует себя виноватой.

- Через пару минут Найл будет здесь, - сообщила она тихо, медленно обтирая меня, выползшего из ванной, полотенцем.

Я молча стоял с закрытыми глазами, явно наслаждаясь тем, что она делала.

Тем, от чего и мой член пришел в боевую готовность.

И я знал, что она видела это, но ничего не сказала.

До сих пор я был чертовски слаб, чтобы что-то делать.

Обессилен, чтобы даже говорить или думать о чем-либо…

Так, что даже не запротестовал, когда Харлоу положила на кровать пару боксеров и пижамные штаны. И на время смирился с тем фактом, что стал похож на беспомощного ребенка, пока она помогала мне одеться.