Сломанные линии (СИ)

Я забыла, как дышать. Боль неудовлетворённости пульсировала между ног. Мои трусики пропитались насквозь моим возбуждением.

Я была пьяная, поэтому всё, чего я хотела, это чтобы он отымел меня. Здесь, в этом лифте, даже не надо полностью раздеваться. Достаточно снять одну штанину, а ему расстегнуть джинсы, и…

О Господи! Боже, я, кажется, с ума схожу!

— Я бы врезался в тебя, снова, снова и снова, в такую тугую и горячую, — шептал Фостер, пока я медленно умирала рядом. — Я бы взял тебя в каждую сладкую дырочку, — его палец прошелся по моим приоткрытым губам. — Ло, я бы даже трахнул твои зачётные, охуенные сиськи. У меня чуть не встал, когда ты надевала нашу футболку после концерта и показала их, — криво усмехнулся он.

Я прижалась затылком к стенке и тяжело сглотнула — кажется, я готова была сползти вниз измотанная только лишь его словами. Не сразу я поняла, что лифт остановился, и двери со щелчком раскрылись. Фостер взял меня за руку и вывел из кабины.

Я была совершенно потеряна в пространстве и времени.

***

Пробуждение следующим утром не было легким и радостным. Я плохо помнила — а точнее, почти не помнила — как оказалась в своей кровати, и вдобавок меня мучило похмелье.

Не знаю, что за дрянь мне подливал бармен, но пять-шесть порций текилы не могли сразить Лорен Рейнольдс. Это казалось таким же абсурдом, как снег в ЛА.

Заглянув под одеяло, я обнаружила, что спала в нижнем белье. То есть, Фостер сохранил немного хорошего тона и оставил на мне хоть что-то. В том, что именно он уложил меня в постель, сомнений нет.

Я помнила, что мы вместе покинули бар и опять же вместе поднялись в лифте на наш этаж. А потом…

Мрак.

Кажется, что-то произошло в лифте. Фостер что-то говорил: что-то, что привело меня в волнение.

Я села на постели, взявшись рукой за голову, и напрягла память: рыжая пигалица, её руки на заднице Кейда, мой гнев и наш дальнейший разговор, который на некоторое время повредил мой разум — я забыла о его выходке на балконе и готова была согласиться на всё.

На всё…

Я поморщилась и застонала — у меня что, напрочь мозги пропали? Ушли по-английски – не прощаясь, а я и не заметила, что в голове-то пусто? А иначе чем объяснить мою слабохарактерность и глупые мысли о том, что смогу быть «одной из…»

Ага, сейчас!

Я поднялась с кровати, пошатнувшись всего лишь раз или два — нет, этот чёртов бармен точно мне чего-то подсыпал! — и, набросив поверх белья халат, осторожно выглянула из комнаты. Кейд сидел на диване, жевал бейгл, щедро намазанный сливочным сыром, и довольно улыбался, пялясь в огромный плазменный экран.

— Доброе утро, солнышко! — заметив меня, нараспев приветствовал он.

Держался он свободно и непринужденно — будто ничего вчера и не произошло.

— Угощайся! — махнул в сторону сервированного завтраком столика в ответ на моё бессвязное бормотание.

Я поёжилась, плотнее запахнув халат, хотя было совсем не холодно — даже наоборот. Подошла к столику и оглядела расставленные блюда — есть не хотелось, хотя испанский омлет и пышные оладьи смотрелись аппетитно. Налила себе кофе и, чуть поколебавшись, присела на край дивана, поодаль от Фостера.

Я уставилась на Кейда, думая, как начать разговор. Он заметил, что я настраиваю себя для беседы и, отключив звук, повернулся ко мне в ожидании.

— Ты специально это сделал, да? — понимая, что он не станет говорить первым, спросила я. — Это было показательное выступление для меня, чтобы доказать, что я не смогу мириться с твоими девушками?

Брови Кейда едва приподнялись.

— Тебе хочется так думать?

Я нахмурилась — не знаю, чего он добивался, но я почти не сомневалась в том, что права.

— Я думаю, ты хотел, чтобы я это увидела, — честно призналась я.

— А то, что я хотел просто трахнуть эту девицу — такая мысль тебе в голову не приходила?

Он произнёс это вполне добродушным, даже участливым тоном, и это было хуже, чем его привычная словесная оборона или злость.

— Ты то отталкиваешь меня, то ревнуешь к другим мужчинам, а потом тычешь носом в своё кобелиное поведение! — я повысила голос, не собираясь так просто сдаваться. — Я не знаю, чего ты хочешь, в конце концов. Ты сам не можешь определиться.

Кейд удивлённо вытаращился на меня, словно я сморозила самую несусветную глупость.

— Я не могу определиться? Ло, ты не думаешь, что тут как раз наоборот? — он склонил голову набок, глядя на меня с недоверием. — Я чётко сказал тебе, чего хочу и как всё может быть. Что ещё я должен сделать?

Я насупилась и отвернулась — это был какой-то херов тупик. Я понимала, что он, скорее всего, прав. И в то же время я не видела в нём чёткой уверенности — он сам, казалось, не мог до конца понять, хочет ли на самом деле того, о чём говорит.

— Ладно, чисто гипотетически, — я снова посмотрела на него, — если бы я согласилась…

— Это было бы улётно-охрененно.

— Не перебивай, — я строго взглянула на парня. — Так вот, если бы я согласилась, ты бы так же спокойно мог мириться с тем, что я одновременно сплю с другими парнями?

Фостер задумался, а я решила, что, если он скажет «да» — плесну в него кофе и навсегда закрою эту тему. Если «нет» — тогда он будет обычным лицемером. И так и так — картина не слишком радостная.

— Ло, ты одного не понимаешь: если бы ты спала со мной, ты бы сама не захотела никого другого, — без тени смущения наконец-то ответил он.

Признаться, такого ответа я не ожидала, но стоит ли удивляться?

— Ты слишком самоуверен, это я поняла давно, — усмехнулась я. — Но ты не думаешь, что можешь ошибаться?

Кейд категорично покачал головой.

— Нет, а вот ты ошибаешься, если думаешь, что я МОГУ ошибаться.

Он бросил на меня снисходительный взгляд, и я готова была воспринять это как вызов. Былая Лорен непременно бы приступила к действию, но я вроде как собиралась стать благоразумной и повзрослеть.

Пора бы уже.

— Хорошо, но тогда ты упускаешь кое-что маленькое, но не менее важное, — придвинувшись к Фостеру, с самой сладкой улыбкой заявила я.

Он нахмурился и вопросительно выгнул брови.

— Я могу оказаться такой, что у тебя просто сил и желания не останется на других девок — такая мысль в твою голову не приходила? — с этими словами, сказанными самым дерзким тоном, я поднялась и направилась в свою комнату. Пора было собираться в аэропорт.

— Ло, я верю, что ты та ещё горячая штучка.

Голос Кейда заставил меня остановиться и обернуться к нему. Он улыбался мне, перегнувшись через диван.

— Но я очень темпераментный, очень, — он ухмыльнулся, показав свои неидеальные зубы, к которым я испытывала странную слабость. — Мне всегда мало одной. Боюсь, это не исправить, детка.

Я покачала головой и, ничего не ответив, скрылась за дверью спальни.