Мария Акулова - Наследница

Стена оказалась слишком слабой опорой, не способной удержать горе, упавшее на плечи. У Саши подкосились ноги, уже у самого пола ее поймал подлетевший Самарский.

— Нет, Слава, умоляю, скажи что соврал, прошу, скажи! — она схватила его лицо в свои ладони, не давая отвести глаз.

— Саша, в него стреляли. У него не было шансов.

— Нет! — девушка чувствовала, если повторять это слово постоянно, то его попытки убедить в противном, никогда не достигнут цели.

— Саша…

— Нет! — по комнате разнесся звук пощечины. Желание заставить его заткнуться сейчас пересиливало все доводы рассудка, и то, что она переходит черту, и то, что за такое, нянчится с ней не станут. — Ты все врешь!

— Я говорю правду, — голос звучал убийственно спокойно. — Правду.

— О боже, — Саша опустила взгляд на свои трясущиеся руки, потом посмотрела в такие честные глаза напротив, потом опять на руки, и снова в лицо худшего врага отца, и снова на руки, и, наверное, именно тогда наконец-то поняла, что это правда.

Титов Константин Львович — нерушимая скала, ее вечный, самый сильный в мире, самый уверенный в себе и абсолютно неуязвимый папа… Его больше нет.

То, что было потом — это были не слезы смиренного горя, не красиво катящиеся по щекам солоноватые дорожки слез, сцелованные любимым мужчиной. Она забилась в угол, рыдала, задыхалась, проклинала себя, отца, Ярослава, кричала каждый раз, когда он пытался притронуться, закрывалась от его совершенно не нужных слов руками, раскачивалась в такт своего горя. И ненавидела, всей душой ненавидела того, кто принес ей эту весть.

— Ненавижу тебя! — она отползла в сторону, когда Яр в очередной раз попытался приблизиться. — Ты знал, что его машину взорвали, знал, что в него уже стреляли!!! Ты все знал!!!

— Знал, — Ярослав не видел смысла врать. Знал. Но в отличие от нее, с Титовым все сложней. Ее он может спрятать в глуши, насильно усадить в машину и увезти с места убийства, а у ее отца было право выбора. Он мог выбирать, как защитить себя, и он сделал неправильный выбор.

— Ненавижу! — она захлебывалась собственным горем, таким невозможным, и от кого еще более непереносимым. Никогда она не думала, что этот день настанет, он не должен был настать. — Лучше бы я умерла! — как хорошо, что она не успела подняться с пола, падать обратно было бы, наверное, больно. Это были ее последние мысли прежде, чем мир вокруг завертелся, а перед глазами заплясали черные пятна.

Ярослав снова поймал потерявшую сознание девушку, поднял на руки. Он не ожидал, что она воспримет новость легко. Это невозможно принять как данность. Слава богу, он успел стереть с ее рук оставшуюся там кровь отца, иначе, что случилось бы с Сашей, ему сложно было даже представить.

— Саша? — он окликнул девушку, опустив ее на кровать. Нет, она его не слышит. Только дышит прерывисто.

Разрываясь между страхом оставить ее даже на минуту и необходимостью что-то делать, Яр метнулся к телефону.

— Алло, Дима, найди мне врача. Срочно, — Самарский приложил руку к горячему лбу девушки, — потерпи, солнце. Прошу, немного потерпи.

А перед глазами в один миг пронеслись те полтора дня, что предшествовали этому утру…

— Значит по рукам? — Ярослав встал из-за стола, протягивая новоиспеченному клиенту руку. Вот, кажется, и все. Интервенция на новые просторы прошла успешно, осталась сущая мелочь — построить дом. Но это уже не его задача.

Провожал гостей он в отличном расположении духа, бросив взгляд на часы, повеселел еще больше. Справился даже быстрее, чем обещал Саше. И теперь, день целиком и полностью их.

— Ну что? — голова Глафиры показалась в прихожей в тот же миг, как за гостями закрылась входная дверь. — Все удачно? — она ловила каждое сказанное Ярославом слово с необычайной жадностью, а он когда-то проронил, что переговоры для него важны.

— Удачно, — мужчина довольно улыбнулся, — а все благодаря твоей стряпне. Они готовы были уйти, так и не дослушав меня, но от десерта оторваться, просто не смогли…

— Не подлизывайся, — Глаша пригрозила воспитаннику пальцем, для виду, а сама почувствовала, как щеки розовеют, от похвалы, совсем как у девочки.

— Какое ж тут подлизывание? Чистая правда! — Ярослав сделал вид, что слова няни его просто напросто оскорбляют — уличить его в подхалимаже? Уму непостижимо! — Они вряд ли успели уехать, хочешь, спроси сама!

— Бессовестный! Знаешь ведь, что я половину слов не пойму, а все равно издеваешься! Мало я тебе в детстве била!

— Это правда, Глашенька, мало, — Яр мужественно вынес толчок в бок, а потом и нежные объятья няни.

— Ярослав Анатольевич, — распахнув дверь настежь, в дом ворвался Артем. Его выражение лица сложно было расценить двузначно — что-то случилось.

— Что? — голос Самарского стал мертвенно спокойным.

— Саша сбежала.

Сложно искать иголку в стоге сена, сложно искать оригинал, среди кучи идеально исполненных подделок, сложно искать ответы на вечные вопросы, а ее найти должно было быть просто!

Камера показала, как она перемахнула через забор, но даже это не должно было стать залогом успешного побега. Самарский поднял на ноги весь дом, такой масштабной розыскной кампании поселок еще не видел. В соседние дома то и дело стучались мужчины в костюмах, лепеча что-то о потерянной кошке, и не обращая внимания на неуверенные попытки хозяев заверить — кошек тут не пробегало — они отправлялись в экспедицию по всем комнатам, чтоб убедиться воочию.

Яр прохаживал взад-вперед по комнате, методично сжимая и разжимая кулаки. Он был зол, даже не так — просто в ярости, на себя самого, на нежелание видеть очевидное — он знал, что стоит только дать ей глоток свободы, она тут же улетит. Знал, и все равно на что-то надеялся. Знал, и разрешил выходить из комнаты, знал, и устроил эту дурацкую поездку в город, знал, и сделал вид, что тогда она так и не успела воспользоваться телефоном. Черт, телефон.

— Проверяй рейсы, Артем. Ей помогли, она вряд ли осталась в деревне.

А ведь его предупреждали все, и Артем, и Дима, да и внутренний голос разума, на который он совершенно забил, кричал криком, что он совершает ошибку. Вот, теперь он получил по заслугам.

Дурочка, куда она рвется? Туда, где градус напряжения повышается с каждым днем? Он обязательно спросит у нее, когда вернет все на исходные.

После серии безрезультатных попыток найти, узнать, Артем наконец-то получил нужную информацию.

— Через полчаса у нее рейс до Берлина, оттуда, уже, наверное, до Киева. Перестраховались.

Не желая тратить времени, Яр кивнул, набросил на плечи куртку.

— Едем. Я должен оказаться в Киеве раньше, чем она. Бери любые билеты.

Всю дорогу до аэропорта он пытался справиться с гневом и… страхом. А вдруг, она не сбежала? Вдруг, тот, кто так старательно ее искал в Киеве, все же нашел? Нет, глупости. Ведь никто не тянул ее за руку.