Мария Акулова - Наследница

Ссора с Димой, сообщение о ее беременности, попытка дозвониться и невозможность это сделать, звонок Снежи — все смешалось в один огромный клубок, который он до сих пор не мог осознать.

Как так случилось, что он не замечал странностей Димы? Как так случилось, что он перестал понимать его настолько, что пропустил момент, когда стало уже слишком поздно? Каждый раз, когда Ярослав вспоминал о когда-то друге, кулаки невольно сжимались. Он пока его еще не нашел. Пока, но вот когда найдет… Проблема не в предательстве, предательство он бы отпустил ему. А вот то, что она чуть не погибла — нет. Никогда.

Они искали Сашу долгих шесть часов. Шесть часов, каждая минута из которых могла стать фатальной. Шесть часов, за которые, он успел помолиться всем существующим в мире богам. И если бы он не был таким дураком, они нашли бы ее раньше… Скрипичный ключ. Подаренный еще там, во Франции. Он, правда, купил его не специально, правда просто увидел и понял, что он должен принадлежать ей, но даже не подозревал, какую службу сыграет когда-то украшение. Перед походом в филармонию, в него встроили жучок, это стало еще одной мерой предосторожности, единственной, действительно сработавшей. Он ведь не просил носить его постоянно, но она носила. Носила во Франции, и здесь тоже. Его осенило неожиданно, тогда, когда отчаянье нахлынуло очередной волной, на пятом часу схождения с ума.

И они смогли найти подвал, с пола до потолка увешанный фотографиями, смогли найти раньше, чем Шутов успел с ней что-то сделать, но Яр понял это лишь тут, в больнице. А влетев в мавзолей Анастасии Титовой, он увидел, как Саша оседает на пол, с белым лицом и совершенно синими губами, уже тогда руки были у нее холодные, как льдинки. Были тогда, и оставались до сих пор. Три дня он ждал, когда она откроет глаза, и был готов ждать еще столько же, сколько угодно, столько, сколько будет нужно ей.

— Вернись ко мне, солнце. Прошу тебя, — он склонился к бледно-розовым теперь губам, нежно коснулся. Когда-то его спящая красавица проснулась от поцелуя, и не важно, что была не слишком счастлива, встрече с ним, главное — проснулась. Он верил, скоро это повторится. — Я люблю тебя.

Она не могла слышать, во всяком случае, Ярославу почему-то так казалось, но холодная ладошка сжала его руку чуть сильней, а потом снова расслабилась.

Во второй раз, Саша проснулась уже ночью. Проснулась от жуткой жажды, а еще от чувства, что воздух закачивают в нее насильно. Высвободив руку, она потянулась к носу, стягивая с лица прозрачные трубки. Дышать стало немного сложней, но куда привычней. Потратив несколько минут, она снова смогла сесть, привыкла к темноте.

В кресле, рядом с кроватью снова сидел человек, на этот раз уже не Глафира, и именно из его ладони, она высвободилась, не так давно. Ярослав спал. Вытянув ноги, склонив голову к плечу, он спал, даже не подозревая, что она наконец-то снова с ним.

Очень долго Саша сидела, просто вглядываясь в его лицо, она искала подсказку в нем, но, к сожалению, он помочь ей вспомнить, что произошло не смог бы. Не стал бы, а это было нужно. Тяжело вздохнув, Саша подобрала под себя ноги, снова закрывая глаза. На этот раз, она не собиралась спать. Она собиралась вспоминать, что случилось утром и позже.

«Да, — монитор развернули так, что Саша сама смогла увидеть нечеткое изображение на нем.

— Вот ручки, — доктор указал в еле заметные белые полосы. — Вот ножки, — взгляд натолкнулся на еще менее различимые абрисы. — Всего по две…»

Сдержать вздох, Саша не смогла.

«— Так говорит Саша.

— А как говорит Александра Константиновна?

— А Александра Константиновна предпочитает говорить сама с собой.»

«— Как тебя зовут? Ладно, не так, как ты хочешь, чтоб тебя звали? Дай знать заранее, пожалуйста, иначе, я ведь не знаю, может, ты терпеть не можешь имя Тимофей, а придется с ним жить…»

Это она помнила, это все она прекрасно помнила, а вот что было дальше… Проблемы возникали именно тут. Прищурившись, Саша попыталась заставить мозг работать так, как сейчас нужно ей.

«Как любая сучка, ты почувствовала, что можешь чуть поруководить им. А что? Будь я сукой, поступил бы так же. Только подумать — богатый, успешный, мелькает перед глазами каждый день, да любовник хороший, да? Уверен — да. Ты разнообразила себе каникулы, об одном только не подумала…»

Дима… Дима, машина, скорость, дорога, укол, а дальше…

«Как думаешь, можно влюбиться в промокшую до нитки, дрожащую от холода девушку, с синими губами с висящими сосульками волосами… Он забрал у меня то единственное, что я хотел, а в отместку подарил автомобиль…»

«Ей казалось, что так правильно, что это и есть любовь. Что стирать следы помады с воротника мужа — это нормально, что слушать о том, как от нее воняет детским говном — это нормально, что обращение — шлюха, это тоже нормально. Он же устал… Этот ублюдок устал…»

«Она была так счастлива… Она любила тогда весь мир. Даже его любила за то, что позволил встретиться с тобой. Нас подрезали на мосту. Настя даже не успела толком понять, что происходит. Их было шестеро… Они убили ее на моих глазах … Я видел, как она продолжает улыбаться, а кровь сочится по шее… а он смотрел… Этот урод стоял в нескольких метрах и смотрел… смотрел, как Настя медленно истекает кровью, осознавая, что самый ее большой страх осуществился — она не смогла спасти одного своего ребенка, даже пожертвовав другим…»

— Нет, — получился полушепот, полувсхип. Она сама не заметила, как закусила кожу на запястье, раскачиваясь в такт с воспоминаниями. — Нет, нет, нет… — снова картинка стояла перед глазами так ясно. Снова, она оказалась в том подвале, снова отовсюду на нее смотрели глаза Насти Титовой, снова тело и душу рвало на части от всего услышанного. Зачем она хотела вспоминать? Чтобы услышать и увидеть все это?!

— Тише, — разбуженный тихими всхлипами, Яр метнулся к кровати, обнимая трясущееся тело.

— Тише, солнце, все хорошо, ты в безопасности.

Он так ждал, когда же она проснется. Ждал и боялся, что все произойдет именно так. Что проснуться для нее, значит окунуться с головой в пережитое. И как бы Ярослав не хотел от этого защитить, это уже не в его силах.

— Все уже хорошо, ты в безопасности, все хорошо. Слышишь? — она не ответила. Даже не почувствовала толком, что что-то изменилось. Она была там. Телом и душой была в подвале, снова и снова переживая все то, что произошло.

— Он убил ее, — по щекам опять покатились слезы. — Он сам убил ее. За то… За то, что она посмела жить дальше… Она была беременна, Ярослав, она была беременна!

Сашу совершенно не заботило, что он может ее не понять, ведь говорила она скорей не ему, ей казалось, что вслух, это будет звучать слишком абсурдно, чтобы даже она сама смогла поверить, но нет. Так оно и было. С каждым сказанным словом она все ясней понимала — так оно и было.