Александр Гордиенко - Эффект женщины

Железнов отбросил крышку телефона, открыл эсэмэс:

– Саша, прости меня!!! Ты мне очень нужен!

И тут до Железнова дошло! Впервые (!) за все время присутствия Маши в его жизни, главной составляющей его жизни и тогда, когда она была здесь, в Москве, и за то время, как она уехала в свою Новую Зеландию, впервые у Железнова не перехватило дыхание и бешено не заколотилось сердце, как это происходило всегда, когда он разговаривал с ней по телефону, думал о ней или общался с ней в дискретном режиме переписки по почте или по телефону.

Железнов «схлопнул» телефон – желания отвечать не было.

«И что это значит? Что означает это послание?!

Приступ ностальгии об утраченной любви? Жизнь без эмоций сера и скучна? Тем более, если ты знаешь, какими они могут быть. Радость от увеличения кучи с мешками денег не замещает ощущений от прикосновения любимого человека? Любимого?! Где вы здесь видите любимого? Рожденный алчным любить не может! – совершенно неожиданно для себя перефразировал Железнов известную фразу из «Песни о соколе».

Осознание того, что никто и никогда её так (!) любить не будет? Справедливо. Так (!) – никто и никогда. Потому что это физически невозможно в пределах законов нашей галактики – мы рвались друг к другу с эмоциональной скоростью света, по достижении которой время останавливается. Для двоих. Или выяснилось, что блеск любящих глаз – это несколько иное, чем блеск монет?» Злые мысли одна за другой накатывали на Железнова. Он совершенно четко ощущал, что не может и не готов простить того унижения, которому его подвергла женщина, которую он любил неистово, нежно, больше жизни, ни секунды не сомневаясь, что она – «его женщина», Женщина, которую встречаешь лишь раз в жизни, если этих жизней ты прожил миллион…

Размышления Железнова прервал звонок. «Нет, разговаривать с ней я не желаю». Уверенный в том, что звонит Маша, Железнов решительно отбросил крышку телефона, собираясь сбросить вызов, однако его ждало очередное удивление – звонила Екатерина Строева. «Что ж за ночь сегодня такая?!» – Железнов нажал на кнопку «Принять вызов» и не успел «алёкнуть», как из трубки понеслось:

– Саша!!! Ты жив?! Любимый мой! Все в порядке?! Как ты?! Тебя не ранили?! – Екатерина кричала в трубку. Чувствовалось, что она на грани нервного срыва. – Саша!!! Не молчи!!!

– Так это ты? – Железнов сместился на рабочее место за стол, взял сигарету и чиркнул зажигалкой.

– Саша… – это Екатерина произнесла уже на выдохе. – Саша… Господи, как же я испугалась. С тобой все в порядке, Железнов? – чувствовалось, что Катя на том конце трубки постепенно приходит в себя.

– Я тебя еще раз спрашиваю, это ты?

– Я, Железнов, я – самая красивая женщина на Земле из тех, что со стержнем…

– «Пересвет» – это ты?

На том конце телефона возникла легкая заминка.

– Я… Железнов! Вот скажи мне, как я могла оставить тебя на произвол судьбы! – Катя перешла в наступление. – Стоило мне уехать на неделю, как тебя возле подъезда поджидают какие-то отморозки! Не случайные какие-то. А тебя ждали! Что это все значит, Железнов?! Ты куда вляпался?!

– И давно?

– Да откуда я знаю, сколько они тебя ждали! Выясню.

– Катя, – Железнов улыбался, – не включай дурака. Тебе это не идет. Ты прекрасно поняла вопрос.

– Что – давно? – Катя тянула время, не желая обманывать Железнова, но и правду сказать, что она контролирует практически всю жизнь Железнова, не могла. – Железнов, давай я к тебе сейчас приеду. Правда, с чемоданами.

– Ты приняла решение переехать ко мне? И чемоданы собрала? Сильно, – Железнов продолжал улыбаться. – Катя, я, конечно, очень нежно отношусь к тебе…

– Правда?! Ой, как здорово!

– …и достаточно спокойно воспринял твои инсинуации, вводящие телевизионную общественность в заблуждение, что ты выходишь за меня замуж…

– Так выйду же!

– Но это не означает, что ты без обсуждения со мной собрала чемоданы для переезда…

– Для переезда их будет больше! Железнов, а может, лучше ты ко мне переедешь?

– Не понял.

– Железнов, я в аэропорту. Только что прилетела…

– Издалека?

– Давай я к тебе сейчас приеду и все расскажу.

– Нет. С чемоданами – нет. Оставь мне шанс. До завтра, – Железнов повесил трубку.

***(3)(8) Апрель 45-го

Восточная Австрия. В 30-ти километрах от восточной границы

7 апреля 1945 года. 14.31 по местному времени

Осадчий уже минут пять через бойницу в бинокль наблюдал за перестроениями бойцов батальона НКВД – разворачиваются в цепь по фронту в сто метров для атаки монастыря. Старший лейтенант прикинул: если считать, что фронт атаки так и останется метров сто, то с учетом, что дистанция между бойцами при атаке составит три-пять метров, то в цепи получается двадцать-тридцать бойцов, а всего можно сформировать для атаки от тридцати до сорока шеренг… Да… Патронов бы хватило.

– Титыч, Зайцева ко мне.

– Есть, командир.

Пока старший лейтенант ожидал единственного снайпера в его разведвзводе, подумалось – все ли, что хотел, он сказал своим бойцам? Да, в общем-то, все. Правду сказал.

Старший лейтенант понимал, что угрозы подполковника – не пустые слова. Все они, и он, и весь его взвод – свидетели страшного и постыдного преступления старших офицеров НКВД, которые имели намерения в надругательстве над религиозными служительницами на оккупированной территории, которое было пресечено ценой жизни двух красноармейцев. Они, по мнению подполковника, – очень опасные и ненужные свидетели. И потому их должны уничтожить. А ему нужно объяснить своим бойцам, почему им, русским, сейчас придется воевать с русскими, другими русскими, которые выполняют приказ преступников.

– Солдаты, боевые мои товарищи, – Осадчий переводил взгляд то на одного разведчика, то на другого, третьего; перед боем сержант по его приказу построил их в монастырском дворе. – Нам не повезло. На войне иногда отдаются приказы, для выполнения которых нужно умереть. Сегодня мы получили именно такой приказ – приказ защитить жизнь монахинь, которые посвятили свою жизнь служению Богу. И в первую очередь, мы должны защитить их как женщин, защитить их честь от надругательства и унижения. Не важно, что они не русские. Это высший долг мужчины – защищать любую женщину, попавшую в беду. Так было всегда. И так всегда будет, пока жив русский солдат. У нас нет выбора: или мы сегодня все погибнем за честь и достоинство, или нас всех расстреляют.

Размышления старшего лейтенанта прервало появление снайпера, которого сопровождал Титыч.

– Вот что, Зайцев… – Осадчий задумался и вместо инструкции задал вопрос: – А сколько у тебя патронов?

– Около тридцати, товарищ старший лейтенант.

– Не густо. Но да ладно. В общем, так, Коля, занимаешь позицию на колокольне. Не высовывайся и в начальной стадии боя не демаскируй себя: по-русски – не стреляй. Твоя задача – выявить наличие снайперов у атакующих и уничтожить их.