Дарина Грот - Эксперимент

В это время Лилит чуть ли не вылетела из автобуса, нажав снаружи кнопку, закрывающую дверь, и помчалась в лесопарковую дорожку.

Вампир тоже побежал за ней, но на радостях и адреналине не заметил захлопнувшуюся перед лицом дверь, в которую он влетел всем телом так, что его чуть ли не отрекошетило назад на водительское место. Он сел на пол и улыбнулся, стукнув себя по лбу, разглядывая взволнованные лица двух полицейских за дверью и направленные на него два пистолета.

– Отлично! – прошептала Лилит, наблюдая из-за дерева за обстановкой на дороге.

Девушка на цыпочках отошла от дерева и словно рысь пошла по дорожке в парке, ведущей обратно, к области.

«Веселье! Жаль, что он убьет двух людей, но зато сразу же выместит на них свою злость, если она имеется. Я была уверена, что не успею добежать до дерева, либо Левиафан поймает, либо полицейский подстрелит…но я успела! Как же я в последнее время разочаровываюсь в себе, совсем перестала верить в собственные силы. А все почему? Да ответ очевиден! Когда появляется такой вот, как Левиафан, и начинает морально давить, то перестать верить в себя – это еще не худший вариант, хоть и очень страшный. А все потому, что он забирает из меня все, что может, а что не может просто рушит, топчет ногами в пыль! Этот моральный гнет сведет меня с ума. И мне так стыдно перед собой, что я признаю свою слабость перед ним, признаю его силу, не физическую, а именно моральную. Я чувствую, что почти проиграла, что почти сломалась, барахтаюсь из последних сил, которые так быстро покидают меня, перебегая к нему! Но надо настраивать себя на лучшее! Если я окончательно сдамся, приползу на коленях с белым флагом, то, мне кажется, что наши отношения умрут. Нет, этому не бывать…Во мне еще полно сил! Он же тоже истощается, он тоже умеет чувствовать и ему также больно, и он также любит! И я не знаю, на какой стадии распада он сам находится. Мы не должны засыпать в наших отношениях, подвергая себя пластилиновому образу жизни, впуская в дом пустую тишину. По мне, так это просто ужасно, сидеть молча целыми днями и смотреть друг на друга. Кстати, сейчас он уже не будет просто смотреть… Мне бы стоило подготовиться к моральному грузу, а не ходить в приподнятом настроении…»

– А! – заорала она от ощущения, что к ней кто-то прикоснулся.

Через секунду к ней уже не просто дотронулись, ее схватили и силком поволокли куда-то.

– Вот! – победоносно произнес голос Левиафана. – Благодарность принимаю в письменно виде.

Он посадил девушку на заднее сиденье полицейской машины и мельком взглянул в ее очумевшие глаза.

– В камерах иногда бывает очень много крыс. Осторожно, милая! – вампир тщеславно закрыл дверь и помахал рукой опешившей девушке.

Полицейские кивнули ему головой в знак благодарности, сели в машину и поехали. Лилит вертела головой в разные стороны, как филин, округлив глаза. Ее маленькие пальцы вцепились в решетку, отделяющею места стражей порядка от места преступника в машине.

– Нет! – крикнула она, дергая решетку.

Один из полицейских обернулся и строго посмотрел на нее.

– Успокойтесь, мисс! – его голос звучал как из бездонной пропасти. – Иначе мне придется надеть на Вас наручники.

– За что? – возмутилась до глубины души Лилит. – Я ничего не сделала.

– За угон общественно транспорта, за порчу имущества, принадлежащего не Вам, за попытку ограбления…

– Что? – до обвинения в попытке кражи, казалось, что ее глаза больше не могут расшириться, но как только прозвучало это обвинение, они чуть ли не выкатились из орбит.

– Молодой человек написал заявление, что Вы путем гипнотического воздействия, попытались обокрасть его. Как только он это заметил, сразу начал сопротивление, на что Вы взяли разводной ключ и ударили его им по голове, а затем выкинули орудие в окно…

– И вы поверил в эту чушь? – Лилит была в гневе, она думала, что вот-вот начнет задыхаться от злости.

– Мисс, у него на лбу поперечный порез! Он от госпитализации отказался, и заметьте, не скрылся в парке…

– Какими же надо быть дуракми! – закричала Лилит, перебив его, и ударила ладонью по сетке.

– Мисс, аккуратнее со словами, все может быть использовано против Вас и к вашему ночному разбою вполне может добавиться оскорбление полицейского при исполнении…

«Ну, замечательно! О какой идиллии я думала десять минут назад? Да у нас многовековая война, у которой нет конца и не будет, да она вообще не имеет временных границ, только боевые действия, причем постоянные! Даже если создается видимость, что вроде все нормально, но в головах готовится стратегический план атаки! Левиафан никогда не отступит… Я тоже!» , в ее голове начали выстраивать мысли и планы великого возмездия, но внезапно они оборвались.

«О чем я думаю? Какая месть? Я через какое-то время буду сидеть за решеткой, а там, мои шансы как-либо отомстить равны нулю… О, боже, хуже всего, что мне и позвонить-то кроме него некому больше, но я не буду ему звонить! Да, он специально это сделал, чтобы в очередной раз убедиться в своей превосходстве, услышав мои просьбы! Не буду звонить!»

Маленькая комнатушка метра четыре на четыре, с двумя кроватями, на которых лежали не понятного цвета матрацы, перемешанные с грязью и ацетоновыми разводами. Единственное окно с решеткой выходило на улицу, но чтобы посмотреть из него Лилит надо было встать как минимум на стул, которого в камере не было. Железная дверь была с окошком наверху. В камере никого не было, кроме Лилит, так что хоть в этом она чувствовала себя немного лучше.

Прошло три дня. Лилит из последних сил старалась сдержать данное себе обещание: не звонить. С каждым часом ей становилось все противнее и противнее. У нее не было душа и ванны в течение трех дней, по камере постоянно ползала какая-то живность, то маленькие паучки, то жучки, то тараканы. И каждый раз, увидев очередного представителя насекомых, Лилит кричала не своими голосом, словно она была живьем в огне. К ней тут же бежал дежурный и отчитывал ее, как маленького ребенка, между тем тайно питая к ней огромнейшую симпатию и мысленно желая ее.

Еда была еще хуже, и порой Лилит даже терялась, что было более омерзительным, вид того, что было в тарелке или чистый паук на стене. Даже сама посудина была отвратительнее, чем ее содержимое, у собак тарелки чище были, чем у нее.

В коридорах постоянно кто-то орал, чего-то требовал. Мимо камеры проводили то проституток, то наркоманов, то, возможно, каких-то нелегалов. Всем объясняли права, обязанности и обвинения, и все это было постоянно около камеры. Девушка потихоньку начала сходить с ума от всего, что там творилось.

К обеду она ходила туда-сюда по комнатушке, нервно думая звонить или нет.