Вероника Генри - Долгий уик-энд

Челси и бровью не повела. Наградила Элисон беглым взглядом и ответила лучезарной улыбкой.

– Здравствуйте. – Девочка скользнула на диванчик рядом с Колином, шлепнула на стол глянцевый розовый журнал, заправила волосы за уши и углубилась в чтение.

Колин оглядел зал ресторана. Наверное, все вокруг считают их обычной семьей. Хотя, может, и нет – если видели его накануне с Карен. Не исключено, что люди гадают, какая история за этим кроется. Пытаются вычислить, кто же из женщин – его жена. Ну и бог с ними. Колину наплевать. Тайны есть у каждого. Сокровенные и не очень.

– Мы с Челси собирались пойти сегодня на пляж, – обратился он к Элисон. – Присоединяйся, если хочешь.

– С удовольствием, – кивнула Элисон.

– И еще хотели задержаться тут на пару дней.

Возможно, если знакомство жены с Челси состоится на нейтральной территории, оно пройдет не так болезнено. А Колин тем временем постарается решить юридические вопросы.

– Я ничего с собой не брала, – засомневалась Элисон. – Ни одежды, ни туалетных принадлежностей. Пришлось даже зубную щетку покупать.

– Здесь можно найти все необходимое, – отмел ее возражения Колин. – Есть неплохие магазины.

Челси выглянула из-за журнала. На личике проступило недоумение.

– Так вы – его жена?

Она явно пыталась разобраться в происходящем.

Колин стушевался.

– Да, – ответила Элисон. – Я – миссис Тернер. Но ты, если хочешь, можешь звать меня Элисон.

Челси обдумала предложение и пожала плечами.

– Хорошо, – сказала она и вернулась к чтению.

Колин с женой переглянулись.

– Я позвоню и отменю завтрашнюю игру в теннис, – произнесла Элисон. – Партнерша, думаю, не обрадуется…

Тревор с Моникой позавтракали очень рано и сразу же отплыли на «Белокурой бестии» – хотели обойти залив и взглянуть на другие городки корнуоллского побережья. Они причалили в уютной маленькой гавани, купили воскресные газеты и бутылку вина. Яхта мягко покачивалась на волнах, а Парфитты сидели на палубе, наслаждаясь покоем и обществом друг друга. Примерно через час можно будет отправиться на берег и где-нибудь пообедать.

В безмятежной тишине прошло немало времени. Наконец Тревор оторвался от газеты, поискал взглядом жену. Та стояла у левого борта, вновь уставившись на свой треклятый мобильник.

– Здесь нет связи, милая. – Тревор подошел к ней.

– Знаю. – Моника взглянула на доисторический по нынешним меркам телефон: топорный, большой и неудобный. – Просто подумала…

– О чем?

– О том, что мы стоим на пороге новой жизни. Впереди нас ждет нечто очень волнующее и интересное. Я это интуитивно чувствую.

– Несомненно, – согласился Тревор.

– И если я хочу этот порог перешагнуть, то должна принять… – Она осеклась, подыскивая слова. – Я должна принять тот факт, что Джейми не вернется. Должна перестать надеяться.

Тревору невыносимо было смотреть на вспыхнувшую в ее глазах боль; на то, как горестно опустились уголки губ – в точности как в тот день, когда Джейми исчез. Он привлек жену к груди.

– Ты себя изводишь, – мягко произнес Тревор. – Проверяешь эту штуку десять, двадцать, сто раз в день, причем без всякого повода.

Телефон был символом. Талисманом. Но его власть над Моникой уже переходила всякие разумные границы.

– Я просто хочу, чтобы он знал – я от него не отказалась. – Ее душевная мука резала Тревора на куски. – Я – его мама. Хочу, чтобы он знал…

– Он знает, любимая. Знает, что ты всегда его ждешь.

Тревор, конечно же, не мог поручиться за собственные слова. Он имел не больше представления о том, что у Джейми в голове, чем сама Моника, – но ведь успокоить ее ему ничего не стоит.

– Этот мобильный – первое, о чем я вспоминаю, проснувшись. – Моника поглаживала экран телефона. – И последнее, что вижу перед сном. Знаю, сообщений не будет. Но все равно проверяю. На всякий случай. Ничего не могу с собой поделать.

Тревору отчаянно хотелось вырвать телефон у жены из рук и швырнуть за борт. Однако вмешательством тут не поможешь. На такой шаг Моника обязана решиться сама.

– У тебя только одна жизнь, другой не будет. Пора к ней возвращаться. Нам столько предстоит сделать! Я очень тобой горжусь; уверен, ты способна на многое. Но так жить больше нельзя. Нужно двигаться дальше. Это ужасно тяжело, лапочка, я понимаю…

По ее щекам покатились слезы. Тревор отдал бы что угодно, чтобы осушить их раз и навсегда. Разве может в человеке уместиться столько слез?!

Перед ними расстилалось море, бескрайнее, бесконечное – до самого горизонта. Моника взмахнула рукой. Телефон ушел под воду почти без всплеска. Какая здесь глубина? Наверное, не одна сотня футов. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он опустится на дно, зароется в песок и умолкнет там навсегда?

Тревор крепко-крепко прижал Монику к себе. Если бы только можно было влить в нее всю его любовь, влить столько, чтобы хватило заполнить огромную зияющую дыру, разверстую в любимой душе.

– Ну-ну… – прошептал он. – Тише…

Поздний завтрак плавно и незаметно перетек в обед. Засидевшихся за оладьями гостей попросили – с неукоснительной вежливостью, разумеется, – освободить ресторан, чтобы его можно было накрыть заново. На доске появился анонс блюда дня: запеченная говяжья грудинка. В «Приют» то и дело заглядывали прохожие узнать, есть ли свободные столики. Наивные оптимисты! Желающих здесь пообедать оказалось в три раза больше, чем мог вместить зал.

К трем часам дня Клэр валилась с ног. Работа в ресторане не входила в ее обязанности, но Клэр и его не оставляла без внимания, когда случался большой наплыв посетителей. Разница между хорошо и плохо организованными заведениями как раз и состоит в том, как они справляются с повышенной нагрузкой; лишняя пара глаз помогает предупредить недовольство гостей.

Наконец стало поспокойнее. Одни клиенты уже переключились на кофе, другие допивали вино. Клэр, обеспокоенная тем, что надолго забросила конторку портье, вернулась в холл. На диване крепко спала молодая мамочка. За обедом ей с мужем пришлось выдержать целое сражение со своей лапочкой-дочкой. Девятимесячная Плам, едва «перешагнув» порог ресторана, тут же стала главной звездой. Вид розового чуда с буйными светлыми кудряшками, облаченного в ажурную вышитую блузку и комбинезон, настолько пленил сотрудников «Приюта», что те с радостью бросались выполнять все прихоти малышки. Родители, несмотря на бешеную усталость, на свое сокровище надышаться не могли. От сытной, вкусной еды маму Плам, видимо, окончательно разморило, и она уснула с раскрытым журналом «Сельская жизнь» на коленях.

Сидящая на полу в окружении игрушек малышка, завидев Клэр, наморщила носик и вытянула вверх руки. Клэр нагнулась ей навстречу. Едва она подхватила теплое, мягкое тельце, как внутри что-то отчетливо шевельнулось.