Марина Снежная - Игра с огнем

Но нет, милый мой. На этот раз нет. Целый год я была для тебя игрушкой. Ты забавлялся мной, когда хотел, срывал дурное настроение, а потом задабривал дорогими безделушками. Больше этого не будет никогда. Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. Понимаю, что буду страдать из-за этого, потому что все еще люблю. Но мои чувства уже не так сильны, как раньше. Я смогу задвинуть их в темный чулан в моей душе. Смогу, как и многое другое. Настанет день, когда ты просто перестанешь существовать для меня, станешь одним из воспоминаний.

После нашего примирения я стала следить за ним. Прислушивалась к разговорам по телефону, наблюдала за людьми, которые к нему приходят. Сопоставляла обрывки разговоров, подслушивала у двери кабинета. Запоминала, анализировала, искала подходящий момент. Понимала, что рискую. Если бы он только заподозрил, что я собираюсь сделать, меня никто и никогда больше не увидел бы. Но я решила рискнуть. Не в первой для меня играть с огнем и раньше мне удавалось выжить при этом.

Целых два месяца я терпеливо ждала. Уже не он, а я была хищником, выслеживающим добычу. И я знала, что рано или поздно, но добьюсь своей цели. И вот это случилось…

Из подслушанных фраз поняла, что Демьян собирается встретиться с новым поставщиком наркоты. Сделка предстоит крупная. Если дело выгорит, они собирались наладить постоянные контакты. Встреча должна была состояться сегодня вечером, на даче у одного из партнеров Демьяна. Где именно, выведать не удалось, но я уже знала, как разрешу эту проблему.

В полицию я звонила не из квартиры Демьяна. Во время шопинга приобрела дешевый телефон и сим-карту. Спрятавшись в туалете кафе, в которое зашла якобы выпить чаю, набрала номер полиции. Попросила связать меня с отделом по борьбе с наркотиками. Едва на противоположном конце провода услышали имя Елецкого, разговаривать со мной стали с почтительной вежливостью и явным интересом. Не говоря, кто я и откуда мне все известно, я рассказала о том, что произойдет сегодня. Сказала, что подкину этот телефон в машину Демьяна, чтобы они могли проследить, куда она поедет. Просила об одном – чтобы они не упустили его. Иначе мне крышка.

Телефон удалось подбросить без проблем. Я попросила Демьяна заехать за мной, чтобы вместе пообедать. Он не смог устоять, когда я сказала, что соскучилась по нему и хочу до безумия. Во время обеда мне стоило огромных усилий притворяться романтичной идиоткой, хлопать ресничками и умильно заглядывать ему в рот. А потом мы заехали в нашу квартиру и занимались сексом. Сознавая, что, скорее всего, это последний наш с ним раз, я превзошла саму себя. Исступленно целовала его смуглую кожу, запоминая ее вкус и запах. Несмотря на всю мою решимость, в этот момент я с трудом удержалась от того, чтобы во всем признаться.

Но нет. Я больше не поддамся досадной слабости, которая завела меня в тупик. Как ни дорог мне этот человек до сих пор, как ни трепещу я вся под его ласками, я смогу перечеркнуть все это. Альтернатива – смерть. Я уже сожгла мосты. Даже если сейчас признаюсь во всем, он не простит. Я уже предала его. С его маниакальным недоверием к людям этого будет достаточно, чтобы подписать мне смертный приговор. И все же, несмотря на всю мою решимость, когда он оказался во мне и как всегда довел до бурного продолжительного оргазма, какой я ни с кем, кроме него, не испытывала, по моим щекам полились слезы. Осушая их легкими поцелуями, он с тревогой спросил:

– Что с тобой?

– Ничего. Просто я очень люблю тебя.

Его лицо разгладилось, и он приник к моим губам.

– Я тоже люблю тебя, малыш. С удовольствием бы остался с тобой на целый день, но дела не ждут.

Я молча наблюдала за тем, как он одевается. Сердце щемило от непоправимости того, что случится сегодня. Утешало одно – он ведь просто окажется в тюрьме. Если захочу, то смогу посещать его там. Кто знает, может, там он изменится. Понимаю, как глупы эти ожидания. Тюрьма наоборот ожесточит его. И мне не стоит посещать его там. Лучше всего забыть о нем вовсе, жить своей жизнью. Он ведь не узнает, кто сдал его. По крайней мере, я на это надеюсь.

Часы тянулись томительно долго. Я сидела в гостиной перед выключенным телевизором и смотрела на картины на стенах. Его работы. Они казались немым укором. Придвинув к себе пепельницу и сигареты, оставленные Демьяном, закурила. Впервые с тех пор, как закончила школу. Тогда я бросила, решив, что не стану травить организм ни за что на свете. Как ни будет трудно. Сигареты не помогут справиться с трудностями, это самообман. Но сейчас не выдержала. Курила одну за другой, лишь бы руки так страшно не дрожали. Лишь бы чем-то занять их и не допустить того, чтобы они сами потянулись к телефону. Чтобы не набрали номер Демьяна в попытке предупредить об опасности.

Около десяти вечера раздался звонок в дверь. Я подскочила и некоторое время сидела, пытаясь понять, на самом ли деле услышала этот звук. Затуманенное сигаретным дымом сознание отказывалось мыслить четко. Звонок повторился, послышался суровый голос:

– Откройте, это полиция!

На этот раз я сумела встать. На негнущихся ногах побрела к двери и распахнула ее. Меня откинули в сторону, так что я больно ударилась плечом о стену. В квартиру ворвались люди в камуфляжной форме и ринулись внутрь. Вслед за ними вошел мужчина в штатском. Худощавый, среднего роста, с тонким усталым лицом. Окинув меня цепким взглядом, он поздоровался, представился следователем Трофининым и попросил назваться. Я узнала его голос. С ним я говорила сегодня по телефону. Словно прочитав что-то по моему лицу, он закрыл дверь и провел меня на кухню. Усадил на табурет и налил в стакан воды. Протянул мне. Я вцепилась в него и тут же залпом выпила. Закашлялась, но продолжала удерживать опустевший стакан.

– Это вы звонили, так ведь?

Я кивнула.

– Демьян Елецкий убит при задержании, – сообщил Трофинин.

Он молчал, наблюдая за моей реакцией. Смысл его слов не сразу дошел до моего сознания. Я мотнула головой, пытаясь свести воедино разбегающиеся мысли. Потом пришло понимание. Демьян не арестован, как я ожидала. Демьян… мертв. Я больше никогда не увижу его. Нет, может, и увижу. Его тело в морге или на похоронах. Но это уже будет не Демьян. Пустая оболочка.

Вдруг все показалось незначительным. И те переживания, те унижения, которые я испытывала из-за него. Все это померкло и утратило остроту. Осталось одно. Дикая, душераздирающая боль при мысли о том, что его больше нет. Я никогда его больше не увижу. В его глазах никогда не зажжется тот особый огонек, который сводил меня с ума. Мне никогда больше не ощутить его ласк, поцелуев.

И это я виновата!

Я убила Демьяна. Предала! Он будто чувствовал это. Вот почему во всех его последних, полных душевных терзаний, картинах, присутствую я. Я – его смерть, его проклятие. Он знал это с самого начала. Чувствовал своей звериной дикой сущностью. Я – его рок, фатум.