Кевин Милн - Шесть камешков на счастье

– Мне просто… нужно поговорить с сыном.

Тренер бросает взгляд на поле и смотрит на табло со счетом.

– Сейчас, мягко говоря, не лучший момент. Но пойдемте.

Он проводит меня сквозь толпу игроков. Они все насквозь мокрые – пот и дождь стекают с них градом. Мы подходим к главному тренеру Роулинзу, и второй тренер говорит:

– Оставайтесь тут, мэм. Как только игра закончится, тренер Роулинз к вам подойдет.

Услышав свое имя, исполин Роулинз смотрит на нас. Сначала он меня не узнает, но через несколько секунд понимает, что мое лицо ему знакомо.

– Вы ведь супруга Нэйтана? Тай – ваш сын? – спрашивает Роулинз.

– Меня зовут Хэлли, – отвечаю я, кивая. Не удивительно, что он не помнит мое имя, – мы встречались всего пару раз. Роулинз оглядывает меня:

– Да, точно, Хэлли. А я Рэнди.

Он отвлекается на поле – Тай дает пас замыкающему нападение, а тот продвигается дальше. Затем игроки команды Тая собираются в круг, и тренер снова поворачивается ко мне.

– Хэлли… Не могу не заметить – у вас макияж размазался. Все в порядке?

Я отрицательно кручу головой, так, как только что делала в ответ на такой же вопрос второго тренера.

– Боюсь, что нет, – всхлипываю я.

Изо всех сил стараюсь сдерживать слезы, но, похоже, мой организм сильнее меня. Роулинз хмурится. Видимо, мой ответ его совсем не устроил. Поэтому я спрашиваю:

– Вы, кажется, были знакомы с Нэйтаном?

– Да, еще со школы, – честно отвечает тренер.

– Вы дружили? – задаю я новый вопрос.

Роулинз кивает:

– Что-то вроде того. Не очень долго.

– Если можно, я хотела бы поговорить с сыном, как только игра закончится. Мне нужно… к нему.

Тренер не скрывает своего неудовольствия:

– Что происходит, миссис Стин? Конечно, момент не самый подходящий, но если что-нибудь не так, скажите мне, и я постараюсь помочь.

Когда я это слышу, мне приходит в голову мысль, что, когда я сообщу обо всем Таю, присутствие тренера ему не помешает.

– Ну… – я решаю рискнуть, – дело в том, что…

Трибуны ревут, но ни я, ни тренер не обращаем на них внимания.

– В общем… Произошла авария. Я не хочу вас обременять… Но, может быть, вы сможете помочь Таю справиться… Вы ведь для него пример для подражания… – Я шмыгаю носом.

– Нэйтан что… умер? – медленно роняет Роулинз.

– Да… – Слезы снова душат меня. – Сегодня. Совершенно неожиданно…

Я запинаюсь. Больше просто не могу говорить.

На мгновение лицо Рэнди принимает такое странное выражение, что я не могу прочитать его мысли. Губы его дрожат. Он расставляет руки, и я внезапно оказываюсь в его объятиях. Не знаю, сколько я там пробыла – полминуты? Минуту? Раздается сообщение об окончании матча. Я поднимаю глаза. Команда Тая проиграла, их соперник ликует – тачдаун в зоне защиты.

Наконец Рэнди меня отпускает и кричит Диллону, чтобы тот привел Тая. А тот лежит на газоне неподалеку от нас.

Даже несмотря на то, что на моем сыне форма, по тому, как он идет, я понимаю: он о чем-то таком догадывается. Как только Тай подходит к нам, Рэнди, приобняв его за плечо, бормочет: «Ты молодец – очень хорошо играл».

– Что происходит? – спрашивает Тай тренера, кивнув в мою сторону.

Роулинз предлагает найти место посуше, чтобы мы могли нормально поговорить. Он ведет нас в небольшое помещение под трибунами, где хранится спортивный инвентарь. Диллон видит, что мы уходим, но сомневается, идти ли ему следом, и тогда я подаю ему знак рукой. Не только ради Тая. Просто Нэйтан почти заменил Диллону отца, и я должна сообщить и ему тоже.

Когда в кладовке загорается лампочка, Тай наконец снимает шлем. Большинство знакомых говорят, что он больше похож на меня, чем на Нэйтана, но в данный момент я замечаю его невероятное сходство с отцом. У меня сердце разрывается оттого, что Тай смотрит на меня в ожидании. В ожидании тех слов, от которых разобьется его сердце.

– И? – произносит Тай. – Кто-нибудь скажет мне, в чем дело?

Я смотрю на него, и вдруг перед глазами все начинает расплываться – это наворачиваются слезы. Я смахиваю их с ресниц, подхожу к сыну и обнимаю его. Обнять моего Тая намного легче, чем огромного Рэнди Роулинза.

– Мам, – бормочет Тай, обнимая меня, – просто скажи. Что бы там ни было, я хочу слышать.

Я прижимаюсь к нему еще крепче и шепчу – точнее, рыдаю – ему на ухо:

– Случилась авария, Тай. Он погиб.

Резким движением сын отстраняется, чтобы видеть мои глаза.

– Кто… погиб?

Я больше не могу ничего произнести, только стою, смотрю на него и реву. Через пару мгновений до него доходит смысл сказанного. Его глаза наполняются слезами, губы начинают дрожать. Тай понял, о ком я.

– Нет! Как?

Я не успеваю ответить – Диллон спрашивает:

– А что, кто-то умер?

– Сегодня отец Тая попал в аварию. Он погиб, – тихо отвечает Рэнди.

Диллон всхлипывает и обхватывает руками нас с Таем. Тренер обнимает нас всех.

Пока я стою в маленьком подсобном помещении, еле освещенном светом единственной лампочки, в объятиях сына, его друга и мужчины, которого я практически не знаю, в моей голове прокручиваются события сегодняшнего дня. Нет, этот день не должен был закончиться так. Мы с Нэйтаном должны были встретиться перед игрой. Мы бы съели по хот-догу и выпили по бутылочке содовой, пока наш сын играет в футбол, – он ведь так это любит. Его команда выиграла бы, и после матча мы бы отправились куда-нибудь это отметить. Нэйтан рассмешил бы меня парочкой забавных историй, а я ему бы поведала, как трепетно выбирала каллы для Лилли. А он рассказал бы мне, что хорошего сделал за этот день и сколько камешков переложил из кармана в карман. Потом мы бы вернулись домой, провели время с детьми, и он бы поцеловал меня на ночь.

И все в мире было бы так, как положено.

Но все не так. И, боюсь, ничто уже никогда не исправится.

От стука в дверь я подпрыгиваю в кресле. Сажусь прямо и натягиваю улыбку, надеясь, что тот, кто сейчас войдет, поверит в мою игру.

Моя улыбка совершенно не выглядит натурально. Мне даже… как-то неловко, что я улыбаюсь.

Я знаю – не нужно было писать то письмо Нэйтану. Но я написала, и мне необходимо знать его ответ. Очень сложно планировать поездку на двоих, когда не уверен, поедете ли вы оба.

Дверь открывается, и в проеме оказывается девушка с темными волосами, уложенными в прическу «боб»:

– Профессор Цукерман?

– Да, – холодно отвечаю я. – Чем могу быть полезна?

– Здравствуйте. Меня зовут Эми, я новый администратор. Я решила принести почту сама, чтобы со всеми познакомиться, – лопочет брюнетка.

Она пересекает помещение, протягивает мне стопку журналов, на которые я зачем-то подписалась от университета, и говорит:

– Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните. Я сижу на том же месте, где сидела Синди. Номер тот же, ну и все прочее.