Дэвид Левитан - Каждый новый день

– Да, сегодня был длинный день, – шепотом говорит мать.

Мы едем и слушаем новости, их повторяют каждые полчаса. И вот мы уже дома.

Я пытаюсь делать вид, что это моя жизнь, мои родители. Но это все впустую, уж я-то знаю.

На следующее утро мне трудно оторвать голову от подушки; ни рук не могу поднять, ни с места сдвинуться.

И все потому, что вешу я фунтов триста.

Бывали дни в моей жизни, когда я весил немало, но таким тяжелым я не был никогда. Такое чувство, что к рукам, к ногам, да и ко всему туловищу привязали мешки с мясом. Каждое движение дается с трудом. Потому что это вес не моих перекачанных мускулов, и я вовсе не похож на футбольного защитника. Нет, я толстый до безобразия. Громоздкий и рыхлый.

Когда я наконец осматриваюсь, а затем вглядываюсь внутрь себя, увиденное не вызывает большого восторга. Финн Тейлор безразличен ко всему на свете; и разнесло-то его потому, что он погряз в неряшливости и лени. Его огромные размеры можно было бы отнести на счет проявления какой-нибудь болезни, если бы он оставался таким, несмотря на отчаянные попытки что-либо изменить. Я уверен: если покопаться, можно и в нем найти что-то доброе, но пока все, что мне удалось разглядеть, вызывает, увы, омерзение до рвоты.

Я буквально заволакиваю это тело под душ. Каждое движение требует неимоверных усилий. Наверное, было время, когда Финн пытался бороться, но теперь уже любые мероприятия по снижению веса превратились для него в пытку, и ему осталось только сдаться на милость природы.

Через пять минут после душа я снова истекаю потом.

Не хочу, чтобы Рианнон видела меня таким. Но мне сегодня просто необходимо с ней встретиться. Я не могу отменять второе свидание подряд, особенно теперь, когда у нас все так зыбко.

Но я ее предупреждаю. Сообщаю, что сегодня я – настоящий гигант. И очень жду нашей встречи. Я недалеко от «Клевера», так почему бы не встретиться там?

Молюсь, чтобы она пришла.

В памяти Финна нет и намека на то, что он очень огорчился бы, прогуляй я сегодня занятия. Но я тем не менее иду в школу. Пусть отвечает только за собственные прогулы.

Все мое внимание уходит теперь на то, чтобы соответствовать своим габаритам. Приходится заранее продумывать самые простые действия: как поставить ногу на педаль газа, как пройти по коридору, чтобы ненароком никого не задавить.

Я постоянно ловлю на себе взгляды, в которых сквозит насмешливое презрение. Так смотрят на меня не только ученики, но и преподаватели, и совершенно незнакомые люди. Меня буквально окатывает волнами осуждения. Возможно, им неприятно видеть, до какого состояния довел себя Финн. Но в их презрении ощущается и что-то более глубинное, что-то похожее на защитную реакцию. Они видят во мне того, в кого сами боятся превратиться.

Сегодня я одет во все черное: не раз слышал, что темное стройнит. Однако этот закон, видно, писан не для меня, и я плыву по коридорам, как огромная черная субмарина.

Единственная отдушина в моей сегодняшней нелегкой жизни – перерыв на ланч, когда Финн встречается со своими друзьями Ральфом и Диланом. Они дружат еще с детского сада. Друзья любят потешаться над толстяком Финном, но я понимаю, что точно так же они вели бы себя, будь он тощим, как скелет. Им в принципе все равно, как он выглядит. Чувствую, что с ними можно хоть немного расслабиться.

После школы я возвращаюсь домой, чтобы снова принять душ и переодеться. Пока вытираюсь, в голову приходит неожиданная мысль: а что, если придумать и вложить в память Финна какое-нибудь подходящее к случаю шокирующее воспоминание? Вдруг удастся заставить его, например, поменьше есть? Но я сразу себя одергиваю: не мое это дело – лезть к нему с советами.

Натягиваю лучшую одежду Финна: рубашку XXL и джинсы 46-го размера – готовлюсь к встрече с Рианнон. Я даже пробую пристроить на эту тушу галстук, но получается слишком смешно: он лежит на моем брюхе почти горизонтально и напоминает трамплин.

Стулья в кафе книжного магазина угрожающе шатаются подо мной. Тогда я начинаю прогуливаться по проходам, но они для меня слишком узки, и я все время сшибаю с полок книги. В конце концов выхожу на улицу и жду Рианнон там.

Она находит меня сразу: такую гору трудно не заметить. Вижу по ее глазам, что она меня узнала, и еще вижу, что она не особенно рада.

– Привет, – говорю я.

– Ага, привет, – отвечает она.

Какое-то время мы стоим молча.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Да вот, пытаюсь охватить тебя взглядом.

– А ты не смотри на упаковку. Главное – внутри.

– Тебе легко говорить. Ведь я-то не меняюсь, так?

И да и нет , думаю я. Тело ее не меняется, это правда. Но каждый раз мне кажется, что я встречаю несколько другую Рианнон. Как будто смена ее настроения немного влияет на нее саму.

– Ну пойдем, – говорю я.

– И куда же?

– Значит, так: на море мы уже были, в горах были, в лесу тоже. Так что, думаю, на этот раз у нас будет… ужин и кино.

Она улыбается.

– Это подозрительно смахивает на свидание. Приглашаешь?

– Если хочешь, даже куплю тебе цветы.

– Тогда вперед! – повелевает она. – Покупай мне цветы!

В кинотеатре Рианнон – единственная девушка с цветами: рядом с ней на сиденье лежит большой букет роз. И еще она единственная девушка, чей спутник распространился не только на свое сиденье, но занимает еще и половину сиденья своей подруги. Чтобы было удобнее, я обнимаю ее. Потом соображаю, какой я весь потный и как ей, должно быть, противно прикасаться затылком к моей влажной мясистой руке. К тому же слышу свою одышку и сиплое дыхание. Когда заканчивается реклама, я отодвигаюсь и стараюсь ужаться на своем сиденье. Потом кладу руку между нами, и она обхватывает ее ладонью. Минут десять мы так сидим, затем она делает вид, что у нее что-то зачесалось. Обратно свою руку она не возвращает.

Я подыскал приятное место для ужина, но это вовсе не гарантирует, что и ужин у нас будет приятным.

Она продолжает разглядывать меня, то есть Финна.

– Да что с тобой такое? – наконец не выдерживаю я.

– Ну, просто… я не вижу тебя за ним. Обычно мне удается. Что-то такое мелькает в глазах особенное… только твое… Но сегодня этого нет.

Мне это льстит в какой-то мере. И в то же время она произносит эти слова таким тоном, что я расстраиваюсь.

– Клянусь тебе, я здесь.

– Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Просто я тебя не чувствую. Вот смотрю на тебя сейчас – и не вижу. Не получается.

– Ну, это можно легко объяснить. Все дело в том, что он слишком от меня отличается. Мы с ним совершенно разные люди. Так что все правильно.

– Наверное, дело именно в этом, – не слишком уверенно говорит она, откусывая стебелек спаржи.

Чувствую, я ее не убедил. А раз так, то плохи мои дела, если уж мы перешли на ту стадию отношений, когда приходится друг друга в чем-то убеждать.