Барбара Картленд - Таинство любви

— Надеюсь, кто-нибудь покажет мне, как управляться со всеми этими вещами.

— Это сделает горничная, — ответил герцог. — А еще к нам приедет самый известный в Париже куафер, он сделает тебе прическу. Думаю, очень скоро ты ощутишь себя совершенно другим человеком.

— Куафер? — переспросила Анна. — Здесь так называют парикмахера?

— Не совсем, — улыбнулся герцог. — Анри именно куафер, самый известный в Париже. К нему очень трудно попасть, а деньги за свою работу он берет просто сумасшедшие.

— Как я понимаю, быть модной леди — удовольствие очень дорогое, — заметила Анна. — Надеюсь, ты найдешь, что я стою таких денег.

Взгляд Анны был настолько выразительным, что герцог, как ему казалось, мог легко прочитать ее мысли — она думала, что принять от него так много значит быть почти как его любовница.

Герцог размышлял, что сказала бы Анна, объясни он ей четко и конкретно, чего именно мужчины ждут от своих любовниц. И от жен, между прочим, тоже.

Но потом он вспомнил про обещание, которое дал Маргарите, и о том, что в течение трех месяцев о близости с женой ему придется забыть, и решил, что было бы ошибкой так рано приступать к разъяснению обязанностей, которые называются супружескими.

Дверь салона открылась, и вошла Анна.

На ней было уже другое, тоже очень красивое платье, которое удивительно шло ей, хотя и не было создано великим Уортом.

Оно было сшито из очень бледного розового тюля, с турнюром и открытыми плечами — герцог впервые увидел их матовую белизну.

Анна выглядела настолько прелестной, что герцогу хотелось захлопать в ладоши.

Анри потрудился на славу — уложил волосы вокруг лица Анны крупными локонами. Такую прическу ввела в моду принцесса Уэльская, и она как нельзя лучше подчеркивала античную красоту Анны, которую герцог заметил еще в монастыре.

В отличие от Клеодель, Анна не выглядела кукольно-хорошенькой, исходившее от нее ощущение юности и чистоты воспринималось не на физическом, но скорее духовном уровне.

Анна подошла к герцогу и сказала, смеясь:

— Вы правы, монсеньор, я ощущаю себя совсем другим человеком. Честно говоря, взглянув в зеркало, я просто не узнала себя, увидела в нем какую-то незнакомку. Но есть одна вещь, которая очень меня смущает.

Ее смех умолк, и теперь она смотрела на герцога, заметно нервничая.

— Что такое? — спросил герцог.

— Скажи, это действительно нормально — так сильно открывать грудь и руки?

Герцог отметил, что она при этом не покраснела, не смутилась, но взгляд у нее был неуверенным, как и голос.

— Поверь, — ответил герцог, — неправильно и странно было бы появиться в вечернем платье без принятого по моде декольте. У многих дам оно гораздо глубже, чем твое.

— Но в чем смысл такой одежды? — спросила Анна. — Ночью холоднее, чем днем, практичнее было бы, как мне кажется, носить закрытые платья, особенно зимой.

— Практичнее, но менее привлекательно, — сказал герцог. — Вот попадешь на бал, сама увидишь, что зал наполнен женщинами, одетыми так же, как ты сейчас. Они плывут лебедями по паркету, а мужчины любуются их движениями и белизной их кожи.

Не дожидаясь ответа Анны, он продолжил:

— Так же, как я любуюсь сейчас белизной твоей кожи. Знаешь, у меня есть для тебя подарок.

Герцог взял со стола зеленую кожаную коробочку и протянул ее Анне.

— Это мне? — спросила она.

— Свадебный подарок, — ответил герцог. — Поскольку мы обвенчались очень поспешно, других подарков у нас не будет — ни поздравительных писем, ни ваз с букетами роз, ни декоративных тарелочек, ни золотых подсвечников.

— Хочешь сказать, что все это люди посылают тем, кто женится?

— Дюжинами, — заверил ее герцог, подумав о свадебных подарках, которые складывали в бальном зале Равенсток-хауса.

— А жених и невеста тоже должны обменяться подарками? — спросила Анна. — Но у меня для тебя ничего нет.

— Купишь мне подарок позднее, если захочешь, — ответил герцог.

— Но… у меня нет денег.

— Моя сестра не объяснила тебе, что ты на самом деле очень богатая женщина?

— Это правда? В таком случае, пап…

Герцог понял, что она почти произнесла слово «папа», но в последний момент остановила себя.

— Я бы хотел, чтобы ты закончила эту фразу, Анна.

Она отрицательно покачала головой, и тогда герцог произнес:

— Думаю, ты хотела сказать что-то о своем отце.

Анна опустила взгляд на зеленую коробочку, которую вручил ей герцог.

Ее пальцы немного дрожали, когда она подняла крышку и увидела уложенные на черном бархате бриллиантовое ожерелье, браслет, серьги и кольцо.

Анна принялась рассматривать сверкающие, переливающиеся камушки, и герцог понял, что она не собирается отвечать на его вопрос.

— Надеюсь, украшения тебе понравятся, — сказал он. — Они будут принадлежать только тебе, но есть большое количество и других драгоценностей, которые переходят по наследству каждой новой герцогине Равенсток.

— Они очень красивые, — сказала Анна. — Я никогда не думала, что у меня будут свои украшения, когда видела их на картинах и рисунках.

— Теперь они твои, и я покажу тебе, как их надевать.

Герцог взял из коробочки ожерелье, приложил к груди Анны, а затем ловко застегнул его у нее на шее.

Делая это, он подумал, сколько же ожерелий ему довелось вот так застегивать в прошлом. Он дарил их дамам, страстно желавшим иметь все новые и новые драгоценности. Сейчас он впервые дарит украшение женщине, которая о нем не просила и даже не думала об этом.

Стоя позади Анны, он невольно залюбовался ее красиво уложенными волосами, тонкой шеей, хрупкими плечами. Девушка была очаровательна.

Застегнув ожерелье, герцог взял серьги и прикрепил их к маленьким мочкам Анны.

Если говорить точно, это были не серьги, а клипсы — герцог специально заказал их, заметив, что уши у Анны не проколоты. Клипсы были небольшими — Ворон подумал, что ей будет неудобно носить на своих маленьких ушках слишком тяжелые украшения.

Застегнув вторую клипсу, он заметил, что Анна смотрит в зеркало над камином и наблюдает за тем, что он делает.

Поймав его взгляд в зеркале, она рассмеялась своим чудесным смехом и воскликнула:

— Будь у меня корона, я чувствовала бы себя королевой!

— Надо полагать, это намек на то, что тебе хочется тиару? — спросил герцог.

Анна посмотрела на него, словно желая понять, насколько всерьез он говорит, и только потом промолвила:

— Я не собираюсь тебя ни о чем просить. Ты и так слишком щедр ко мне. А что такое тиара, я знаю. Скажи, теперь, когда я стала твоей женой, я должна буду надевать ее, когда мы будем посещать приемы?

— Непременно, — сказал герцог. — В Лондоне все женщины надевают тиары на большие балы и приемы, особенно если их приглашают отобедать в особняке Мальборо с принцем и принцессой Уэльскими.