Джуд Деверо - Маскарад под луной

— Генри, — сердито заговорила Софи, — сейчас не самое подходящее время. Я позже взгляну на вашу работу.

Взяв скульптуру на подставке из рук мужчины, Картер поставил ее на стол.

— Можно мне…

— Конечно, — кивнул Генри, переводя взгляд с Софи на Картера и обратно. — Простите, что помешал, просто пастор сказал, вас можно найти здесь, и вы знаете, как с этим быть. У меня работа не клеится, никак не пойму, что с ней не так.

Развернув пластиковую пленку, Картер открыл глиняную, в фут высотой скульптуру солдата времен Войны за независимость в Северной Америке. Тот опирался на винтовку и казался бесконечно усталым — воин, изнуренный сражением.

— Великолепно, — с восторгом воскликнул Картер. — Просто чудо. У вас выдающийся талант, а ваша техника за гранью…

— Замолчи! — крикнула Софи. — Вообще-то, Картер, не стоит рассуждать о вещах, в которых ничего не смыслишь. Эта скульптура непропорциональна. Будь солдат настоящим, его ноги оказались бы короче туловища на целый фут. — Не помня себя от ярости, она сжала ноги глиняной фигуры, так что под смятой глиной обнажился стальной каркас. — Для тебя это обычное дело, верно, Картер? Ты смотришь на что-нибудь или на кого-нибудь и восторгаешься его совершенством. Вначале ты очарован. Но со временем приходишь к мысли, что этот «кто-то» вовсе не то, что тебе нужно. Дай мне шило для колки льда.

— Что?

— Дайте ей нож для колки льда, — рявкнул Генри, и Картер бросился торопливо обшаривать ящики, пока не нашел то, что нужно.

Размягчив глину шилом, Софи бросила взгляд на Генри, который наблюдал с вниманием нейрохирурга, проводящего операцию на мозге.

— У вас в сумке есть что-нибудь?

Поспешно положив сумку на стол, Генри достал брикет глины, обернутый в пленку, затем развернул полоску холстины с кармашками, полными металлических и пластмассовых инструментов для ваяния. Схватив брикет, Софи стянула пленку и, добавив свежей глины, принялась заново лепить смятые ноги. Ее пальцы двигались с невероятной быстротой и точностью. Мешал металлический каркас, но Софи удалось удлинить ноги фигуры на полдюйма.

— Чем вам досадил молодой Триборн? — спросил Генри.

— Он сказал, что я не из тех женщин, на которых женятся, — хмуро бросила Софи. — Я гожусь в любовницы. Но не в жены. — Генри выразительно посмотрел на Картера, словно увидел перед собой законченного идиота. — Он думает, будто мы принадлежим к разным классам, поскольку его семья богата, а моя нет, — продолжала Софи. — Он боится, что я, ошалев от роскоши, выставила бы себя на посмешище. Наверное, развешивала бы белье в главном холле.

— Как миссис Адамс [17] Супруга Джона Адамса (1735–1826), второго президента США. , — вставил слово Генри, и Софи с Картером удивленно взглянули на него. — Когда Эбигейл Адамс переехала в Белый дом, который в ту пору еще только строился, шли бесконечные дожди, и ей приходилось сушить белье в Восточном зале.

Софи не поняла, при чем эта история. Взяв из кармашка один из пластмассовых инструментов, она начала работать над верхней частью скульптуры.

— Зачем вы сказали такую глупость? — спросил Генри Картера.

Триборн густо покраснел.

— Отец… — Он беспомощно посмотрел на Софи.

— Сделка с Палмером, — протянул Генри.

Картер кивнул.

Софи перевела взгляд с Картера на Генри.

— Отлично. Вижу, вы оба представители одного круга. Похоже, у меня сегодня выдался счастливый день.

— Когда-то я принадлежал к их миру. Но теперь я с вами, — сказал Генри, наблюдая, как Софи трудится над лицом солдата. — Это вы принесли кольцо? — Бросив взгляд на Картера, он кивком указал на коробочку, забытую на столе.

Картер скорчил унылую гримасу.

— Я просил…

— Я видел вас на коленях, но понадеялся, что вы уронили какую-то мелочь. Предложение — дело серьезное, его продумывают заранее. И не делают на виду у всех. Вдобавок обычная одежда для такого случая не годится. — Генри улыбнулся девушке.

— Дайте-ка я угадаю. Вы женаты вот уже тридцать два года.

— Тридцать четыре. — Глаза Генри весело сверкнули.

Софи повернулась к Картеру:

— Думаю, ты мог бы многому научиться у этого человека. А теперь мне, пожалуй, пора… — Она повернулась, чтобы уйти, но Генри поймал ее за локоть.

— Мне не удалось бы сохранить свой брак, если бы я позволял женщине оставаться наедине со своим гневом. Давайте прогуляемся.

Софи смерила его недоуменным взглядом, в котором явственно читалось: «Я вас впервые вижу».

— Мы могли бы прогуляться к церкви, у всех на виду. Думаю, вам нужно отсюда уйти. К тому же молодой Триборн может за меня поручиться.

— Это… — промямлил было Картер, но Софи даже не взглянула на него. Ей в самом деле хотелось как можно быстрее вырваться из кафе.

— Я схожу за плащом, — сказала она, метнувшись к лестнице.

Вскоре она вернулась, и Генри распахнул дверь закусочной. Когда они вышли на свежий воздух, тяжесть в голове у Софи растаяла, мысли прояснились.

— Простите меня за эту вспышку. И особенно за скульптуру. В ней действительно чувствуется талант. Вся беда в каркасе — это из-за него фигура вышла непропорциональной. Ваш преподаватель должен был это заметить.

— У меня нет преподавателя.

— При местных колледжах наверняка есть художественные студии, вы могли бы записаться в одну из них.

— Я слишком долго был большим боссом, чтобы стоять и слушать, как какой-то юнец станет рассказывать о законченности форм, четкости линий и чувстве объема. — Генри, поморщившись, отмахнулся. — Вдобавок в студии меня станут называть стариком, а мое самолюбие этого не перенесет.

— Еще обиднее услышать, что вы не из тех, с кем вступают в брак, — не подумав, выпалила Софи. — Простите. Неожиданное появление Картера совершенно выбило меня из колеи. Обычно я гораздо вежливее.

— Что ж, в этом мы похожи. У меня три дочери, все примерно вашего возраста. Слышали бы вы, как я отчитал последнего парня, который вздумал играть сердцем моей младшей девочки. Думаю, у него будут гореть уши до девяноста лет.

Софи не удержалась от улыбки.

— Должно быть, вы хороший отец.

— Если это так, то только потому, что жена ясно дала мне понять: каких бы успехов я ни добился в мире бизнеса, я должен помогать дома и с хозяйством, и с пеленками. — Генри рассмеялся. — Я мог провести день, заключая многомиллионные сделки с Токио, а потом, по дороге домой, остановиться у магазина, чтобы купить галлон молока.

— И дело того стоило?

— Мои дочери выросли разумными и рассудительными, а жена все еще меня любит. Что вы на это скажете?

— Думаю, вы очень счастливый человек.

Они подошли к одной из площадей, где под большим дубом в тени ветвей стояла скамья.

— Не хотите немного отдохнуть? — спросил Генри.