Даниэла Стил - Прекрасная незнакомка

— Мама, не стоит волноваться. — Он весело похлопал ее по руке и подозвал официанта. — Выпьем? — Она согласно кивнула, и он заказал две «Кровавых Мэри». А потом уставился на нее. Надо все сказать, именно сейчас, на случай, если Рафаэлла придет вовремя. Он уславливался на час дня, а с матерью встретился в половине первого. Опять же, есть шанс, что Рафаэлла вовсе не явится. Он наморщил лоб, затем посмотрел в прозрачные голубые глаза матери. — Я позвал одну знакомую присоединиться к нам. Но не уверен, что у нее это получится. — Затем, по-мальчишески смущенно, потупился и вновь взглянул в материнские голубые глаза.

— Надеюсь, ты не возражаешь. — А Шарлотта Брэндон уже смеялась, юный и радостный смех звучал звонко, звучал заразительно.

— Брось смеяться надо мной. — Но такой уж был у нее заразительный смех, что Алекс невольно сам заухмылялся в ответ на игравшее в ее взгляде веселье.

— По виду тебе можно дать лет четырнадцать. Уж извини, Алекс, так, ради Бога, скажи, кого ты пригласил на ланч?

— Одну приятельницу. Одну женщину. — Едва не прибавил: «Пристал к ней в самолете».

— Ты приятельствуешь с нею в Нью-Йорке? — Не стоило допытываться, вопрос задан был дружелюбно, Шарлотта, по-прежнему, улыбалась сыну.

— Нет, она живет в Сан-Франциско. Сюда приехала на несколько дней. Мы летели одним рейсом.

— Очень мило. Кем она работает? — Она сделала первый глоток из своей рюмки, сомневаясь, уместно ли о том спрашивать, но всегда ей любопытно было узнавать о его друзьях. Иногда трудновато оказывалось не настаивать на правах матери, но если уж ей случалось переусердствовать, он всегда ее вежливо останавливал. Она смотрела сейчас на него вопрошающе, но он не возражал, кажется. Держался оживленней, нежели приводилось ей видеть с давних пор, глаза его были полны тепла и ласки. Никогда он не выглядел таким при Рэчел, вечно был не в своей тарелке, в непокое. Тут она заподозрила, не приготовил ли Алекс некий сюрприз.

Но он лишь весело поглядывал, отвечая:

— Верь не верь, достославная романистка Шарлотта Брэндон, но она, похоже, никем никогда не работала.

— Ох, ох. Чистое декадентство. — Однако Шарлотту это не расстроило, ее лишь озадачило то, что читалось во взгляде сына. — Она совсем молоденькая? — Это было бы объяснением. Юные вправе потратить некоторое время, дабы выбрать себе подходящее занятие. Но коль стали чуть старше, то, по мнению Шарлотты, надобно выбрать свою дорогу, во всяком случае род деятельности.

— Нет. То есть не молоденькая. Ей около тридцати. И она из Европы.

— Ага, — понимающе заметила мать, — тогда ясно.

— Все равно странно. — Он призадумался. — Никогда не встречались мне женщины, ведущие такой образ жизни. Отец у нее француз, мать — испанка, а сама она проводит всю жизнь по преимуществу взаперти, окруженная, провожаемая, осажденная родней и дуэньями. Такой уклад кажется небывалым.

— Как же удалось тебе оторвать ее от них хотя бы на срок, достаточный, чтобы сразу подружиться с ней? — Шарлотта была заинтригована, отвлеклась лишь на краткое приветствие, чтоб небрежно помахать через зал знакомому, сидящему в отдалении.

— Я еще не успел. Но намерен. Это один из мотивов, по которым я позвал ее на сегодняшний ленч. Она обожает твои романы.

— Ой, Боже ты мой, такие здесь не к месту. Господи, как стану я питаться бок о бок с теми, кто расспрашивает, сколь давно я стала писательницей и сколько месяцев уходит у меня на каждую книгу? — Однако жаловалась она понарошку и улыбалась по-прежнему достаточно мирно. — Отчего ты не водишься с девушками, предпочитающими иных писателей? Очень бы кстати была такая, что любит Пруста, или Бальзака, или Камю, или же обожает читать мемуары Уинстона Черчилля. Что-нибудь основательное.

Он хихикнул в ответ на ее откровенность и тут же узрел видение, вплывающее во «Времена года», а Шарлотте Брэндон будто воистину стало слышным, как у Алекса перехватило дыхание. Взглянув в том направлении, куда смотрел он, она рассмотрела редкостно красивую, высокую ростом, темноволосую молодую женщину, стоящую у дверей с видом поразительно беззащитным и одновременно вполне независимым. Женщина была так прекрасна, что все в зале уставились на нее, не скрывая восхищения. Ее осанка была безупречна, посадка головы прямая, волосы, тщательно уложенные в пучок на затылке, переливались подобно черному шелку. На ней было узкое платье из шоколадно-коричневого кашемира и роскошное меховое манто почти точно такого же цвета. Кремовый шелковый шарф от Эрме свободно повязан вокруг шеи, в ушах жемчуга с бриллиантами. Словно не имеющие конца стройные ножки в гольфах шоколадного цвета и коричневых замшевых туфлях. Сумка при ней — тоже из этой дорогой коричневой кожи, на сей раз не от Гуччи, а от Эрме. Столь красивого создания Шарлотте не попадалось с давних уж пор, нельзя было не разделить восторга сына. Но, когда Алекс, извинившись, оставил столик и заспешил навстречу гостье, его мать осенило, что про эту девушку ей хорошо было известно. Где-то видела Шарлотта это лицо, если не счесть его просто типичным для испанской аристократии. С грацией и самообладанием приближалась она к столику, словно шествовала юная королева, хотя стоило глянуть ей в глаза, и открывалась мягкость, робость, замечательно сочетаясь с ее ошеломляющей внешностью. Теперь и Шарлотта едва удержалась от восклицаний, когда всмотрелась. Такую красавицу можно созерцать только благоговейно. Как не понять ослепленность Алекса. Это же редчайшая драгоценность.

— Мама, хочу познакомить тебя с Рафаэллой. Это, Рафаэлла, моя мать — Шарлотта Брэндон.

Шарлотта слегка удивилась, не услышав фамилии, но забыла о своем удивлении, заглянув в темные, незабываемые глаза девушки. Вблизи удалось подметить, что та на грани испуга, дышит неровно, словно перед тем пробежалась. Со всем тактом пожала она руку Шарлотте, позволила Алексу снять с ее плеч пальто и села.

— Я ужасно извиняюсь, что опоздала, миссис Брэндон. — Она не таясь посмотрела в глаза Шарлотте, на кремовых щеках проступил румянец. — Я была занята. Трудно оказалось… освободиться. — Ее ресницы затенили взгляд, пока она прилаживалась поудобнее на стуле, Алекс же начал таять при виде нее. Это самая невероятнейшая женщина из всех, кого он когда-либо знал. И оглядывая их, сидящих рядышком, Шарлотта невольно подумала, что они составляют изумительную пару. Схожи цветом волос, оба большеглазые, отлично сложенные, с изящными пальцами. Ну чисто два юных мифологических божества, коим суждено составить чету. Шарлотте пришлось заставить себя вновь поддерживать разговор, мило улыбаясь.

— Ничего страшного, дорогая. Не волнуйтесь. Мы с Алексом обменивались новостями. Он сказал, что вы тоже вчера прилетели из Сан-Франциско. Повидать друзей.