Лори Фрэнкел - До скорой встречи!

— Ты в норме, друг?

— Не совсем.

— Столько всего навалилось в последнее время.

— Слишком много.

— Дерьмово.

— Ага.

— Поможешь мне разобраться с сырами?

— Давай.

Они разбирались с сырами до рассвета. Затем Дэш отправился в душ, а Сэм — в салон. Объявить офис закрытым в связи с утратой? Подобную причину клиенты «Покойной почты» вряд ли сочли бы уважительной. Едва клиент переступал порог, Сэм рассказывал ему новость о Джоше, поэтому уже с утра салон наполнился людьми в трауре, правда на этот раз не по поводу их личной потери. На какое-то время Джош стал их новым МЛЧ, вытеснив прежних. Келли предложила позвонить Джошу, чтобы все смогли поприветствовать его, но Сэм еще не успел подготовить его проекцию. Кроме того, он считал, что первыми познакомиться с ней должны близкие Джоша. Кто-то предложил помочь с подготовкой поминок — их он отправил к Дэшу. Кто-то стал спрашивать насчет Пенни — их он отправил в больницу со свежими цветами, свежими продуктами и, что еще важней, свежими лицами. Кто-то хотел остаться и составить Сэму компанию, но как раз этого ему не было нужно. Он не мог просто сидеть и выслушивать соболезнования. Более того, он вдруг ясно осознал, что и сам не может никого утешать. «Покойная почта» — вот все, что у него осталось. Это все, на что у него хватало сил.

Единственный плюс прогулки по Сиэтлу в феврале — никто все равно не заметит, что ты плачешь, ведь с неба тебе на лицо постоянно льет дождь. Сил на слезы у Сэма тоже не осталось, но он все равно решил прогуляться. Промокнуть и продрогнуть так, чтобы зуб на зуб не попадал, — как раз то, что ему сейчас нужно. Когда у него зазвонил мобильник, на экране высветилось имя человека — одного во всем мире, — с кем он был готов поговорить.

— Джош умер, — сообщил Сэм отцу вместо приветствия. — А Пенни с каждым днем все хуже.

— Мне очень жаль, Сэм.

— Что мне делать?

— Боюсь, ты не в силах ничего изменить, сынок.

— Мы устраиваем поминки в салоне и еще выручаем семью Пенни — дежурим поочередно в больнице.

— Это здорово!

— Но этого мало.

— Это все, чем вы можете помочь. А что вы с Дэшем делаете для себя?

Сэм пропустил вопрос мимо ушей, отнеся его к бесполезным.

— Отец, помоги мне усовершенствовать «Покойную почту».

— Сервис и так отлично работает, Сэм.

— Пенни сказала, он предназначен для умирающих. Ей спокойней от мысли, что она не бросит детей насовсем. Джош тоже говорил, его утешает идея, что он не покинет нас навсегда.

— Но?..

— Но он умер, он покинул этот мир.

— Ну да.

— …

— Сэм? Неужели ты думал, я помогу тебе настроить программу так, чтобы она спасала жизни? Чтобы избавляла от рака или старости?

— Было бы неплохо, — прошептал Сэм.

— Прости, ничего не получится, — ответил отец.

— Я был таким самоуверенным, отец. Таким дерзким. Говорил, что моя программа — чудо, что я изобрел бессмертие. Наплевательски относился к проблемам пользователей. Гордился собой и своим достижением. Каждый раз смотрел на проекции и глазам своим не верил — до чего хороши! Хвастался тем, что моя программа умней твоих студентов. А на поверку она оказалась сплошным надувательством.

— Твоя программа просто великолепна! Она помогает людям. Ты одаренный парень, Сэм.

— Почему тогда я не пошел в медицинский?

— Думаешь, будь ты врачом, ты победил бы смерть?

— Но я мог бы кого-нибудь вылечить.

— Когда Мередит погибла, — произнес отец Сэма со вздохом, — мне показалось, что я подвел тебя. Всю твою жизнь я старался дать тебе самое лучшее и оберегать тебя, но в один миг мои старания сошли на нет, ведь я не сумел защитить тебя от самого страшного несчастья, а ведь я все отдал бы, лишь бы ты избежал этой участи. Да, ты ходил в хорошую школу и состоял в команде по плаванию, проводил каникулы на побережье, играл в бейсбол и имел лучшие компьютеры из доступных. Да, ты ел хлопья с низким содержанием сахара, покупать фастфуд я разрешал только по средам, не давал тебе ничего жареного, кроме картошки, не дарил тебе игрушечных пулеметов. Ты смотрел телевизор, только если уже сделал домашнее задание, и играл в видеоигры, только если они были образовательного толка. Но ничто не помогло мне уберечь тебя от самого страшного несчастья, а ведь я все отдал бы, лишь бы ты избежал этой участи.

— Нет, вся вина на мне. Не изобрети я «Почту для мертвых»…

— …Мередит жила бы вечно? Гарантированно прожила бы шестьдесят лет? Ни за что не оказалась бы на рынке в тот день? Ничего дурного никогда не выпало бы на ее долю?

— Нет, но…

— Любить — значит терять, Сэм. Простая, но горькая правда. Не сегодня, так завтра. Да, она была слишком молода, и ты тоже слишком молод. Однако, сам видишь, в старости терять не легче. Если не жену, не подругу, не мать, то теряешь друга. Пытаться уберечь тебя от подобных утрат — все равно что защищать тебя от взросления. Мир так устроен. Смерть — неотъемлемое условие существования человечества. Любовь обостряет восприятие, но столкновения с миром не избежать, ведь рано или поздно придется выйти за дверь, впустить в себя то, что вокруг, изобрести программу, способную помочь людям. Ты боишься времени, Сэм. Есть печаль, которую даже оно не лечит, которую не устранит никакая программа.

— И что тогда делать?

— Грустить.

— Как долго?

— Всегда.

— Почему тогда все вокруг не ходят как в воду опущенные?

— Потому что мороженое не перестает казаться вкусным, теплый солнечный денек не может не радовать, комедии не перестают смешить, а работа — приносить удовлетворение. И хочется пойти выпить пива с другом и любить других людей.

— И этого достаточно?

— Конечно нет. Сынок, ты — венец всего живущего! [22] У. Шекспир . Гамлет. Акт II, сцена 2. Перевод М. Лозинского. Ты стремишься к великому, чудесному, новому и удивительному. Я так горжусь тобой! Но ты забыл учесть, что с незапамятных времен любовь, смерть и утраты идут с нами рука об руку. Ты столкнулся с ними, как с непреодолимой стеной, и остается лишь разбить лагерь у ее основания, наладив там свою жизнь. Это нормально, так со всеми происходит. Каждый из нас либо уже у стены, либо на пути к ней. Перебраться через нее невозможно, но с этой стороны довольно места для всех и компания хорошая. Добро пожаловать к стене, Сэм.

— Спасибо, отец.

— Тут, вообще-то, хреново.

Сэм побродил по центру города, пытаясь оценить то хорошее, что он мог найти у основания стены. Хорошего было мало: сплошная сырость, холод, туман и люди, которые втянули голову в плечи и съежились изо всех сил, будто пытаясь вывернуться наизнанку, чтобы защититься от непогоды. Еще ни разу после смерти Мередит он не заходил на рынок, даже не пошел на церемонию по поводу возвращения бронзовой фигуры свиньи на свое исконное место. Рейчел подлатали и прочно закрепили, пусть и слишком поздно. А рядом повесили памятную табличку с именем Мередит. Сэм решил, что время настало, и направился в сторону рынка. Он прошелся вдоль лавок по булыжной мостовой, выпил латте с булочкой, сидя за столиком у окна во французской пекарне и размышляя о европейских городах, о лужах и зонтиках, всячески культивируя в себе свой сплин. Он купил засушенных цветов, яблок, а потом оливковое масло, уксус и любимую пасту Ливви. Спустившись в цокольный этаж, он заплутал в лабиринте магазинчиков, где обычно так хорошо ориентировался, и неожиданно для себя наткнулся на лавку, которая была загромождена всякой всячиной: ароматическими свечами, бижутерией, гадальными картами и прочим барахлом. А на столике в углу лежало штук шесть коробок с моделями самолетов. Сэм купил их скопом.