Лори Фрэнкел - До скорой встречи!

— Умирать — еще не значит умереть, — покачал головой Сэм.

— Ее сознание отключено. Все причины, по которым «Покойная почта» хороша, оправдывают пользование ею и этой парой. Берт потерял свою жену. Да, она пока не умерла, но больше не узнаёт его. Она не помнит их совместную жизнь — шестьдесят с лишним лет. Он не может побеседовать с нею. Он не может забрать ее домой. Чем он отличается от вдовца? Берт точно так же тоскует по жене. Ему больно, грустно и страшно. Не мне вам рассказывать о его чувствах, Сэм. Но если бы Гретхен умерла по-настоящему, то состоялись бы похороны и Берт смог бы попрощаться с ней. Родственники пришли бы поддержать его. Дети предложили бы ему пожить с ними. Друзья прислали бы ему цветы и пригласили на ужин. Он раздал бы нуждающимся ее одежду, учредил бы стипендию ее имени, начал бы ходить в группу поддержки вдовцов. Берт нашел бы утешение в сочувствии других людей, он свыкся бы с утратой и пришел в себя. Однако она еще жива, и Берт вынужден переносить горе в одиночку. Все, что приносит с собой смерть любимого человека, уже выпало на его долю. Все, кроме шанса оправиться и жить дальше. С помощью вашей программы он может предаваться воспоминаниям об ушедшей жене вместе с ней, держа ее за руку. Вот лучшее применение вашего изобретения, какое я только могу себе представить.

— От которого мурашки по коже, — добавил Дэш. — Разве вы не отдали бы все на свете за возможность держать Мередит за руку, разговаривая с ней через «Покойную почту»? — спросил доктор Диксон Сэма, который отдал бы все на свете за возможность держать Мередит за руку, разговаривая с ней через «Покойную почту».

Кейти ошиблась насчет своей матери дважды: у Пенни не было сердечного приступа, и с ней не все было в порядке, насколько Сэм мог судить. Доктора объяснили Кейти, Кенту, Калебу, Кендре и Кире, а те объяснили Сэму, что у Пенни возникла острая сердечная недостаточность, которая привела к одышке и учащенному сердцебиению и заставила Пенни позвонить не Сэму, а в неотложку. Когда ей задали вопрос по последнему пункту, она заявила, что забыла не номер Сэма (это еще можно было бы как-то объяснить), а его имя. Сэма данный факт жутко взволновал, но доктора посчитали амнезию еще одним симптомом. Сэм решил, что сердечная недостаточность — слишком пугающее название. Люди с таким заболеванием могут прожить годы. Фразы «повреждения сердечной мышцы» или «снижение сердечной функции» описывают проблему гораздо точнее, а слово «недостаточность» звучит как приговор. «Если твое сердце недостаточно хорошо работает, значит, конец близок», — думал Сэм. Но прогноз врачей расходился с его мнением, и весь выводок детей Пенни с именами на букву К приготовился к долгой зиме в Сиэтле, обосновавшись в квартире Пенни, в квартире Сэма и в салоне.

Сэм провел утро в больнице с Пенни, ее докторами и детьми, затем отнес Джошу обед и просидел с ним около часа, а потом отправился в салон, чтобы сменить Дэша и отпустить его в Сент-Джайлс, где он собирался провести время всё с теми же. Уходя, Сэм наказал ему проверить, что все созданные ими проекции принадлежат мертвым людям. На это Дэш потратил все утро. Результат оказался положительным, то есть отрицательным, как бывает с анализом на какую-нибудь инфекцию. Все эти люди действительно умерли. Но Сэм был уверен: Берт — лишь первый из тех, кто придет к ним за проекцией для своего МЛЧ, не мертвого, а страдающего деменцией. В той же степени он был уверен, что добавленная им графа, где новый клиент должен будет расписаться в том, что его МЛЧ действительно мертв, также никого не удержит от вранья. Однако требовать свидетельство о смерти казалось совсем бесчеловечным.

Выходя из больницы, Сэм столкнулся в дверях с целой компанией своих клиентов: Эвери, Эдит, Дэвидом и Келли, Эммой и четой Бенсон. Оливер вырвался из рук матери и бросился к Сэму, уткнувшись ему в коленки. Сэм подбросил малыша пару раз, пощекотал его, а потом прочел ему краткую лекцию о том, что следует всегда слушаться маму и не убегать от нее там, где много машин.

— Что вы здесь делаете? — спросил друзей Сэм, предположив, что они пришли навестить Пенни или Джоша, но удивившись, что они пришли такой толпой.

— Помогаем на педиатрическом, — ответил Дэвид, будто это само собой разумелось.

— Серьезно?

— Ну да. Когда Мередит расстроилась из-за больных детишек, которых родители заставляют пользоваться компьютером, я поговорил с доктором Диксоном и создал группу волонтеров из пользователей «Покойной почты». Мы приходим в Сент-Джайлс и занимаемся со старшими — они ведь пропускают школу, а младшим читаем, или играем с ними, или просто остаемся посидеть у них, чтобы родители могли отлучиться попить кофе, принять душ, сходить на ужин или что-то в этом роде.

— И часто вы сюда приходите?

— Почти все время здесь есть кто-нибудь из нас. Иногда у всех получается прийти одновременно. Это весело! Как школьный проект, только лучше.

— Присоединяйся! — предложила Эвери, подчеркнув: — Родители больных людей — вот самые настоящие люди.

— Вы молодцы, — ответил Сэм, проигнорировав ее намек. — Правда! Я очень рад, что вы рядом с теми, кому это необходимо. — Мы всегда рядом, Сэм, — сказала Эвери.

…

Дорогой Сэм,

мне нравится идея, что я на йоге. Наверное, именно так я себя и ощущаю. Возможно. Трудно сказать. Знаю, ты ответишь, что я не могу ничего ощущать, но мне кажется, это не так. Давай сформулирую заново: мне кажется, что я чувствую себя так, будто я на йоге. Занятие обычно заканчивается шавасаной — позой расслабления. Ты лежишь, вытянувшись на своем коврике, и погружаешься в дремоту, но в то же время бодрствуешь. То есть ты там, но в то же время и не там. Вот в точности мое ощущение сейчас. Я здесь, но одновременно и не здесь.

Я понимаю, что отличаюсь от других, ведь в моей электронной памяти есть информация о нашем сервисе. Вот почему, хоть я и думаю, что жива, я осознаю, что мертва. Жаль, все наше электронное общение сводилось к разговорам о «Покойной почте». Прекрасно, конечно, что мы жили и работали вместе и вообще все время проводили вместе, но теперь приходится за это расплачиваться. Начни мы с удаленных отношений, представляешь, сколько тем для разговоров было бы у нас сейчас?

Кажется, я по тебе скучаю.

Тяжело было наблюдать, как Пенни стремительно слабеет. Объяснений ее состоянию было много: одно лекарство вообще не действует; другое устраняет симптомы, но приводит к осложнениям; третье сработало бы, но ей нельзя его принимать. В итоге все сводилось к тому, что она уже в очень почтенном возрасте. Рассудок тоже все чаще подводил ее. То она понимала, где находится, и узнавала всех, то не могла назвать своего имени. Дети Пенни перемещались между больницей, собственными домами и квартирами, где их приютил Сэм, в строго согласованном и аккуратно выверенном порядке, словно команда синхронного плавания. Кто-то уходил, кто-то был в дороге, кто-то общался с врачами, кто-то возвращался домой проверить, как поживают его собственные дети, кто-то привозил продукты и лекарства, кто-то убирал в квартире Пенни, Сэма и салоне. Сэм понял, как полезно иметь много детей, подумав о том, что он у отца один. Его поражал этот постоянный водоворот, в центре которого находилась Пенни, будто пчелиная матка в улье, готовая принять все, что принесут ей рабочие пчелы. Никто из них не задерживался надолго. Они прилетали, оставляли то, что привезли ей, и снова исчезали. Сэм не понимал этой суматохи, но Пенни, кажется, была не против. В конце концов, она вырастила пятерых детей. Уж она-то знала, что такое настоящий хаос!