Вера Копейко - Снежное дыхание любви

— Хотите получить столько, сколько это стоит? — тихо спросил он. Нина не ответила. — Хорошо, мы это обсудим, — сказал он.

Нина спросила:

— Мои вещи высохли? — Ее голос звучал спокойно, как будто она не слышала его вопроса.

— Сейчас взгляну, — он вернулся и сказал: — Еще немного, и вы можете переодеться.

Филька, который до этого спал на коврике, заворочался, потом встал, потянулся.

— А давайте-ка дадим ему немного размяться, — сказал Антон и взял с тумбочки Филькину поноску.

Он бросил кусочек гриба в угол, Филька быстро стряхнул с себя сон, метнулся следом. Он вернулся и отдал… Нине.

— Молодец, — похвалил Антон. — А я надеялся, что он отдаст мне. Я даже приготовил награду. — Он вынул из кармана крошечное печенье-рыбку.

Нина покачала головой.

— Филя мой воспитанник. А был бабушкин щенок.

— Подержите его так, чтобы он не видел. Я спрячу трюфель.

Антон ушел за шкаф, вернулся и скомандовал:

— Филя, трюфель!

Филя не двинулся с места.

Нина тихо повторил:

— Филя, трюф!

Пес на миг замер, а потом кинулся в угол, в который Антон положил кусочек свежего трюфеля.

Он вернулся с довольной мордой, подал находку Нине.

— Вы талантливый дрессировщик. А ваш пес — настоящая трюфельная собака. Такая стоит… Боюсь вам сказать…

— Не надо. Филя не продается. Но его щенки, когда они будут, конечно.

— Уж не хотите ли вы открыть питомник трюфельных собак?

— Может быть. Но сейчас у меня другие проблемы.

— Значит, так, — теперь вы мне расскажете о ваших проблемах. — Голос Антона звучал по-новому. Нина снова почувствовала напряжение.

— А если нет?

Как может она рассказывать незнакомому мужчине о себе? Какое ему дело до ее пятна, до тех мучений, страданий ее матери и собственных? Может, еще рассказать, что Дима ее бросил из-за пятна? Да-да, бросил. Это так. Мама сделала главное — она нашла доктора, у которого операция стоит дешевле, чем у других. Поэтому ей нужны деньги.

— Если нет, — Антон вздохнул, — значит, вы останетесь здесь.

— Надолго? — она наклонила голову на бок, стараясь не показать, как задрожало все внутри.

— Пока не расскажете.

Она скрестила руки на груди и в упор смотрела на него. В них то же, что и раньше. Внимание. Но что-то еще, чего она не видела до сих пор в глазах мужчин, обращенных на нее. Или не было таких глаз, в которые можно смотреть долго? Золотистые искорки на радужке светились не просто интересом. Казалось, ему нравится то, что он видит.

А если он хочет завладеть картой? Но у нее нет с собой карты.

Потом Нина поймала взгляд Фили. Он вел себя с Антоном так, будто тот кормил, поил и выгуливал его всю жизнь. А Филя не со всеми так себя ведет. Нина почувствовала себя лучше.

— Хорошо. Я вам скажу главное.

Антон не поменялся в лице, на нем не было ликования от победы — всегда приятно заставить другого сделать то, что ты хочешь, не подался вперед.

— Мне нужны деньги на операцию, — сказала Нина.

— Для вашей мамы? — тихо спросил он.

— Нет. Для меня.

Антон нахмурился.

— Что-то серьезное? Мне жаль, Нина.

Она отбросила волосы с правой щеки и повернулась к нему.

— Мне нужно избавиться от родимого пятна. Моя мама нашла доктора, но не в Москве, не в России. В другой стране.

— Европа? Штаты? — быстро перечислял он, прикидывая, где может стоить операция столько, сколько сказала Нина. Точнее, не сказала, а он сам вычислил по цене двадцати трюфелей…

— Нет. Это Тунис.

— Вот как? — Антон удивился. — Впрочем, эта страна на севере Африки особенная. Французы очень много вложили в нее. Вас должен оперировать арабский доктор?

— Он наполовину француз. Мама работала на конференции с его коллегой. Он учился во Франции. — Нина улыбнулась. — Вообще-то я могла бы ничего не платить. При одном условии.

Антон насторожился. Он не верил в искренние намерения тех, кто ставит условия. Его сердце забилось быстрее. Он поморщился, осуждая себя за необычную реакцию. Условия ставят Нине, не ему, а он видит ее первый раз в жизни.

Но не последний. Конечно. Она отдаст ему карту, он заставит ее это сделать. Значит, им придется встретиться в Москве.

Такая мысль ему понравилась.

— Какое условие?

— Скорее, предложение. Знаете, — Нина зарделась, — мама не стала мне говорить об этом, она знала, что я не соглашусь. Бабушка рассказала. Условие такое — я выхожу замуж за сына доктора, он хочет в жены русскую блондинку. Потом его отец делает мне операцию. Бесплатно.

— Хорошенькое дело — бесплатно! — возмущения такой силы Антон Метельский не ожидал от себя. — А знаете ли вы, что этот сынок должен платить солидный выкуп за невесту-соотечественницу?

Нина кивнула.

— Знаю. Бабушка рассказала.

— Понял. Значит, вы поедете в Тунис сразу, как только соберете деньги. — Губы под усами скривились. — Боюсь, ваш доктор уйдет на покой, прежде чем вы соберете столько денег с вашими работодателями. А хотите поехать прямо сейчас?

Нина открыла рот.

— Прямо отсюда? — нашлась она, чтобы унять собственную дрожь.

— Я открою вам кредитную линию, — он улыбнулся.

— Не-ет, — она наклонила голову и посмотрела на него с усмешкой. — Только на свои.

— Вы правы, если вам предлагают зависимость, это опасно. Хорошо, если отдадите мне карту, можете поехать прямо в каникулы. В феврале. На свои, как вы и хотите.

Нина запустила пальцы в волосы. На солнце, которое в середине дня решило осветить хмурый осенний день, они потекли золотым потоком между пальцами.

— Я должна подумать.

Нина отвернулась от Антона, указала на портрет мужчины, который она заметила раньше. Теперь, освещенный солнцем, он подстегнул любопытство.

— А кто это на портрете? — спросила она.

— Мой предок. Вот его работа по грибам, — он взял с полки книгу и подал ей.

— Профессор Бухгольц? — Нина не верила своим глазам. — Я читала эту книгу в Ленинке. Тысяча восемьсот девяносто шестой год.

— Я внучатый праправнук Федора Владимировича Бухгольца, — сказал Антон.

— На самом деле? Вы? Того профессора Рижского университета, который составил коллекцию грибов для графини Екатерины Павловны Шереметевой, в селе Михайловском Московской губернии? — на одном дыхании проговорила она.

— Вы это знаете? — он удивился. — Да, он мой предок. Это он меня толкнул в объятия к грибам. Когда я учился в школе, я проверил рецепты Федора Владимировича. Вы читали книгу, помните, что в ней есть рецепты для консервации образцов. Я убедился, что на самом деле в спирту грибы сохраняют форму, но обесцвечиваются. А цвет, как известно, важный признак при определении гриба. Я даже составлял консервирующую жидкость доктора Овена…

— … вода, соль, сулема и квасцы, — перебила его Нина. — Окраска сохранялась, но гриб разбухал. Так вот почему вы стали заниматься грибами?