Вера Копейко - Снежное дыхание любви

— Опыт, Нина. Только опыт. — Он наконец привстал и пошарил по стулу. — Вот. Кто-то подложил мне… кость.

Нина уставилась на кость, которую показал Антон.

— Ох, это же Филькина любимая игрушка.

— Понимаю. И его любимый стул. Наверняка он положил кость, чтобы никто не занял его место.

Нина засмеялась.

Мария Андреевна вернулась.

— Это с работы, — сказала она. — Не папа. Над чем так весело смеетесь?

— Да над Филькиной выходкой. Он такой собственник, что даже уезжая в ссылку, застолбил свой стул, — сказала Нина.

— Филька в ссылке? За что? Где? — удивился Антон. Он говорил, но не забывал откусывать пирожок, причем с большим аппетитом.

— Он поехал к бабушке. В общем-то она его хозяйка. Соскучилась по нему.

— А он нет, — Антон громко вздохнул. — Что же ему так не нравится в бабушке?

— Там никто его не тренирует, — сказала Нина. — Знаете, — она посмотрела на Антона, потом на мать, — он очень талантливый. Я думаю, может… — Нина на секунду умолкла и прикусила нижнюю губу, словно решая, правильно ли то, что хочет сказать.

— Что же ты думаешь? — Мария Андреевна сама так делала, поэтому ждала от дочери какого-то важного признания.

Антон с интересом наблюдал за дочерью и матерью.

— Я думаю, может быть, лучше на эти деньги, что принес Антон… — Нина набрала побольше воздуха и сказала: — Устроить питомник для собак. Натаскивать их на трюфели. Я узнавала, нет ни одного такого питомника…

— Ага, купить кусочек леса, да? — сказал Антон. — Хорошая мысль.

— Нина, о чем ты говоришь! — Мария Андреевна порозовела. — Мы столько времени думали, искали вариант, как привести в порядок твое лицо… Мы…

— Мама, да мое лицо в порядке, — Нина махнула рукой. Потом замерла, сощурилась, медленно повернулась к Антону и спросила: — Правда, Антон?

В ее голосе было столько игры, что он рассмеялся.

— Какая она у вас кокетливая, Мария Андреевна.

Нинина мать недоуменно пожала плечами.

— Она никогда такой не была…

Антон улыбнулся.

— Правда, Нина, у тебя замечательное лицо. Но я сторонник последовательных действий. Когда ты садишься в машину, а я тебя спрашиваю, куда отвезти — в университет или домой, ты по дороге никогда не меняешь решение.

— Так вы, Антон, ее возите? — Мария Андреевна, не мигая, смотрела на Антона.

— Да, когда могу — вожу, — спокойно сказал он. За столом вдруг стало тихо. — Я очень хорошо отношусь к вашей дочери, Мария Андреевна. Не беспокойтесь. Я взрослый человек.

— Я тоже, мама, — сказала Нина. — Я взрослая.

— Я… рада, — тихо сказала Мария Андреевна. — Если это так.

— Мама, по-моему, пора вспомнить о торте! — Нина с блестящими глазами вскочила со стула.

— Не так шустро, — остановил ее Антон. — Еще столько вкусных пирожков. Мария Андреевна, никогда таких не ел.

— А разве ваша мама не печет вам с отцом пироги? — в этом вопросе было сразу три: есть ли у Антона мать, отец, кто ведет хозяйство.

Антон услышал все три вопроса и ответил тоже одним:

— Мама иногда приносит нам с отцом пирожки из супермаркета, разогревает в микроволновке. — Потом подумал и ответил еще на один, не заданный, но волнующий каждую мать вопрос. — Но чаще всего я сам покупаю и разогреваю, потому что больше некому. Мои родители постоянно в экспедициях.

— А они… геологи? — предположила Мария Андреевна.

— Нет, биологи. Они изучают морских котиков на Командорских островах.

— Как интересно, должно быть, — заметила она с облегчением.

Потом они пили чай с тортом, болтали ни о чем, как все вкусно поевшие люди.

Антон незаметно осматривал комнату, ему нравилось безыскусное убранство. Никакого евроремонта с гирляндами офисных лампочек на потолке. Аккуратность, стильность, гармония, уют. Гостиная, показалось ему, похожа на Нину и на ее маму.

Понравилось ему и то, как Нина взяла конверт с деньгами, отдала его матери. А та просто положила на журнальный столик.

Он посмотрел на часы.

— Мне жаль, но я должен вернуть машину Валерию Сергеевичу ровно через час.

— Может быть, еще чаю? — спросила Мария Андреевна.

— В другой раз, если вы не против.

— Да что вы, приходите.

— Конечно, — поддержала Нина, — мы с мамой испечем другой торт.

— Согласен. Я люблю торты. Очень. — Он встал из-за стола. — Ты проводишь меня, Нина? — спросил он в прихожей. — До машины?

Она быстро сбросила туфли, надела ботинки, куртку.

— Мама, я скоро.

Мария Андреевна помахала им рукой.

— Все в порядке? — спросила Нина, когда они в лифте поехали вниз.

— Н-нет, не все, — Антон хмуро свел брови.

— Нет? А что не так? — Нина открыла рот. Антон быстро наклонился и поцеловал. — Вот теперь — все.

Нина покраснела.

— Ты что-о…

— Все просто замечательно, у тебя прекрасная мама, теплый дом… — говорил Антон.

— Я забыла тебе сказать, — спохватилась Нина. — Маме пришел ответ от доктора из Туниса.

— Они готовы тебя принять? — быстро спросил он.

— Да я не про это. Он написал, что трюфели растут и у них. Песчаные…

Антон засмеялся.

— Растут, значит, да? Ну тогда мне придется поехать с тобой вместе. Кто же тебя станет ловить в реке, если меня там не будет?

— Может, Филю прихватим? У бабушки есть клетка для перевозки собак.

— Я думаю, он не согласится. В Африке для него слишком жарко, — сказал Антон. — Поэтому поедем вдвоем.

Они вышли из подъезда, Нина осталась на ступеньках, смотрела, как Антон садится в машину. Потом зажглись фары, осветили снег. В полосу света попал мальчишка, который вел собаку на поводке. Нина узнала его. Этот тот, которого она поколотила в начале осени. А теперь ей хотелось обнять и его тоже…

Антон уехал, она стояла и смотрела, пока не погасли красные угольки задних фонарей.

Где-то за облаками была весна. Нина знала это точно, хотя небо, которое над ней сейчас, низкое, каким ему положено быть в Москве в феврале. Как странно, еще совсем недавно, взглянув на такое небо, Нина увидела бы лишь толстые снеговые тучи, которые, если ткнуть острием длинного зонта, осыпали бы город, да так, что сотни снегоуборочных машин засуетились бы на улицах.

Но сейчас она смотрела сквозь тучи, потому что знала — за ними — солнце. Туда, к нему через четыре часа ее поднимет самолет. Она будет сидеть рядом… с Антоном Метельским. Он обнимет ее… Нина почувствовала, как под курткой загорелось плечо… Как в тот вечер, когда они сидели в машине напротив ее подъезда. Она думала, что он потянулся к ящику для перчаток, а он обнял ее…

Нинино сердце быстро забилось, лицо обожгло, словно жаром из открытой духовки. Вчера мама пекла яблочный пирог, к вечернему чаю, на который пригласили Антона.

Он нравился маме, это видно.

— Антон, — говорила она, — я думаю, вы проследите, чтобы все было в порядке…