Марина Полетика - Однажды была осень

Дверь распахнулась, и из коридора в комнату заглянул Валентин.

— О, Лариса, привет! — обрадовался он и потряс полиэтиленовым мешком, который держал в руках. — Вот она, я же помню, что клал! Одеваемся? Я тогда пойду в ординаторскую, а то тут у вас не протолкнуться, а мне нужен простор для творчества. И зеркало.

Валентин исчез, и Лина, которую он так и не заметил, перевела дух. Она вдруг испугалась, что он скользнет по ней насмешливым или, того хуже, равнодушным взглядом, бросит: «Привет!» — и что ей тогда делать, скажите на милость? Она уже почти жалела, что пришла: здесь все были знакомы между собой, все знали, что должны делать, и лишь одну Лину привело сюда праздное любопытство и личный интерес. Надо было и в самом деле хотя бы Буську с собой взять, ничего бы с ней не сделалось с одного раза.

В кабинете тем временем поднялись шум и суета. Одна из девушек и молодой человек стали спешно переодеваться в Снегурочек, третий костюмчик — крошечный голубой сарафанчик и шапочку с косичкой — женщина принялась надевать на болонку. Вторая девушка помогала Пашке переодевать радостно вилявшего хвостом далматинца в Деда Мороза, Ричард, верный своему амплуа злодея, терпеливо ждал, пока хозяин закрепит на его хитрой морде страшную волчью маску. Лариса раскладывала на столе яркие пакеты, сосредоточенно их пересчитывая и проверяя. Она нашла дело и Лине: ей было поручено в каждый пакет добавить по две мандаринки и по шоколадке. Только кот и попугай, оставшиеся без дела, забрались на спинку дивана, подальше от эпицентра событий, и оттуда свысока наблюдали за суетой.

Десять минут спустя все было готово. Лариса сложила подарки в большой мешок и потащила Лину из кабинета. В холле, где стояла небольшая искусственная елочка, уже собрались зрители, все, как один, в марлевых повязках: в первых рядах малыши, за ними дети постарше, по стенкам жались мамочки и стояли врачи. Все были в бинтах. Некоторых детей привезли на каталках, рядом стояли штативы с капельницами. Но дети есть дети: они радостно возились и озорничали по мере возможности в предвкушении обещанного праздника и подарков. Лина и Лариса уселись на свободную скамеечку, и представление началось.

Перед зрителями предстал не на шутку встревоженный завотделением Анатолий Иванович в белом халате и шапочке. Он поприветствовал детей и взрослых и взволнованно объяснил, что Новый год откладывается, потому что коварный оборотень по кличке Ричард заколдовал Деда Мороза и Снегурочку, превратив их в далматинца и болонку. Когда объявленная троица появилась в холле и вышла на импровизированную сцену, стало ясно, что спектакль пройдет на ура. Дети хохотали, едва не падая со стульев, мамы утирали выступившие от смеха слезы, завотделением возмущался «непорядком», Ричард от всех обвинений бодро отгавкивался. Потом добрый волшебник Котофей одним движением хвоста развеял злые чары, но по рассеянности превратил Снегурочку в молодого человека, а Деда Мороза — в попугая. Ошибку, разумеется, исправили, и тогда наконец проявились уже совершенно настоящий Дед Мороз, высокий, толстый и важный, с волшебным посохом и мешком подарков, и настоящая Снегурочка. Подарки раздавали всем по заслугам, при этом Ричарду достался намордник, и злодей, обиженно поджав хвост, сбежал. Лина, забыв о своих страхах и планах, хохотала и радовалась вместе со всеми. Как же разительно этот простенький самодеятельный спектакль отличался от многочасового развлекательного действа для вип-персон, устроенного позавчера профессиональными аниматорами для четвероногих питомцев детского сада «Хэппи дог» и их любящих «родителей»!

В завершение праздника всем было разрешено погладить артистов, угостить их честно заработанными сыром и печеньем, а самые маленькие, замирая от восторга, карабкались на колени к Деду Морозу, чтобы сфотографироваться у елки и загадать желание. Анатолию позвонили из отделения реанимации, и он, ни с кем не попрощавшись, бросил жене ключи от своего кабинета и мгновенно исчез, на бегу отдавая какие-то указания дежурному врачу и медсестрам.

— Ну все, теперь лишь бы к ночи вернулся, — расстроилась Лариса. — А то ведь он знаешь как — на праздники сам еще и дежурства берет, чтобы своих отпустить. Ладно, прорвемся… Пошли для травмы подарки раскладывать, там тоже ждут. Слушай, а ты когда с Валей поговоришь?

— Не знаю, — пожала плечами Лина. — Ему сейчас точно не до меня. Он меня видел — и не подошел.

— Как он к тебе подойдет, если на нем до сих пор дети висят — сама посмотри, — возразила Лариса. — Сейчас придет и…

Что будет, когда Валентин придет, она и сама не знала, обстановка действительно не располагала к задушевным беседам и выяснению отношений, на которые так рассчитывала Лина. Быстро похватав новую порцию подарков, участники труппы помчались по длинным переходам в другой корпус, пугая попадавшихся навстречу сотрудников больницы. Кабинет заведующего отделением травматологии был как две капли воды похож на тот, из которого они только что пришли. Несколько минут спустя к ним присоединился Валентин. Пользуясь тем, что до его выхода было еще несколько минут, он торопливо развязал пояс шубы, сбросил ее на диван, содрал с головы шапку с париком и бородой и стал жадно пить воду прямо из стоявшего на столе графина. Он был мокрый от пота.

— Валя… — Лина подошла и, повинуясь безотчетному порыву, стала платком вытирать ему смешную веснушчатую лысину, лоб, лицо. — Ты же весь мокрый! Тоже мне, Дед Мороз называется.

— Галка? — радостно удивился он. — Ты откуда?

— Я давно уже тут, с самого начала, — расплываясь в ответной улыбке, сказала Лина. — Меня Лариса позвала. Я уже пожалела, что Буську не взяла, в следующий раз обязательно вместе придем. У нее такие уморительные костюмы есть, детям точно понравится.

— О, тогда мы в онкологию пойдем, — оживился Валентин. — Ричарда туда не пускают, кота с попугаем тоже, а вот твою мелочь, пожалуй, можно. Только там тяжело. Сама понимаешь. Даже Лариску не берем — реветь начинает. Все смеются, а она стоит и ревет, хоть что с ней делай.

— Ничего. Если с тобой — то я справлюсь. — Лина хотела добавить, как полагается в таких случаях, — хоть на край света, но постеснялась при посторонних. — Ты только скажи, когда, ладно?

Но как раз в этот момент все участники спектакля отправились начинать новое представление, а догадливая Лариска, закончив «заряжать» мешок, тут же метнулась вслед за всеми, оставив их наедине.

— Одеваться пора, — вздохнул Валентин. — Какого черта они здесь так топят? Как в Сахаре.

— Я помогу, Валь! — схватилась за шубу Лина. И пока он стоял к ней спиной, пытаясь попасть в рукава, она торопливо проговорила, сама ужасаясь тому, что говорит: — Валечка, я с тобой хоть куда пойду! Мне без тебя плохо очень. Ты прости, что я сбежала тогда, я глупая просто.