Кайса Ингемарсон - На четвертый раз везет

Дверь осторожно открыли. Паула мысленно покинула Нью-Йорк.

– Ты проснулась? – спросил Юхан полушепотом.

– М-м-м, да, только что. Который час?

– Пять.

– Ого.

– В самолете не поспишь, я знаю. Ты проголодалась? Я сварил рыбный суп.

Паула вдруг почувствовала, как вкусно пахнет и как ей хочется есть. Она откинула одеяло, и оба они снова сделали вид, что никому нет дела до ее наготы.

– У тебя есть чистая одежда или тебе дать? – спросил Юхан.

– Есть, но немного. Во втором чемодане лежат черные брюки и зеленый вязаный джемпер. Можешь принести их?

Юхан удалился, и Паула быстро натянула на себя белье. Через несколько секунд он вернулся с одеждой в руках.

– Пожалуйста.

Он вышел из спальни, и из кухни донеслось звяканье посуды. Одевшись, Паула отправилась туда.

За ужином Паула хвалила еду, приготовленную Юханом, уверяя, что за последние полгода не ела ничего подобного. Юхан налил вина и поднял тост за Паулу, сказав, что очень скучал по ней.

Паула улыбнулась и ответила, что тоже скучала.

– Как это – уволили? Не могли же они просто взять и уволить тебя? – Ракель испуганно смотрела на Паулу.

– Милая моя, я думала, что уж ты-то должна знать об этом все. Что в мире есть страны без защиты трудовых прав, профсоюзов, гуманных тюрем, транспортного обслуживания инвалидов…

– Ну конечно, я знаю, но все-таки…

– Да и правда все-таки на их стороне. Я пишу с ошибками. Невозможно стать ключевой фигурой в компании, если не знаешь, сколько «m» в слове «commercial». Во всяком случае, в рекламном бюро. И вообще, у меня был испытательный срок. Кроме того, они выдали мне дополнительный оклад.

– Но они же вынудили тебя уехать домой! – Ракель остро переживала всякую несправедливость.

– Никто меня не вынуждал. Я сама решила уехать. Ни работы, ни денег, ни жилья… не лучшие условия, чтобы веселиться в Нью-Йорке. И вряд ли рекламное бюро виновато в том, что Джеронимо влюбился, правда?

Ракель фыркнула:

– Никогда не знаешь, чего ждать от акул бизнеса!

Паула засмеялась.

– Я работала в рекламном бюро, а не на предприятии военно-промышленного комплекса!

Ракель бросила на нее возмущенный взгляд и тут же рассмеялась:

– Да какого уж там черта, я-то рада – ты вернулась домой!

– А ты так и не научилась ругаться. Хорошо, что есть вещи неизменные… – Паула взглянула на часы. – Анна, например, как всегда, опаздывает…

Не успела Паула произнести эти слова, как из гардероба донесся возмущенный женский возглас:

– Я разденусь, говорю же вам! Я вернусь!

Дверь распахнулась, и на пороге ресторана показалась Анна. Она обвела взглядом помещение и, заметив Паулу и Ракель, бросилась к их столику, распахнув объятия.

– Паула! Неужели это ты! Господи, как я рада тебя видеть! – она бросилась обнимать Паулу, которая не успела встать и теперь как могла пыталась обнять ее в ответ. – Подумать только, ты дома! Как ты? Как было в Нью-Йорке? Правда, там чудесно?

На этой фразе гардеробщик, догнавший Анну, постучал ее по спине:

– Ваше пальто…

– Господи боже мой! – вздохнула Анна. – Да, да, я сейчас подойду. – Прежде чем отправиться к гардеробу, она повернулась к подругам, скорчила рожу и беззвучно произнесла «Фашисты!».

Паула засмеялась: Анна верна себе, и не только в смысле пунктуальности.

– Ну, ты готова? – Ракель многозначительно посмотрела на Паулу.

– Готова к чему?

– Вот к этому! – Вернувшись из гардероба, Анна с улыбкой и подбоченясь встала у столика.

Паула, которой появление Анны показалось и без того достаточно эффектным, уже хотела попросить ее сесть и успокоиться.

– Но… какого… как…

Анна рассмеялась, слушая, как Паула пытается найти слова.

– Я… я… – Паула уставилась на некогда плоский живот Анны и машинально протянула руку, чтобы потрогать округлый бугорок. – Ты… ты…

– …беременна. Да!

– Но… но как это получилось?

Тут даже Ракель засмеялась, глядя на потрясенную Паулу.

– Наверное, как обычно. Ну, знаешь: пчелка и цветочек, девочка и мальчик, пенис и вагина…

Ракель покраснела и кашлянула:

– Хм, Анна, я думаю, что Паула совсем не это имела в виду.

– Ах вот как, жаль! А я-то уже собралась рассказать о менструальном цикле, ночных поллюциях и о прочих интересных вещах! – Анна усмехнулась.

Тем временем Паула собралась с мыслями.

– Но кто, Анна? Кто отец? Когда?.. И почему ты ничего мне не рассказывала?

– Ладно, ответ на вопрос номер два – пять месяцев. Ответ на вопрос номер три – тысяча извинений. Ты же знаешь, как редко я пишу письма, и к тому же я и сама все поняла только спустя два месяца, а потом прошел еще месяц, прежде чем я решила, что делать…

– Ты имеешь в виду аборт?

– Тихо! – Ракель строго взглянула на Паулу. – О таком не спрашивают!

– Все нормально, Ракель. Я же и в самом деле думала об этом. Зачем изображать святую, это же не первый раз…

– Но почему же ты решила… оставить? – Вид у Паулы был растерянный.

– А вот и ответ на вопрос номер один – Стуре.

– Стуре?

– То есть отец.

– Погоди-ка, у тебя будет ребенок от человека по имени Стуре?

– Да. То есть нет – его только называют Стуре. В их классе было четыре Стефана, так что…

– …так что его стали звать Стуре.

– Ничего страшного, через какое-то время привыкаешь, – объяснила Ракель Пауле.

– Ты видела его, этого Стуре?

– Да.

– И не рассказала мне?

– Ракель не виновата. – Анна поймала гневный взгляд Паулы. – Это я попросила ее ничего не говорить. Я так хотела рассказать сама, и вообще, я собиралась написать, но время шло, а потом я узнала, что ты возвращаешься, и решила тебя дождаться.

Тем временем к столику подошла официантка и остановилась, с готовностью глядя на компанию. Наступило легкое замешательство: никто не успел заглянуть в меню, а тем более что-нибудь выбрать.

– Я могу подойти позже. – Официантка демонстративно переступила с ноги на ногу и бросила усталый взгляд на Паулу, которая никак не могла определиться с выбором.

– Нет, нет! Я возьму… э-э… бифштекс «Валленберг». То есть нет – горячий салат. Или нет – лучше бифштекс. И красное вино.

– Фирменное?

– Да. Закажем бутылку? – Паула вопросительно взглянула на остальных.

– Я хочу белого к рыбе, – ответила Ракель. – И если ты не собираешься выпить целую бутылку одна, то, наверное, хватит и бокала, – добавила она, взглянув на живот Анны.

– Ну конечно, какая я глупая. Бокал красного фирменного, пожалуйста, – снова обратилась Паула к официантке.

Как только та удалилась, Анна посмотрела на Ракель:

– Благодарю за опеку, но я вообще-то могу и сама позаботиться о себе и о своем животе.

– Ну, когда мы виделись в последний раз, ты выпила немало шампанского…