Лариса Райт - Золотая струна для улитки

– Спасибо. Спасибо тебе, Марат! Только не могу я, не могу взвалить на тебя такую обузу. Она ведь тебе даже не дочь.

– Это не имеет значения.

– Имеет, не имеет… Нечего воздух сотрясать. Попользовались мы твоим благородством, и будет. И тебе спокойнее будет, и мне. Телефон есть – созвонимся, свидимся.

Марат уходит в комнату, достает из-под кровати пыльный чемодан. Он привык уважать старших и не привык быть незваным гостем. Гремит вешалками, кидает вещи в раскрытый зев. Губы сжаты, кадык дрожит.

За спиной скрипит дверь, Наталка проскальзывает в щелочку, хватает Марата и утыкается ему живот. Он чувствует странное щекотание, девочка шевелит губами. Марату мерещится, что он слышит неразборчивые звуки. Или это действительно так?

– Что? Что, Наталка?! Ты хочешь что-то сказать?

Кивок, молчание, сдавленный шепот, возглас – и громкий, разбуженный, требовательный крик:

– Не уезжай!

Врач наблюдает за Маратом, следит за бегущей в его глазах строкой воспоминаний и снова снимает очки.

– Вот видите, она заговорила благодаря вам, а не благодаря мне. Вам и карты в руки. Если хотите, можете, конечно, обратиться к другому психологу, но не думаю, что это даст результат. Девочка выбрала вас, ей не нужны другие лекари. Наберитесь терпения и ищите. Ищите, что ее зацепит, заставит среагировать.

– Все лежишь?

– Угу.

– Может, сходим куда-нибудь?

– Неохота.

– Почитай что-нибудь.

– Да ну…

– А бабушке убрать поможешь?

– Помогу.

– А в магазин сходишь?

– Нет.

– Почему?

– Дорогу переходить надо.

– Там светофор.

– Все равно. Я боюсь.

– Наталка, девочки пришли, гулять зовут.

– Не пойду.

– Почему?

– Не хочу.

– А что ты хочешь?

– Ничего.

– Во Дворце спорта – крытый каток. Пойдем кататься поучимся.

– Я боюсь.

– В этом нет ничего страшного. Так здорово. Скользишь по льду и…

– Можно упасть. Я боюсь.

– Подними кисть повыше. До-диез, ре-диез и опять до. Почему ты не играешь? Мы же выучили ноты, и ты любишь музыку.

Молчание.

– Я думал, ты хочешь научиться. Тебе же нравился собачий вальс.

– Все равно под него теперь танцевать некому.

– Хочешь, опять заведем собаку?

– Нет, я боюсь.

– Тебе не скучно со мной, Наталка?

– Нет.

– А мне с тобой скучно. Я прихожу и все время тебе что-то рассказываю, где был, кого видел. А ты мне ничего не рассказываешь.

– А я не знаю, что рассказать.

– Это потому, что ты в школу не ходишь.

– У нас там в прошлом году одна девочка споткнулась на лестнице.

– И что?

– Руку сломала.

– Бедняга.

– И я боюсь.

– Ты не умрешь, Марат?

– Пока не собираюсь. Почему ты спрашиваешь?

– Просто. Боюсь.

– Смерти?

– Вдруг ты умрешь, как мама? Вдруг я умру?

– Ты не умрешь.

– Откуда ты знаешь?

– Ты еще маленькая.

– Маленькие тоже умирают.

– А ты не умрешь.

– Она боится смерти.

– Это нормально.

– Но я не знаю, что делать.

– Говорить о жизни. Она пошла в школу? – Врач глубокомысленно поправляет очки.

– Пошла.

– А что она делает дома?

– Уроки, телевизор смотрит, сказки читает. Но все как-то тускло, без эмоций. Гулять не ходит, в кино не смеется, спортом не занимается.

– А вы пытались увлечь?

– Таскал ее в шахматную секцию.

– Странный выбор!

– А что прикажете делать?! В бассейне она утонет, на катке разобьется, а в фехтовании ее зарежут.

– Она так говорит?

– Она так думает. И нет ничего на свете, что было бы интереснее этого безумного страха.

– Вы так считаете? Напрасно. Вспомните, чем она занималась.

– Балетом, но это исключено.

– Думайте, Марат. Ищите варианты.

– Садись, сейчас начнется.

– А мы правда на экзамене?

– Тише. Правда.

– Разве бывает экзамен по танцу?

– Бывает.

Марат привел Наталку в театральный институт, договорился со знакомым членом аттестационной комиссии. Экзамен по танцу здесь есть, но встреча с пуантами исключена.

– Ты посмотришь выступления, поставишь оценки, и мы пойдем в зоопарк?

– Да. Потерпи.

– Ладно.

На сцене четыре киргизские красавицы исполняют национальный танец. Марат с удовольствием отмечает пластику движений, красивые костюмы, длинные косы.

– А тебе обязательно всех посмотреть?

– Обязательно.

Зажигательный акробатический рок-н-ролл не оставляет равнодушными даже членов комиссии. В зале слышится постукивание носков и пяток, звучат аплодисменты.

– Это скоро закончится?

– Еще только началось. Потерпи!

Яркие цвета восточных сказок мелькают монистами на телах следующей группы студенток. Звучит всем известная мелодия Таркана. Солистка стреляет глазками и вслед за турецким певцом призывно чмокает губами, глядя на Марата.

– Вот уродина!

– Что ты, Наташ?! Смотри, как красиво танцуют.

– Отвратительно. Пошли уже наконец отсюда.

– Прекрати! Ведешь себя как маленькая. Сейчас вообще без зоопарка останешься.

Ча-ча-ча.

– Когда это закончится?

Сударушка.

– Скукотища!

Брейк-данс.

– Роботы какие-то.

Румба.

– Фу!

Фокстрот.

– Гадость!

Черное трико, красная юбка, пурпурная роза в атласных волосах, перламутровый гребень, стоны гитары, трепет веера и барабанная дробь женских ног.

– Что это?

– Фламенко.

– А у меня так получится?

– Конечно. Хочешь попробовать?

– Хочу.

– У вашей девочки большие способности.

– Спасибо.

– Я к тому, что их надо развивать.

– А разве вы этого не делаете?

– Она уже умеет все, что умею я.

– Нам искать другого преподавателя?

– Я бы рекомендовала сразу везти туда, где больше возможностей.

– В Испанию?

– Не обязательно в Испанию, хотя это было бы просто великолепно. Попробуйте для начала в Москву. Там достаточное количество приличных школ.

– Ты отправишь меня учиться дальше?

– Откуда ты знаешь?

– Учительница говорила, что скажет тебе.

– Отправлю. Ты рада?

– Да. Только…

– Что?

– Ты ведь поедешь со мной?

– Конечно. Все вместе поедем. Отпусти! Задушишь. Наталка! Ну, хватит обниматься!

– Здорово! Как здорово! Мы все вместе поедем: я, бабушка и папа.

Марат вздрагивает, а Наталка уже убегает, чмокнув его еще раз.

– Все бросить и ехать? Не знаю, Марат. Я всю жизнь прожила здесь. Я киргизка, мой отец, мой дед, мой прадед – все киргизы.

– И ваша внучка тоже, Роза. Вы ее любите?

– Конечно! О чем ты спрашиваешь?!

– А она любит фламенко.

– Я очень люблю фламенко.

– Знаю. Я тоже люблю фламенко.

– И еще я люблю тебя.

– А я тебя, – Андреа прижимает к себе Наталку покрепче.

– Как ты думаешь, я выиграю конкурс?

– А тебе так важно выиграть?

– Конечно.

– Почему?

– Ну, если я займу первое место, все будут знать, что я танцую лучше всех.