Дана Делон - В ореоле тьмы [litres]

Он неожиданно начинает оправдываться, словно часть его начинает осознавать все случившееся. Затем он поднимает глаза и смотрит на меня с такой злобой, что я замираю на месте и боюсь сделать вдох.

– Но ты, Беренис, спутала мне все карты! Придурок Аарон оккупировал ее комнату и не дал никому пройти. Где был этот ублюдок, когда Клэр в нем нуждалась? Когда она нуждалась в защите? Из-за вас полиция не обнаружила на месте записи из дневников Клэр. Ты первая нашла те листы, и после всего прочитанного, после сделанных тобой выводов ты все равно обеспечила алиби де Лагасу. – Он смотрит на меня с нескрываемым отвращением. – Тогда я понял, что Клэр была права на твой счет, я просто не замечал эту эгоистичную сучку в тебе. За годы дружбы ты ослепила меня.

– Ты хотел справедливости? – шепчу я.

Он пылко кивает:

– Я лишь хотел, чтобы он ответил за содеянное!

В моем сознании вспыхивают слова из дневника: Но в какой-то момент он полностью слетел с катушек. Он начал опаивать девочек в клубе Тео и насиловать их в туалете. После со смехом мне рассказывал, что поворачивал их спиной к себе и как заведенный повторял: «Я Тео де Лагас. Тео де Лагас…»

– А девушки, которых ты насиловал в клубе, пытаясь подставить Тео… это ты тоже считаешь справедливым? – в ужасе спрашиваю я, наконец осознавая, о ком именно был этот отрывок дневника.

– Его место в тюрьме! С тех самых пор, как он убил всю свою семью. Как ты не понимаешь, Беренис?! Любовь совсем сделала из тебя идиотку!

– А где твое место? – тихо шепчу я.

Он хмурится, с силой трет виски.

– Мы отвлекаемся, – наконец говорит он и улыбается, – на чем я остановился? А, да! Решение с Огюстом пришло спонтанно. Правду говорят, что так приходят самые лучшие в жизни решения. Этот старый ублюдок имел свои связи в полиции. Тебя напугали – ты поверила и попала в рабство, кажется, я повторяюсь, да? Как думаешь, ему нравится в аду? Он объясняет Сатане, при какой температуре печь полотно своей кожи, как раньше выпекал подделки?

– Кто сообщил тебе, что он умер? – Я смотрю ему в лицо, задавая этот вопрос, и ответ написан в выражении его лица.

Глаза нахально сверкают, на губах играет маниакальная улыбка.

– Это я вас подставил, да-да, неожиданно, правда? Я очень долго думал, как разыграть карты. Но мне повезло, мир искусства мелок. Все друг друга знают. Альбери вовремя попался мне на пути. И он ненавидел де Лагаса точно так же, как и я. И все из-за этой картины… – Габриэль бросает взгляд на шедевр Модильяни. – Тогда я направил к Огюсту богатого покупателя. Ты же не думаешь, что де Лагас так просто оказался в том же месте, что и ты? Игра в кошки-мышки началась… Единственное, чего я не понимаю… зачем ты украл картину? Зачем начал войну с Альбери? Что именно вы не поделили?

Тео весь покрыт испариной, лицо побледнело, губы фиолетового оттенка. Я подползаю ближе к нему и касаюсь его. Кожа кипит под моей ладонью. Он не произносит ни слова.

– Что с ним? Что ты дал ему? Его всего трясет… – нервничая, спрашиваю я у Габриэля. Паника звенит в моем голосе, доставляя ему удовольствие.

– Беренис, знаешь, что это за комната? – с нескрываемым весельем спрашивает он и, не дождавшись моего ответа, продолжает: – Здесь раньше прятали самое ценное. Своеобразный сейф в виде целого кабинета. В самой комнате нет замка. Открыть ее можно только снаружи. Любопытно, правда? Я могу вас запереть здесь и оставить умирать… долгой мучительной смертью.

Он смотрит мне в глаза, и в его взгляде нет ни сомнений, ни сожалений.

– Но я придумал что-то покруче – я оставлю вас двоих…

Тео отползает от меня к стене и сжимает кулаки до такой степени, что костяшки пальцев белеют, а вены набухают.

– Уведи ее, – хрипит он, капли пота стекают по его груди и вниз по животу.

– Сейчас начнется самое интересное, не правда ли? – Габриэль с прищуром смотрит на де Лагаса. – Сможешь ли ты удержать монстра внутри?

С этими словами он шагает к проему и, бросив на меня взгляд через плечо, добавляет:

– Знай, ты заслужила каждую пытку, которую получишь.

Я непонимающе хмурюсь:

– Стой, ему нужна помощь, прошу тебя, позови врачей, прошу тебя. – Я пытаюсь догнать Габриэля и умоляющим тоном выпросить помощь. Но он грубо толкает меня на пол.

– Помощь понадобится тебе, – вглядываясь мне в глаза, шепчет он. – Прощай, Ниса.

Стена встает на место. Проем закрывается. В комнате становится темнее, и я сильнее ощущаю эту пугающую мрачность.

ТЕО ПОЗАДИ МЕНЯ издает нечеловеческий стон, протяжный, болезненный и омерзительно устрашающий.

– Что бы ни случилось, не подпускай меня к себе, – произносит он, – сними полку шкафа, ударь так сильно, как сможешь.

– Эти полки встроены в стену, Тео… Я не смогу вытащить ни одну из них, – шепчу я в ответ и, глядя на то, как он хватается за голову, подползаю к нему ближе. – Как мне помочь тебе? – глупо спрашиваю я.

– Не подходи ближе, – громко дыша, требует он.

Он обхватывает затылок руками и опускает голову. Мышцы тела напряжены, каждая выступает, подчеркивая, насколько сильна его борьба с самим собой.

– Тебе больно?

– Голова раскалывается. – Он замолкает. – Я два года ничего не принимал. Доза слишком большая.

Несмотря на его предостережения, я подхожу к нему ближе и сажусь рядом.

– Ниса, – рычит он.

Но я не могу оставить его одного в таком состоянии. Я беру его руку в свою. Новая надпись-татуировка подсвечивается тусклым светом, на ней сверкают крохотные капли пота. Простыми печатными буквами там написано «L’enfer, c’est les autres» [40]. Я глажу кончиками пальцев буквы.

– Я сделал ее после того, как мне сообщили о твоей смерти. В тот день я просидел с дулом у виска всю ночь, но что-то внутри меня остановило. А теперь, ради всего святого, отойди от меня, иначе твоя смерть больше не будет чертовой выдумкой. – Он делает резкий вдох-выдох.

– Мы пройдем через это вместе, – говорю я и обнимаю его за шею, притягивая к своей груди, в которой гулко бьется сердце.

Тео упирается мне в плечо, и я чувствую, как его мышцы немного расслабляются под моими прикосновениями.

– Чудовища повсюду, – шепчет он мне в шею, – они окружают нас, а комната кружится, нет ни пола, ни потолка – ничего, на что я мог бы опереться.

– Это все ненастоящее.

– Это слишком реально… твои руки… вместо них кости.

– Но ты чувствуешь мои касания? Мягкость моей кожи?

– Я ощущаю сырость, холод и смерть… и этот водоворот закручивает меня сильнее и сильнее. Я знаю, что не выдержу и потеряю контроль.

– В этот раз не потеряешь.

– Тебе надо защитить себя.

Я качаю головой:

– Ты не позволишь чему-нибудь плохому случиться со мной.

Тео дергается в моих объятиях: