Джессика Клер - Последняя надежда (ЛП)

Я нагибаюсь, целуя ее в подбородок, и ее длинную изящную шею, спускаясь к эротическому изгибу, где шея переходит в плечо. Чувствую, как ее стенки сжимаются и пульсируют под моими пальцами. Сама она потирает мою грудную клетку – это своего рода удовольствие.

Отодвигаюсь, чтобы лизнуть потайное место за ее ухом, и у нее дыхание прерывается, а стенки влагалища крепко сжимают мои пальцы.

– Быстрее, Раф. Сильнее, – инструктирует она.

Я повинуюсь. Резко и быстро погружаю пальцы внутрь, устанавливая бешеный ритм. Девушка прижимается ко мне, быстро двигая бедрами в такт моим пальцам.

Более сильный мужчина, чем я, с большим опытом, или может быть, просто с большим контролем, возможно, смог бы выдержать все эти трения и стоны, или скользкое ощущение стенок ее влагалища, сжимающих мои пальцы так сильно, что я задаюсь вопросом, сломаются ли они. Опять же, если они это делают, тогда были принесены в жертву на достойном алтаре, потому что, Христос, она чувствует себя, как на небесах. И я больше не могу этого выносить.

Упираясь ногами в землю и толкаясь вверх, я совершенно не контролирую себя. Она ездит на мне и моих пальцах, как на брыкающемся мустанге в самом захудалом ковбойском баре в самой отдаленной части Западного Техаса.

Когда мое горячее семя вырывается из меня, я откидываю голову и рычу. Вокруг меня все ее тело сжимается – тонкие стенки влагалища, ее ноги вокруг моих бедер, а ее пальцы на моей груди. Резко выпрямившись, я крепко прижимаю ее к себе одной рукой, продолжая жестко и быстро, как она и просила. Еще один оргазм пронзает ее тело, и Ава выкрикивает мое проклятое имя громче, чем кричат глупые обезьяны на деревьях.

– Раф, Боже мой, Раф! – эхо ее криков будет преследовать меня, и доставлять удовольствие всю оставшуюся жизнь.

Ее запах запекается у меня в носу, и всякий раз, когда останусь один, я сожму пальцы при воспоминании об ее гладкой промежности и тугих влажных стенках. Одновременно ненавижу себя и до смешного доволен.

Она вздрагивает, когда я отстраняюсь от ее чувствительной кожи. Желание бросить ее на землю и зарыться лицом у нее между ног, давит на меня. Я напряжен от последствий того, что только что произошло, ведь вместо того, чтобы хотеть ее меньше, мой член сразу становится твердым и хочет большего.

Оргазм, который я только что испытал, не оставляет облегчения. О, нет. Я жадный. Трахнуть ее языком было бы хорошим началом. Наклонить ее над камнем, и постучать по ней членом было бы еще лучше.

Грубо оттолкнув ее, я провожу дрожащей рукой по лицу.

– Нам пора идти. Почему бы тебе не надеть куртку, пока мы не запачкаем тебя еще немного.

– О, хорошо, – говорит она тихим голосом.

Я как-то причинил ей боль, и это заставляет меня чувствовать себя дерьмом, но возможно, это поможет нам пройти через все это без того, чтобы я бросил ее на первую попавшуюся полуплоскую поверхность и трахнул ее до смерти. Буквально.

Я делаю нетерпеливое движение, и девушка понимает намек, спрыгивая с моих колен. Мои трусы неудобны, поэтому говорю ей подождать, пока снова спущусь с холма, якобы для большего количества грязи. Но прежде, чем намазаться, расстегиваю брюки и снимаю трусы, чтобы сполоснуть их в воде. Натянув брюки, я засовываю промытые водой трусы в задний карман. Набираю грязью руки, шею и лицо, и возвращаюсь с пригоршней для Авы.

– Извини за замечание о девушке-девственнице, – говорит она, когда я втираю грязь в ее обнаженную кожу.

Я пожимаю плечами. Чем меньше скажу, тем лучше. Каждый раз, когда девушка добра, она заставляет меня думать о том, чего я не могу иметь.

Моя единственная миссия сейчас – вытащить нас из джунглей, вернув информацию в США, чтобы я мог забрать Дэвидсона, и возвратиться на свой остров.

Должен был сказать ей, что я монах, когда она предложила это, но мой член был слишком возбужден, чтобы позволить мне думать рационально.

– Я не имела в виду это, как оскорбление.

– Все в порядке, – бурчу я. – Нам нужно найти припасы. – Я протягиваю ей энергетический батончик. – Съешь это.

– Но я съела другой, – протестует она.

– Съешь этот чертов батончик, Ава.

Ее обида превращается в гнев, но она выхватывает у меня батончик, потому что может читать мои намерения. Есть батончик или нет.

Пока она ест, я глотаю воду, оставляя ей примерно четверть.

Ее преднамеренные укусы и чрезмерное жевание заканчиваются очень фальшивой улыбкой.

– Ну что, счастлив?

– Нет, – резко отвечаю я, протягивая ей бутылку с водой.

Ава демонстративно вытирает отверстие, прежде чем поднести к нему рот.

Я должен отвести взгляд, потому что все в ее губах теперь сексуально. Все. Даже когда она сердито смотрит на меня, а ее губы недовольно поджаты. Это лицо просто заставляет меня хотеть целовать ее, пока она не ослабеет от похоти.

– Пойдем.

Я не жду ее согласия, а просто поворачиваю на восток. Достаю нож, прикрепляя его к пряжке, и оборачиваю вокруг ладони. На небольшой поляне замечаю две сломанные бамбуковые ветки, которые можно использовать, как трости. Я протягиваю одну Аве, и она принимает ее, прищурившись, а вторую оставляю себе.

– Почему ты так злишься? Думала, оргазмы делают мужчин счастливыми. Это из-за V 10? Потому что меня это не волнует.

Я поворачиваюсь к ней, и она отступает, увидев огонь в моих глазах. Девушка понятия не имеет, как горячо это горит, как долго это было в банке, и как это может поглотить нас обоих.

– Я злюсь, потому что хочу трахнуть тебя.

– И ты думаешь, я буду протестовать? – она махает рукой в сторону спутанной травы, где я кончил в штаны, пока щупал ее. – Я была полностью с тобой. Кончила только от твоих пальцев. Это было здорово. Действительно отлично, – эти последние слова звучат немного смущенно, будто она удивлена, сколько удовольствия они ей принесли.

Пусть она запутается. Пусть хочет. Лучше, чем альтернатива.

Повернувшись, я бросаюсь в джунгли вместо того, чтобы ответить ей.

Глава 13

Ава

Что ж, ситуация быстро обостряется.

Мне только хочется увидеть его маленький член и поговорить обо всём открыто, но следующее, что понимаю, мы с Рафом трахаемся языком, а он дрочит меня, пока я не кончу. Хотя это безумно хорошо, и освобождение чудесно, и именно то, что мне нужно, чтобы ослабить напряжение в моем теле... Я все еще не видела его член.

Он девственник. Это многое объясняет и добавляет чертовски много вопросов. Девственность объясняет, почему он становится странным, когда я упоминаю его член, почему он напрягается, когда я прикасаюсь к нему, и почему он не умеет играть в секреты.

Но это не объясняет, почему такой сексуальный мужчина не занимался сексом раньше. Имею в виду, Господи. У этого человека рот, от одного взгляда на который у меня текут слюнки. У него шрамы на груди, но я, как и большинство девушек, нахожу шрамы скорее сексуальными, чем пугающими. Он обладает напряженным телом, которое комплектуется с мышцами, и в сочетании с этим большим инструментом? До тех пор, пока у него не слишком большой, я готова заняться непристойным амазонским сексом.