Дана Стар - Немой крик

Она била меня своими грубыми словами, словно кнутом, покрытым ржами гвоздями. И каждый этот гвоздь был пропитан ядом. И каждый этот гвоздь резал меня медленно, мучительно, оставляя уродливые шрамы на всю жизнь.

Евгения права. Я грязная падаль. И лучше бы я разбилась насмерть. А мои родители… остались бы живы. Вместо меня.

– Твои плюсы – это твоя неполноценность. Я не люблю болтливых выскочек. За свои века уж стольких повидала, что обзавелась пожизненной диарей на таких вот напыщенных кукол, которые приходили на собеседование. Но не по воле любви к труду, а потому, что хотели охмурить хозяина. То ли дело Лизочка! Красивая, интеллигентная, умная девушка из высшего общества. Она идеал. И они с Дмитрием отличная пара. Жду не дождусь их свадьбы!

Вот и всё. Мегера меня окончательно добила. Не понимаю на что я надеялась, когда услышала, что теперь буду жить вместе, в одном доме с моим спасителем. Но мои надежды оказались наивны и глупы. Тогда я не знала об обратной стороне реальности. Не знала, что Дмитрий на самом деле такой жестокий и беспощадный тиран, как и не знала того, что у графа есть красивая невеста, как и не знала того, что он приютил меня в свои владения в качестве бесплатной крепостной силы. Я ненавидела его, но в тоже время любила. И от этой любви, как от яда, я медленно тлела, задыхаясь от жестокой правды. Потому что до сих пор надеялась, что он оказался тем неравнодушным человеком, который просто решил мне помочь и спасти от беды. Но как бы я себя не оправдала, там, в пульсирующей огнём груди, я чувствовала проклятое влечение. К нему. Богатому, успешному, красивому монстру с камнем вместо сердца.

Евгения затолкала меня в грязную подсобку, в которой было душно, пыльно и пахло сыростью. В моём присутствии она вытащила оттуда какие-то мешки с бытовым хламом и приказала мне навести порядок в моих новых «апартаментах». Но когда услышала, как жалобно заурчал мой живот – сжалилась. Велела идти на кухню и отужинать. Там для меня как раз оставили тарелку супа. Но сначала она приказала мне принять душ и переодеться. Иначе, если меня вдруг увидят гости Дмитрия, у кого-то может случиться инфаркт, потому что с виду, исходя из её слов, я напоминала огромную и мохнатую крысу. Меня её задиристые слова ни капли не тронули. У меня иммунитет к брани. К брани… но не к боли.

Меня поселили в служебной части дома, на первом этаже, вблизи кухни, так сказать, чтобы я всегда находилась на подачках у обслуги. Остальные, «нормальные комнаты», были уже заняты другими горничными. А мне, как и положено собаке, нашлось место под лестницей, в пыли, да не в обиде. Но даже несмотря на это, новое жильё оказалось намного лучше моей ржавой раскладушки в детдоме. После ужина я превратила убогую каморку в уютную комнатку.

Приняв душ там же, в крыле для обслуги, надев строгую униформу горничной и передник, я направилась на кухню, потому что уже буквально плашмя на стены падала от голода. Меня не кормили более двух суток! В самолёте мне конечно же предлагали еду, но из-за боязни полёта я думала, что вся моя съеденная пища снова окажется на тарелке. Аппетита не было совершенно! Меня трясло как припадочную, и, если бы не Дмитрий, я бы уже раз сто кончилась от страха.

Одежда, которую дала мне Евгения, оказалась немного не моего размера, из-за моей худосочности – пузырилась в области груди, а в талии пришлось подвязывать пояском от фартука. Но меня практически всё устраивало. Хотя, если бы я наклонилась вперёд, вероятно, моя грудь была бы выставлена на всеобщее обозрение. Чёрное платье служанки было сшито из тонкого хлопка. Свои вульгарные тряпки я моментально выбросила в мусорку и была счастлива избавиться от этого пошлого дерьма. А в душе, во время купания, я буквально ногтями сдирала с себя кожу чтобы избавиться от синяков, царапин и прочих отметин, оставленных невменяемым ублюдком, купившим меня как кусок свинины для битья.

Мерзавец.

Хотела ли я сбежать из плена Дмитрия? Если честно не знаю… Думаю, что пока останусь. Ведь тут по крайней мере лучше, чем в борделе. И отсюда сбежать, как из тюрьмы строго режима – не получится.

Оказавшись на кухне, я увидела одинокую тарелку с куриным бульоном, стоявшую на большом столе, застеленном идеально чистой скатертью. Кухня предназначалась исключительно для прислуги, сам господин трапезничал в обеденном зале. Одного супа мне было недостаточно, возле плиты я увидела ещё и оставленное кем-то пюре.

Зверея от голода, я жадно набросилась на тарелку и опустошила её за долю секунды. Меня даже затошнило. Желудок отвык от пищи. Этот суп был намного вкуснее той мерзкой похлёбки, которой нас травили в приюте. Облизав сначала тарелку, я затем и ложку до зеркального блеска, там, на столешнице, рядом с холодильником, заметила свежеиспечённые эклеры!

Мамочка моя любимая! Как же вкусно они пахнут… И как же их много!

Никто ведь не заметит, если я возьму один? Всего один.

В кухне было темно. Персонал уже давно закончил смену, поэтому тут, в абсолютной темноте и в абсолютной тишине я находилась совершенно одна. Нет, не одна! Я и эклеры.

Глянув по сторонам, я быстро рванула к столешнице, схватила одну вкусняшку и быстро затолкала в рот, а затем залезла обратно на стул. И… по закону подлости как раз в этот момент на кухне появилась лупоглазая мегера. Её лицо перекосилось от гнева, глаза налились желчью, а губы обнажились в страшном оскале. Управляющая быстро схватила со стола полотенце и, замахнувшись, бросилась ко мне.

У меня… у меня же, чёрт возьми, этот проклятый эклер от неожиданности встал поперёк горла, как шило.

– Ты что это натворила?! Грязная девчонка! – Она с маху полоснула меня по голове тряпкой, а я, потеряв равновесие, полетела со стула прямиком в сторону острого угла столешницы. И я бы ударилась… Больно бы ударилась. Виском, возможно даже до крови, если бы кто-то ловко не подхватил бы меня в воздухе, придержав за плечи. Уткнувшись в чью-то ароматную грудь, я мгновенно растаяла и мысленно ахнула от блаженства. Знакомее тепло, знакомый аромат… Дмитрий!

– Евгения. Уймись! – Грозно приказал мужчина, а у меня вся кожа под платьем острыми пупырышками покрылась от его властного баритона, с ноткой хрипоты.

– Но Господин! Она ведь украла! Бессовестно! С княжеского стола! – Управляющая настаивала на наказании, отчего меня ещё сильнее скрутило от страха.

Неужели они мне руки отрубят? За тарталетку? Которая, между прочим, оказалась немного горелой.

– На первый раз прощаем. – Холодно отчеканил он, оттолкнул меня от себя так, будто ошпарился и прочь засеменил.

Я глубоко выдохнула, когда он скрылся в темноте. Мне стало не по себе.

Он что следил за мной? И он что зашёл на кухню в одном халате? Шёлковом таком, белом, дорогом. Которое изумительно облегало его стройное тело. Настолько изумительно, что у меня внизу живота приятно завибрировало. От него пахло свежестью и мятой.