Дана Стар - Немой крик

– Тебе повезло, мартышка! У Господина, видимо, хорошее настроение. Завтра же попросишь у него прощение и покаешься. А в наказание обойдёшься без завтрака. Всё, вали давай! Подъем в пять утра. – Закричала карга, пару раз хлопнув в ладоши, подгоняя меня как скотину в стойло.

Я тогда чуть было снова со стула не упала. Испугалась… После гибели родителей я начала бояться громких и резких звуков. Я со всех ног бросилась в свою каморку, плотно-плотно прижимая ладони к глазам, чтобы не дать волю слезам раньше времени. Там уже, лёжа на спине в тесной комнате, без окон, на скрипучей раскладушке, уткнувшись в подушку, я дала волю эмоциям и отметила некий плюс в браке моего голоса – в подобные моменты я могу хоть до срыва связок орать, выплескивая гнев на Евгению, на эту фифу с искусственными сиськами, и даже на самого барина, с головы до ног покрывая их матами до кровавых рек в горле! Потому что меня… всё равно никто не услышит. В такие моменты, моя неполноценность – это мой плюс.

Уже около недели я осваивала новую профессию. Точнее не профессию, а настоящую каторгу, на которой вкалывала как проклятая с раннего утра до позднего вечера. Когда моё бешенство к Дмитрию начало ослабевать – он отчего-то начал мне сниться. Каждую ночь. То, как он бесстрашно спасает меня от араба, как подхватывает на руки, заворачивает в своё ароматное пальто и несёт в машину. Мне приснились его губы. Полные такие, упругие, и как клубника сладкие. И я их ем. Ем, как клубнику! И не могу насытиться их окрыляющим вкусом. В такие моменты я ошарашено вскакивала с постели и отмечала, что моя сорочка и постельное белье насквозь пропитаны влагой. Как и мои волосы, и моя кожа. А сама я сижу, дрожу и одержимо щупаю свои губы, постепенно возвращаясь в суровую реальность. Но когда понимаю, что мне просто приснился сон – вновь окунаюсь в омут депрессии. Его сумасшедшие поцелуи, настолько реальны, что я даже ощущаю боль на своих губах. А в моих снах мы целуемся как одержимые звери, вгрызаясь друг другу в губы до ран. Глупая овечка, я начинаю влюбляться в своего палача. Мне приходилось бить себя по лицу. Сильно так. От души. Боль на некоторое время отрезвляла. Таким вот образом я пыталась себя воспитывать, чтобы не думать о своём сладком кошмаре.

Про господина можно было смело сказать, что он человек, который никогда не умеет улыбаться. Лицо бетон. Лицо кирпич. Наверно, родители Дмитрия считали, что выставлять эмоции напоказ для обеспеченных сливок общества – это аморально. Он смело шагал по головам своих недругов и был всегда выше других. Не знаю почему, но меня жутко тянуло к такому мужчине. Сердцу ведь не прикажешь…

Он отравил меня. Своим холодным, как бездна взглядом. Своим безупречным, как сталь, внешним видом. Своей манерой выглядеть на миллиард баксов. Холодный, как айсберг снаружи, но горячий, как беспощадный вулкан внутри.

Это Дмитрий Орлов.

Он ассоциировался у меня с хищной птицей. Орёл. Или ястреб. Или беркут.

С яркими, насыщенными глазами, как отполированный авантюрин. Иногда его глаза темнели и становились практически чёрными. А иногда, когда он радовался, но не улыбался, они мерцали как звезды на летнем небе.

Дмитрия я не видела уже очень давно. Он будто исчез в никуда на некоторое время. Хотя я точно знала, что он находится на территории поместья. И вот когда мой испытательный срок в качестве посудомойки закончился – мне поручили уборку в хозяйских комнатах. До этого же момента я ни разу не покидала служебную часть особняка – трудилась на кухне и в прачечной.

Со мной никто не разговаривал. А смысл? Хотя, вообще народ тут был необщительный. Работы хватало, настолько, что на трёпку языками не оставалось свободного времени. Да и мегера постоянно всем подзатылки отвешивала, если её что-либо не устраивало. Ко мне так вообще никто и никогда не обращался. А я, по привычке, всегда носила с собой блокнот для удобства в общении.

Евгению все боялись. Она могла и ударить, и наказать, оставив без ужина. Но кроме меня, кажется, другие люди работали тут за деньги. Причём, за очень хорошие деньги. Но даже при добровольном найме жестокость никто не отменял.

Всё, что я успела узнать про Дмитрия за пару недель работы, так это то, что его называли «Кровожадным Орлом». Он был настоящим хищником бизнеса и мог разорвать абсолютно любого конкурента. В этом я не сомневалась! Ещё тогда, на торгах. Так вот почему шейх до трясучки испугался Дмитрия. Боялся, что его бизнесу настанет конец, если русского барина что-либо не устроит. Он – человек, который рушит чужой бизнес, топчет, давит и захватывает имущество конкурентов. В России Дмитрия принимали за русского Рокфеллера.

Материальное состояние Орлова на сегодняшний день увеличилось в пять раз и продолжает расти с каждой минутой. Дмитрий – номер один в рейтинге самых успешных богачей по версии «Forbes». Его успеху и материальному достатку завидует даже английская знать.

А ещё говорят, что в его жилах течёт не кровь, а желчь. Он никогда не улыбается. Всегда хладнокровен, скрытен, высокомерен. Девушки армией падают перед ним на колени, предлагая себя в качестве красивых кукол в красивых упаковках, лишь за одну минуту его бесценного внимания. А некоторые даже вены режут, чокаясь от его безупречной внешности. Но хладнокровный Орёл бережёт своё сердце лишь для одной. И это… живая кукла Барби – Елизавета Вербицкая. Она дочь нефтяного магната и лучшего друга отца Дмитрия. Кажется, их отцы погибли вместе во время авиакатастрофы.

Спустя две недели, я увидела Дмитрия. В саду. Когда развешивала простыни на бельевой верёвке после стирки, а он прогуливался по территории поместья вместе со своим псом, породы «Аляскинский маламут».

Сегодня была относительно спокойная погода, а до этого на город обрушился сезон холодных дождей. Я выскочила во двор в одном лишь платье, поверх которого набросила шерстяной свитер. Евгения снабжала меня одеждой по своему вкусу. И эти тряпки были намного лучше детдомовских.

Обычно развешивание белья у меня занимало не больше пяти минут. Но в этот день я настолько устала, что даже не заметила, как обмякла на стуле там же, среди колышущихся белоснежных простыней. Спряталась в надежде, что никто не увидит. Я закрыла глаза всего на пару минут и не заметила, как уснула. Другие работники в наглую пользовались моей молчаливостью. Поэтому частично перекладывали свои обязанности на мои плечи. Я ведь всё равно возмущаться не буду, да и многие уже знают, что я работаю здесь в качестве должницы, а не для карьерного роста.

Я устала до такой степени, что у меня даже волосы болели. И задремала на стуле, спрятавшись внутри развивающихся на ветру белоснежных простыней. Я не заметила, как мне в руки ткнулось нечто влажное и холодное. Когда я распахнула глаза – беззвучно закричала. Закричала и со стула упала, разбивая коленку в кровь! Потому что увидела огромную морду, как у медведя, которая с любопытством глазела на меня своими лазурными глазами. Я уже потом поняла, что это был пёс, а не медведь, когда на асфальт упала и отрезвела от боли в коленях. Я ведь не люблю, когда ко мне подкрадываются. И животных я, кстати, тоже боюсь.