Дана Стар - Немой крик

Он разгрыз мои губы до крови, будто зверь, языком зализал ранки. После чего набросился на грудь. Укусил за сосок, смял полушария, заставляя меня в обречённом молчании взвыть от феерии невероятных ощущений. Я сходила с ума вместе с ним. Мне было одновременно и больно, и до извращения приятно!

Мужчина обслюнявил мой сосок, втянул глубоко в рот острый камешек, пососал, поиграл кончиком языка, отправляя моё пьяное сознание в параллельную вселенную. Каждое новое действие заводило мужчину ещё больше предыдущего, превращая его в дикого быка, для которого я стала красной тряпкой. Выдувая из ноздрей пар, он жадно вцепился в мои ягодицы руками, до синяков сжимая упругую кожу. В этот момент я почувствовала, как его член властно прижался к моему лону, потёрся о нежные складки, совершая пружинистые толчки. Но когда мужчина схватил меня за ягодицы, рывком притянул к себе и широко развёл колени в стороны, у меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Я ничего не успела сделать. Лишь ногтями поцарапала его огромную спину, чтобы мужчина немного одумался, чтобы пришёл в себя, потому что он не понимал, что он творил! Он не контролировал свои действия. И я до сих не понимала, с чем это было связано. С наркотиками? Но почему? Должна же быть причина…

Мысли взорвались подобно атомной бомбе и больше я ни о чём не думала, когда Дмитрий, совершил первый безжалостный толчок в тесное девственное лоно, с первым ударом проникая практически на всю длину.

Меня согнуло, срубило пополам от адской боли, а затем растянуло, словно резиновую тетиву. В нижней части живота всё захрустело, затрещало, вспыхнув нещадным огнём. Руки сжались в кулаки, непроизвольно упав мужчине на спину. Теперь я отчаянно колотила его по крепким мышцам спины, которые напрягались и бугрились, когда этот безумный монстр совершал жёсткие толчки, не задумываясь над тем, что мне очень больно!

Слёзы хлынули из глаз мощными цунами. Меня подбрасывало, колотило, трусило от кошмарных ощущений. А он всё толкался и толкался, вбиваясь до упора, растягивая и тараня тесную мякоть плевры. Вскоре, я вдруг заметила, что боль начала постепенно отступать. Тело расслабилось, привыкая к новым ощущениям, к размерам его огромного члена, которым он, мой безжалостный каратель, превращал меня в женщину, делал своей, властвовал и доминировал.

Пружинистыми точками, совершая резкие рывки, Дмитрий достиг пика эйфории. Теперь он входил на всю длину. Скользил быстро, уверенно, рычал, что-то мычал, кусал меня за шею, наматывал волосы на кулак, облизывал щёки и шептал нечто невнятное.

– Твою ж… К-какая т-тесная… М-маленькая моя…

Рывок, толчок, и новая феерия боли! Боже, когда уже эти пытки закончиться? И они закончились. Когда Дмитрий вдруг гортанно застонал, схватил меня за грудь, сжал настолько сильно, что из глаз посыпались искры, и кончил.

Его крепкое тело подбросило в воздухе, парализовывая острыми конвульсиями. Мужчина закричал мне на ухо, пружинистыми рывками вбиваясь на максимально предельной скорости, корчась от сладких судорог, грязно матерясь, прижимая меня к себе, своей звериной хваткой образно ломая мне кости.

В конце концов, получив сумасшедшую разрядку, мужчина обмяк. Упал на меня сверху, по-прежнему находясь внутри лона, которое ныло, саднило, пульсировало. Лишь изредка Дмитрий подёргивался, поглаживая меня дрожащими ладонями по волосам, заставляя беззвучно всхлипывать от внутренней пульсации, исходившей от его объемного члена.

По ногам стекала огненная лава, а по щекам – слёзы. Возможно, я назову себя извращенкой, но как только я пришла в себя, мне вдруг стало извращённо хорошо. Я осознала, что теперь я стала женщиной, а Дмитрий… моим первым мужчиной.

Орлов обнял меня обеими руками, перевернулся на спину, так, что я оказалась сверху, и носом зарылся в мои волосы. Его глаза, с момента начала полового акта, были плотно закрыты. Он гладил меня по спине кончиками пальцев, мурчал в ухо, тёрся носом о мою влажную шею, бубнил какой-то полоумный бред. А у меня сердце автоматом под рёбрами колотилось, когда я чувствовала его обжигающие прикосновения, его сумасшедшую энергию, его звериную любовь. И хотелось петь от счастья, потому что я рядом с ним лежала, а он… он ласкал меня как законную супругу.

В животе то ныло, то пульсировало. Тёплая влага стекала по ногам, а придурошный мозг радовался, понимая, что это его драгоценное семя из меня вытекает. Но радость быстро сменилась шоком, когда Дмитрий вдруг запустил свои пальцы в мои волосы на затылке, прижал моё ухо к своим пересохшим губам и, заикаясь, шепнул:

– Не у-уходи от м-меня, Лиза… Пожалуйста… Я в-ведь всё для т-тебя делал. Всё! А ты… так жестоко… давай забудем, давай и-исправим… мы ведь должны… б-быть вместе… наши отцы так г-говорили… это была их воля… когда их самолёт р-разбился…

Прошептав это с болью в голосе, он ещё сильней сдавил моё хрупкое тело в тисках, а затем отключился.

Мы пролежали с ним в такой позе до раннего утра. Дмитрий вцепился в моё тело, словно погибший бойцовский пёс, с такой сумасшедшей силой, что его теперь вряд ли кто-либо сможет отцепить.

Его последняя фраза, сказанная в бреду, не давала мне спокойно спать.

Неужели Орлов принял меня за Лизу? Любыми способами я пыталась не думать о горьких догадках. Под утро я всё же уснула. А проснулась от резкого толчка в бок и оглушающего крика.

Дмитрий пришёл в себя. Резанув по мне бешеным, непонимающим взглядом, он быстро вскочил с постели, сжав руки в стальные кулаки. Несколько секунд на меня пялился, затем перевёл взгляд на скомканную простынь, на которой уродливыми кляксами застыли багровые пятна крови. После чего… не на шутку разозлился!

– Как ты, что ты? Поверить не могу! – Ходил туда-сюда вдоль комнаты, схватившись за голову. – Какого хера тут произошло, Лина? Ты что натворила, идиотка?!

Я всхлипнула, руками синяки на груди прикрыла и жестом ответила:

– Вам было плохо…

Но он перебил:

– И ты решила меня таким вот образом утешить? Похвально, блять! Молодец, Лина!

– Всё нормально. Мне было не очень больно. – Ответила, с дрожью в пальцах, выдавив подобие счастливой улыбки.

– Пошла вон. – Дмитрий остановился у окна, повернулся ко мне спиной, лбом упёрся в запотевшее стекло. Дышал интенсивно, прерывисто, а прозрачная поверхность стекла мутнела от его нервного дыхания.

Но я и не думала убираться вон. Тогда он со всей дури треснул по стеклу кулаками, разбивая окно на сотню острых осколков и заорал на всю глотку:

– В-О-О-О-Н!!!

На крики в комнату сбежались слуги. Набросив на тело халат, мужчина агрессивно приказал:

– С глаз её моих уберите и в кладовке заприте!