Дана Стар - Немой крик

Обратно на кресло тушу эту плешивую швыряю, скалюсь и ладони друг о друга отряхиваю, потому что гадко! Гадко и стыдно к этому дерьмищу прикасаться, которое с девушками, как с животными, направо и налево… извращенцам грязным.

– Значит так, слушаешь меня внимательно! – Кулаками по столу с дури стукнул, глаза в глаза, взглядом не моргая, застыл. – Прямо сейчас пишешь заявление об увольнении и на выход. Мои ребята твою тушу гнилую уже внизу ждут. А через час у тебя прямой рейс на Бангкок. Мне, кстати, в «Долине персиков» сообщили, что они любят мясистых… – Подмигнул и улыбнулся.

Улыбка – не мой стиль, но в данном случае, как никак кстати.

– Нет, нет! – Качнула головой, в чёрных зрачках паника, губы – посинели от страха.

– У тебя три минуты. – Я разворачиваюсь, направляюсь к выходу, перед глазами уже начинает двоится от злости. – А к-как же мои родные? У м-меня ведь трое детей? – Ревёт.

– А мне насрать. – Не оборачиваясь. – Как и тебе на тех девушек, которых ты… просто убила. А если бы твоих дочерей так? А? Я тут на тебя досье собрал, Жанна Михайловна. Что, дачку за городом достраиваешь? И сыну старшему уже квартиру прикупила? А сама свой дивный задок на «Ровере» катаешь?

– Это неправда! Мерзкая ложь! Да кто вы такой, чёрт подери! Что касается сирот – они и так были обречены! Безродные, никому ненужные мешки с мусором! Их всех просто выбросили на свалку, не успели они на свет родиться! А мы их выходили, откормили, жизнь новую дали, в людей превратили!

Я держался из последних сил.

Если сейчас не свалю… придётся где-нибудь искать мешок для трупов и ребят напрягать, чтобы в лес ночью тащились. Клянусь, ещё хоть слово, и я убью чёртову суку! Голыми руками.

– Закрой свой поганый рот, пока я тебе язык не отстрелил!

– Вы ещё пожалеете! – Захрипела самоубийца грёбаная. – Я на вас в органы доложу. За избиение! За угрозы!

И зачем я только сюда поперся? Сказал бы пацанам, они бы вопрос за минуту уладили, а мне бы ни руки марать, ни нервы бы поганить лишний раз не пришлось. Я никогда прежде не пользовался оружием. Не всегда даже с собой брал. Все и так знали, кто я такой. Но в этот раз чисто интуитивно в пиджак сунул. Обычно всю грязную работу за меня выполняли мои верные псы.

Но в этот раз… Я вытащил ствол из кармана и выстрелил.

Сначала в видеокамеру на облупленной стене, а затем в системник на компьютере. Ошалев от страха, заведующая взошлась в резанном крике, от которого у меня в ушах противно запульсировало. Пришлось будто с полоумной на пальцах объясняться:

– Ты что, идиотка, совсем безмозглая? СМИ не читаешь, не смотришь? Внимательней посмотри на меня, куриное ты ортродье! Вни-ма-тель-но! Вытащи глаза из своей жирной жопы и посмотри!

Я никогда не ругался подобным образом, особенно на женщин. Меня ведь воспитывали в интеллигентной семье. А тут вдруг… понеслось по трубам.

– Ч-что, да как вы, как это… не может быть! Ор-лов… Дмитрий?

– Наконец, допёрло до твоего куриного мозга. – Хмыкнул, дунув на ствол.

– Я прошу прощения! Я умоляю! Это недоразумение! – Она упала на колени, на карачках ко мне подползла, в брюки наманикюренными ногтями вцепилась.

А я её как шавку ногой пнул.

– Недоразумение это ТЫ. Пиши завещание близким. Ещё не скоро их увидишь, если вообще доживёшь до этого момента. На зоне, говорят, время как резина. В твоём случае – в рабстве. В «Долину персиков» поедешь, дрянь. Знаешь, что это за место такое? – Подмигнул.

– Нет! Нет! Не-е-е-т!

Она рыдала, целовала мне ботинки, но меня это не умиляло. Тварь тронула то, что мне стало дорого. Она меня пробудила во мне внутреннего зверя. И теперь гореть ей в вечном огне.

– Пошла к чёрту! Я всё сказал. – Брезгливо оттолкнул ногой уродину, поправил галстук на шее, быстро покинул это мерзкое гнездилище тараканов. С души словно огромная плита свалилась, когда я на улицу выскочил, полной грудью свежий воздух вдохнул. Я обернулся, ещё раз бросив взгляд на пожелтевшие, покрытые грязными трещинами стены приюта. В сердце нещадно запекло, а душа покрылось инеем. С завтрашнего дня я твёрдо решил, что эту жуткую клоаку к чертям снесут с лица земли, а на месте приюта построят новое учреждение. По самым последним современным технологиям.

Они расписались в кругу семьи, а грандиозное торжество перенесли на другую дату. К чему такая срочность? Я не понимала. Быть может… они ждут ребёнка? От этих мыслей меня дробило части, а в душе, как и снаружи, я превратилась в живого мертвяка.

Я встретила Дмитрия за час до начала торжества. Точнее, когда я вытирала пыль со светильников, стоя на стуле в коридоре, он набросился на меня со спины настолько неожиданно, что я едва не клюнула носом в пол от испуга. Будто озверелый шакал, он животом впечатал меня в стену, а руками… свои властные руки Дмитрий запустил мне под юбку и принялся жадно шарить по ногам, направляясь к бёдрам.

Закусив губы, я превратилась в столб, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сегодня он был ещё более красивым и ещё более безумным! В белом смокинге. Идеальный мужчина. От него пахло успехом, а его наглые прикосновения клеймили мою кожу невидимыми отметинами.

– Чёрт, Лина-а-а, – горячее дыхание обожгло ягодицы, когда Орлов буквально с головой нырнул под юбку, – я сейчас сдохну от твоего запаха! – Сильные мужские руки врываются в трусики, с властью сжимают набухшие, и уже пропитанные влагой складки. В ответ на порочные ласки мужчины мои глаза невольно закрываются, а грудь в панике начинает совершать глубокие, быстрые выдохи. – Какая же ты… ты… – Влажный язык скользит по бедру, я в шоке понимаю, что Дмитрий облизывает мои бёдра, направляясь в сторону трусиков, а за его языком стелется дорожка из мурашек… Опьянённый разум выбрасывает в открытый космос от безбашенных ощущений. – Малышка… Твою ж мать! – Но тут же резко шлёпает об землю, когда Дмитрий со всей дури лупит кулаками об стену и, выругавшись матом, быстро убегает прочь. А я стою как вкопанная и ничего не могу понять. Что это было? Вероятно, прощание.

Когда они расписались, у меня поднялась температура и очень сильно разболелась голова. Евгения заперла меня в подсобке, чтобы я своим видом не пугала гостей. Заткнув уши подушкой, ещё и с головой нырнув под одеяло, я мечтала не слышать весёлого смеха прибывших гостей, праздничной музыки, несмолкаемых аплодисментов. Я видела Лизу. Мельком. С улицы, через окно. Как они с Дмитрием, держась за руки, спускались по лестнице под шумные овации близких родственников. На их породистых телах сверкала роскошная одежда белого цвета. Платье Лизы, вручную расшитое драгоценными камнями, идеально подчёркивало её стройную фигуру, а на голове сияла корона из бриллиантов.