Дана Стар - Немой крик

Евгения толкнула меня на кровать и рывком разорвала рукава моего платья. Меня изнутри скрутило ржавыми цепями, когда я поняла, что она собирается сделать. Я начала вырываться, но на подмогу тиранше подскочила Елизавета. Одна крепко меня держала, другая до одури лупила палкой по рукам. Но в моих глазах ведьмы не увидели ни одной слезинки. Отчего злились до пены изо рта, с каждым разом хлестая всё сильней и сильней.

– Ещё долго не будешь рисовать! Безродное чучело! Тебе место на помойке, дрянь! А твои рисунки – сплошное убожество!

Белые простыни на моей постели окрасились в красный. По рваным ранам на руках тонкими ручьями стекала алая жидкость, оставляя уродливые кляксы на некогда чистом покрывале.

Я думала, что это конец. Что я сдамся, проиграю, потеряю сознание и признаю вину, которую не совершала. Как вдруг, на нас, как гром средь ясного неба, обрушился грозный бас:

– Кто позволил?! Бить?

Елизавета быстро отскочила в сторону, забившись в угол, мол она тут вообще случайно мимо проходила, и жалобно захныкала, включая профессиональную актрису:

– Милый! Милыыый! Эта дрянь украла моё кольцо с диаматом! То, самое, которое ты подарил мне на помолвку. – Ох, дорогой… Ты пригрел у сердца ядовитую крысу! Воровка! В твоём доме воровка!

Сопли, слюни, предобморочное состояние… Браво, госпожа, браво!

Она кивком указала на разорванного медведя, в котором, среди клоков синтепона, поблескивал крупный камень, размером с грецкий орех. Я продолжала сидеть на полу спиной к Орлову, не решаясь даже посмотреть в его орлиные глаза, потому что была уверена, что там сейчас нет ничего хорошего. Сплошная ярость, сплошное бешенство. Когда в комнате появился хозяин усадьбы, воздух от его давящей энергетики трансформировался в опасную ртуть.

Ведьмы победили. Меня подставили по всем пунктам. Только дурак не поверит случившемуся. Осталось лишь вынести смертельный приговор.

– Тише, тише, моя хорошая! Успокойся. Кольцо нашли, всё хорошо. – Евгения бросилась утешать “несчастную”. Погладила по голове, вытерла платком слёзы. Меня почти стошнило от этой профессиональной постановки.

– Это ведь д-дорогой сердцу подарок, – выдавила из себя горькие слёзы, хитрожопая гадюка, с отчаянием глядя на будущего супруга.

– Ты правда украла, Лина? – Дмитрий нахмурился. Всё-таки я обернулась. Он стоял в дверном проеме, слегка наклонив голову вперёд, его высокий рост не позволял мужчине выпрямиться в полном объеме.

Я отрицательно качнула головой, прижимая раненые руки к груди, которые ныли от дрожи и боли, с которых капала кровь.

– Врёёёшь! – Ещё секунда, Елизавета сбила бы меня с ног и вырвала бы из меня душу ядовитыми наманикюренными когтями. – Я сняла его всего лишь на минутку, когда поехала в салон красоты. А когда вернулась – кольцо пропало! До этого момента я видела, как эта грязная поломойка пялиться на твой подарок. Что и требовалось доказать!

Взгляд Дмитрия упал на мои избитые руки, отчего его ладони невольно сжались в кулаки, а густые брови сошлись на переносице. Мужчина реально напоминал дикого орла, жаждущего охоты и свежего мяса. Но что его так разозлило? Мой поступок… или мои раны?

– Хватит, Лиза. Я сам с ней разберусь. – Холодно отрезал.

– Вы ведь накажете оборванку как полагается? – Управляющая ехидно оскалилась, принудительно вложила в руку господину палку.

– Да. Она моя подчинённая, а также моя должница, поэтому бить её имею право только я.

– Это пока… – Всхлипнула Лиза, явно на что-то намекая.

Один широкий шаг мужчины в мою сторону, и вот я уже в стальных когтях хладнокровного хищного ястреба. Дергаюсь, извиваюсь, наивная, немощная мышка. Дмитрий рывком схватил меня за воротник платья и грубо поводок из комнаты в сторону конюшни. У меня панически подгибались ноги, тряслись руки, с них капала кровь, прямо на белый фартук. Неужели Дмитрий будет меня бить?

Когда мы оказались в конюшне, мужчина бесцеремонно толкнул меня в одно из пустых стойл, схватил плеть, которой обычно воспитывал непослушных жеребцов, приказал:

– Повернись ко мне спиной. Я ссутулилась, но всё же выполнила беспрекословный приказ деспота. – Обопрись руками о стену и держись. Крепко держись. Потому что я буду бить сильно!

Навалившись на стену, рыдая навзрыд без единого звука, я закусила собственный кулак, вместо кляпа, готовясь с головой окунуться в бездну боли. Дмитрий замахнулся, рассекая плетью воздух. Тяжёлый кожаный шнур ударился в стену в сантиметре от моего лица. Колени подогнулись, и я осела на пол. Но тут же поднялась. Играет со мной. Нагоняет больше страха! Он подошёл вплотную к моей спине и с силой разорвал на мне платье. Вдоль позвоночника. Сверху вниз. На две равные части. Оголяя лишь спину. Так, что швы противно захрустели. Долго стоял. Тяжело дышал. Я слышала и видела боковым зрением, как он расстегнул свою рубашку на несколько пуговиц и закатал рукава до локтей.

Глубоко выдохнул… Снова замахнулся. И снова ударил.

Безжизненным мешком я повторно упала на пол, рефлекторно закрыла голову руками, забилась в нервных судорогах и больше не смогла подняться. Тело не слушалось. Мышцы будто превратились в желе. А сердце… оно истекало кровью. Потому что его предали, порвали на части, макнули в грязь, ещё и растоптали.

Зажмурив глаза, я шептала губами, выклянчивая помилование: – Не надо. Пожалуйста не надо… Мне страшно. Дрожь. Немые стоны. Литры слёз. Дмитрий словно окунул меня с головой в кипящую лаву. Это выше моих сил. Если он хотя бы раз ударит… я умру.

Молчит. Не нападает. Я слышу лишь нервное и частое дыхание. Затем глухой удар. Плеть падает на пол. И ещё один шлепок. Теперь Дмитрий падает. На колени… Обвивает моё судорожное тело обеими руками, усаживает к себе на руки, а я носом утыкаюсь в его ароматную шею, тут же успокаиваюсь, когда мужчина начинает вместе со мной плавно раскачиваться, то в одну сторону, то в другую, при этом мягко, словно ветер, шелестит мне на ухо. Левой рукой – он обнимает меня талию, а правой – зарывается в волосы на затылке, пропуска спутанные пряди между пальцев. И дрожь отступает. Дыхание выравнивается, слёзы высыхают, тогда и я позволяю себе немного роскоши – руками цепляюсь за его крепкие плечи, а носом трусь о мягкую кожу мощной шеи.

Когда Дмитрий меня обнимает, он будто делится с моей душой частью своей мощной энергии. Такое бешеное тепло разливается по венам… Невероятно! Хочется вот так вот взять и навсегда приклеится к его горячей груди, чтобы никто и никогда нас не разделил. Чтобы стать с ним единым целым.

– Ш-ш-ш, прости, что напугал. – По волосам гладит, крепче к груди прижимает, его руки дрожат, и я чувствую эту покалывающую дрожь внутри своего тела, – Просто накипело… У меня нереально скверный характер, я очень вспыльчив и ненавижу преступников. Особенно в моём доме. Меня из себя вывести – всё равно, что плюнуть в лицо разъярённому быку. Сегодня я закрою глаза на этот инцидент. Но впредь, тебя ждёт ещё более суровое наказание.