Дана Стар - Немой крик

Боже, как хорошо! Но нам нельзя. Нельзя так себя вести! А если Лиза вернётся? Проклятье…

Я сжимаю ноги, а руками пытаюсь оттолкнуть голову Дмитрия, но он резко заламывает мне их за спину:

– Сиди смирно.

Приказывает и снова ныряет между ног, круговыми движениями языком продолжает доводить меня до агонии. Влажный язык кружит вокруг твердеющего клитора, дразнит, щекочет, бьёт по твёрдой горошинке, возбуждая до безумия. Как только я чувствую нарастающие электрические волны внизу живота, он нарочно останавливается, не позволяя мне получить свой первый, свой долгожданный оргазм. Я готова была хоть каждый день спать на морозе, лишь бы получать вот такое вот лечение. От Дмитрия. Лишь бы ощущать его внимание. Хотя бы самую малость. Хотя бы на пару минут.

Меня передёргивает, когда я ощущаю его настойчивый палец возле глубин миниатюрного лона. Один нажим… Он входит на пару сантиметров внутрь. Дмитрий грязно выматерился, но я не разобрали ни слова, а затем восторженно мурлыкнул:

– Ты такая тесная… Такая красивая. Там. И везде. Тугая, горячая, миниатюрная, – палец входит ещё глубже. Я дрожу, рыдаю и трясусь будто в смертельной лихорадке от понимая, что он сейчас меня возьмёт. От понимания того, что он сделает меня своей девочкой. – Страшно? – Миллионер гладит меня своим таким непривычным и таким спокойным взглядом, в котором полыхает безграничная нежность. – Я не тот ублюдок араб. Я никому не посмею сделать тебе больно.

– Знаю, – Отвечаю шёпотом, дрожащими губами. Набираюсь смелости, обхватываю руками его крепкую спину. – Я твой первый? – Жаждет услышать ответ на желанный вопрос.

Я краснею, киваю, опускаю глаза в пол и шепчу: – Научи меня. Всему. Я не умею… даже целоваться.

Дмитрий понимает меня без слов. Его пальцы входят глубже, он начинает массировать меня там, внутри, по очереди. Сначала языком, затем пальцами и одновременно. Сначала круговыми движениями, затем осторожными толчками. Чтобы не причинить боли его нежный палец, входит и выходит, а моя плоть под его нажимами твердеет, покалывает, пульсирует. Вот-вот и он подарит мне блаженное ощущение.

– Я сделаю тебе приятно. Я научу тебя кончать. И стонать. До срыва связок! Со временем. Вот увидишь! Дмитрий на секунду отстраняется. Лишь для того, чтобы снять с себя брюки. У меня мутнеет перед глазами, а сердце… вот-вот и выстрелит петардой из груди, когда я вижу, как он властно срывает с себя ремень, сбрасывает штаны на пол вместе с трусами.

Огромный и толстый, будто кол, его мощный член пружинит перед моими глазами, нагоняя страх. Потому что я понятия не имею, как такой огромный монстр способен померится в такой тугой и маленькой норке?

«Всё будет хорошо… Всё будет волшебно! Первый раз всегда больно. Зато потом…». – Мысленно утешала я себя.

А что, собственно, потом? Неужели я ещё смею на что-то надеяться?

Сейчас мне было на всё наплевать. Я слишком возбудилась и слишком отравилась Дмитрием. Вплоть до того, что потеряла здравый разум.

Как оказалось, он не планировал лишать меня девственности. Он получил поверхностное удовольствие. Одной рукой – мужчина продолжил отправлять меня к вратам рая, а другой рукой – с озверелой яростью надраивал свой огромный член. Я бы всё отдала, лишь бы он услышал, как я кричу. Как я выкрикиваю его красивое имя, задыхаясь от бешеных стонов. Внутренний взрыв случился резко и неожиданно. Меня отбросило спиной на кровать, когда я получила свой первый в жизни оргазм. Тело прошиб горячий озноб, тысяча мелких иголок рассыпались по нервам, проникая в каждую клетку. Дмитрий кончил одновременно со мной. Зарычав как зверь, он одержимо излился горячим семенем прямо на мои щиколотки и упал спиной на ковёр, тяжело дыша.

Мы приходили в себя ещё несколько долгих минут. Когда мне, после мощного головокружения, удалось вернуться в вертикальное положение и завернуться в простыни, Дмитрий вдруг резко отрезал:

– Прости, Лина, я сорвался, – тяжело дыша, – забудь всё, что между нами только что произошло. В субботу мы с Лизой расписываемся. То, что было между нами сейчас – ошибка. Я тебя соблазнил, чтобы снять напряжение, – голос наполнился льдом, – ты очень красивая девушка. А я просто спустил пар, в надежде чтобы забыться. Опробовал конфету в красивой обёртке и всё, я насытился. Ты ведь понимаешь? Ты, чёрт возьми, должна это понимать! – Со всей дури стукнул кулаками о паркет. – Теперь иди. Давай! Быстрей! Убирайся с моих глаз! – Заорал, с лютой ненавистью. – Иди к себе в каморку и запрись там нахрен!

Меня выбросило обратно в кошмарную реальность. Я забыла, как дышать, а сердце в груди превратилось в мертвый камень. Не. Может. Быть. Его слова – грязная ложь! А я… наивная, глупая дура!

Я быстро вскочила с постели, плотнее закуталась в одеяло, рванула к двери, спотыкаясь на каждом шагу. Возле порога, наступила на простыни. Упала. Ударившись коленями о твёрдый пол. А Орлов, на прощанье, деловито бросил мне в спину ещё одну напыщенную гадость:

– Я прикажу, чтобы тебе сделали эклеры. Те самые, которые тебе так понравились. Ну или если что-то захочешь – просто скажи. Тряпку какую, или из косметики чего… Прежде, чем вновь абстрагироваться от всего мира, особенно от этого двуличного дьявола, я резко развернулась и ответила на языке жестов:

– Не нужно меня прогонять как собаку. Я сама уйду. И мне от вас ничего не надо. Я не шлюха.

После чего со всей дури хлопнула дверью.

«Обещаю! Я голыми руками порву каждого, кто причинил и посмеет причинить тебе боль. Снова…».

Эти слова резали меня как пилой. А себя вы порвать не желаете? Я бы с удовольствием посмотрела на это забавное зрелище! Дьявол. Ненавижу! Как же мне больно… Он сделал из меня личную шлюху, да ещё и подарками пытается задобрить в качестве оплаты услуг. Мерзавец!

Как бы я хотела, чтобы мне вырвали часть мозга, чтобы я полностью забыла негодяя. Абсолютно все воспоминания, которые нас связывали.

Я стояла в душевой кабинке под струёй горячей воды и смывала со своей кожи следы прикосновений Орлова. От злости захотелось срезать с себя шкуру! Горькие слезы катились по щекам, но тут же растворялись в воде.

Пусть только попробует ещё раз хотя бы на шаг подойти!

Я тогда… что? Закричу? Смешно.

Просто всажу ему нож в его каменное сердце и сбегу из поместья.

На следующий день мне нужно было снова навести порядок в комнате хозяина. Идти туда, впервые за месяц каторги, мне, естественно, не хотелось. Надеюсь, Орлов отлучился по делам, и я его ещё долго не увижу. Но я даже и не догадывалась о том, что мои мысли не совпали с реальностью.

В прошлом году на Новый год всем детям-сиротам один местный депутат подарил по «МР3 плееру». Это была одна из немногих вещей, которую я оберегала как собственную невинность. Иногда, для поднятия настроения, я затыкала уши наушниками и выполняла всю грязную работу, которой меня заваливали по самую макушку в детском доме. После вчерашнего безрассудного вечера мне захотелось немного забыться. Наушники стали таблеткой для профилактики надвигающейся смуты. Я начала уборку с чистки мебели от пыли. Заткнув уши, пустилась в развесёлый пляс, отплясывая вместе с тряпками «Макарену». А ещё я обожала петь. Хоть и одними губами. Как вдруг… Я настолько увлеклась музыкой, что даже не заметила, что за мной наблюдают. Невольный взгляд прямо перед собой, и в зеркальных дверях шкафа я вижу отражение Дмитрия Орлова. В одном полотенце, небрежно приспущенном на рельефных бёдрах. Скрестив мощные руки на выпуклой, идеально гладкой груди, бесподобный, как греческая статуя, он стоит оперевшись задом о край стола, слегка склонив голову на бок, и с озорным блеском в своих огромных глазах наблюдает за моим позором.