Дана Стар - Немой крик

– Девушка уже приходила в себя несколько раз. Звала вас. Шептала ваше имя…

– Шептала? – Переспросил, с удивлением посмотрев на врача.

– Да.

– Ох, девочка… – Опять эти дурацкие слёзы слепят глаза.

Я всхлипнул, нежно-нежно поцеловал её хрупкую ручку.

Неужели, заговорила?

И тут я вдруг вспомнил. Вспомнил её взволнованный крик, когда она выбежала мне навстречу, в момент, когда подлая блядь нажала на курок.

Бедная. Она так сильно испугалась… Что закричала. В голос.

– Дмитрий… нам очень жаль. – Внезапно прошептал главврач, стоя за моей спиной.

Киваю. А сам лбом к её холодным, обездвиженным пальчикам припадаю.

– Жаль, что ребёнка спасти не удалось.

Пауза. Я отрываюсь от Лины, бросаю серьёзный взгляд на врача:

– Что? Какого ещё ребёнка? Моя девушка… Пострадала моя девушка! Детей у меня нет.

– Ах, так вы вероятно не знали… – Врач переминается с ноги на ногу, спрятав руки за спиной.

– О чём?! Говорите уже конкретней!

– Алина… В общем… – Снижает тональность голоса до минимума. – Алина была беременна. Но срок очень и очень маленький. Три-четыре недели. Случайно обнаружили повышенный уровень ХГЧ в крови. И не понравилось биение сердца пациентки. Проверили на всякий случай… наши догадки подтвердились.

Что? К-как? К-как же так, мать твою?!

Ещё один удар. Безжалостный и беспощадный. Удар коварной судьбы.

В самое жерло души. Лучше бы они не проверяли. Лучше бы я этого не знал! Как мне теперь вынести это горе?

У меня потемнело в глазах, а голову сдавило тисками. Я начал заваливаться на бок, проваливаясь в неизвестность.

– Каталку сюда, срочно! И два кубика… – Как эхо в бесконечной пещере прозвучал голос мужчины.

Как раз в тот момент, когда я узнал об ещё одном горе, о том, что я потерял собственного ребёнка, я мельком почувствовал, как худенькая ручка Алины резко сжалась в моей руке, как её холодные пальчики с силой задрожали в огромной ладони.

Я очнулся лёжа на кровати в одноместной палате, с разрушительными мыслями, о том, что мне попросту было бы легче умереть от инфаркта, нежели продолжать жить в мучениях, которые теперь сыпались на меня отовсюду. Врачи поспешили меня утешить.

– Не волнуйтесь. Девушка ещё сможет забеременеть. – Меня навестил Анатолий Борисович, лечащий врач Лины. – Пациентка потеряла много крови. Но радует то, что жизненно важные органы практически не пострадали.

Легче от этого не стало. Прошлое не вернуть, не исправить. Мне хотелось мстить, рвать, метать и даже убивать!

– А что с убийцей? – Холодно спросил я.

– С Елизаветой? – Пауза. – Увы… Если бы она пристегнулась. Возможно… осталась бы жива. Вылетела через лобовое. Перелом шейных позвонков, удар головой… и моментальная смерть.

Вот теперь мне полегчало.

Каждому своё. Каждому рано, или поздно, достанется по заслугам. Радоваться чужой смерти – нехорошо. Даже, если это твой самый заклятый враг погиб настолько ужасно, но в то же время настолько нелепо. Просто потому, что я бы сам лично убил суку.

Из глубокого сна меня разбудил приятный голос. Тот самый голос, который я так хорошо знала, который безумно любила, и который узнала бы даже из миллиона разных голосов. Голос, наполненный бархатом, мятой и заботой. Голос, принадлежащий любимому мужчине.

Дмитрий не отходил от меня ни на минуту. Иногда я открывал глаза и видела всё так, будто находилась в густом тумане. Сил не было ни на что. Периодически у меня болела голова, но больше всего беспокоил живот. Сначала я вообще ничего не соображала. Даже не понимала, как именно оказалась в больнице, с кислородной маской на лице и катетерами в венах. А затем вдруг вспомнила… Вспомнила тот ужасный вечер, когда получила пулю. В живот.

Но больше всего меня шокировал разговор Дмитрия и врача. Который я невольно подслушала, когда только-только начала отходить от лекарств. Оказывается… Оказывается я и правда была беременна. Я догадывалась, но не верила. Что за такой короткий промежуток времени это реально возможно. Знала, но не верила. Смущала лишь тошнота по утрам, отвращение к еде и постоянная сонливость. Утром я хотела попросить Диму дать мне водителя, чтобы тот отвёз меня в город, так… развеяться. Хотела купить тест в аптеке и сделать сюрприз. А ещё хотела купить маленькие носочки в детском отделе и в эти же носочки положить тест с заветными двумя полосками. А подарок спрятать в кармане пиджака Дмитрия, на случай, если догадки подтвердятся.

На восемьдесят процентов из ста я знала, что жду малыша. Чувствовала сердцем. Это была та самая женская интуиция. Но мои мечты, мои планы… превратились в чёрный прах. Когда меня, накануне ранения, разбудил шум со стороны улицы.

Выглянув в окно, я увидела машину Елизаветы и Дмитрия. Который стоял рядом, размахивал руками, что-то кричал. Не раздумывая, я наспех набросила на тело халат и выскочила на улицу. Как раз в тот момент, когда я увидела, как нечто блестящее, сверкнуло в руках белобрысой крысы. Я всего лишь хотела предупредить Дмитрия, хотела оттолкнуть… Я даже не догадывалась, что она действительно выстрелит. Думала, стерва лишь угрожает. Но я ошиблась. В этот опасный момент тело действовало само по себе. Я бросилась со всех ног, толкнула любимого на асфальт и почувствовала кошмарную, убивающую боль. После… утонула в ледяной тьме.

Я знала, что он не отходит от меня ни на шаг. Если бы врачи дали добро, так бы и спал рядом, на полу, как послушный и преданный сторожевой.

Его голос помогал потерянному сознанию быстрее вернуться в реальность. Хоть я ничего не видела, но слышала, как Дмитрий рассказывал мне разные истории, чувствовала, как нежно-нежно гладил мои руки, массировал пальцы, растирал кожу, помогая организму восстановить кровообращение, когда мышцы затекали. Он звал меня. Умолял, чтобы я открыла глаза. Говорил, насколько дико соскучился.

И вот однажды я проснулась. Тогда, когда услышала его стоны и почувствовала его слёзы на своих неподвижных руках. Это был тот самый момент, когда мы узнали, что наш малыш… он… погиб.

Рука сама дёрнулась, а по венам пронеслись искры. Мне захотелось обнять Диму. Сильно-сильно обнять. И грустить вместе с ним. Но тогда он так сильно перенервничал, что лишился чувств. Лишь тогда я поняла, насколько сильно, насколько искренне он меня любит.

Я ждала его полдня. Задремала. А когда любимый пришёл, открыла глаза, попыталась улыбнуться и, сжав руки в кулаки с уверенностью прошептала:

– Д-Дима…

Чётко, ясно, с болью в горле. Но я сказала! Я, чёрт возьми, сказала своё первое слово за столько лет! И это слово… было его красивое, звонкое имя.

– Алина! – Дмитрий стал белее медицинского халата, в который его нарядили санитарки. Он пулей подскочил к моей постели, схватил за руки, покрывая каждый палец частыми поцелуями. – Повтори! Повтори пожалуйста! Ну! Ещё разочек… Скажи, девочка! Скажи что-нибудь!