Виктория Ростокина - Рок царя Эдипа

Женя после блестящей защиты не поехал с родителями домой, а бросился провожать эту загадочную, опасную Инессу… И вот все в сборе, а их до сих пор нет. И это все она, ведь Женя так пунктуален.

Наконец раздался долгожданный звонок.

Руфина Львовна тихо охнула и опять схватилась за сердце.

Смущенный и сияющий Женя ввел в дом совершенно другую девушку. Только приглядевшись, она поняла, что девушка та же самая, только…

Куда подевался изысканно-элегантный вид? Где строгий костюм и гладкая прическа? Немыслимо измалеванные глаза, взбитая копна пшеничных волос и обтягивающее короткое платье…

И главное, что ему это нравится! Он уверен, что его Инесса прекрасна и неотразима. Где его вкус? Как он не видит этой вопиющей пошлости?!

Инна осталась довольна произведенным эффектом. Она уселась рядом с Женей во главе стола. Сейчас она испытает его на вшивость. По виду его мамочки уже ясно, что против их брака будут приведены все доводы, какие только изобретет ее изворотливый ум. Теперь слово за Женей. Сумеет он пойти против всех своих родственников? В чью пользу сделает он выбор? Тонким женским чутьем она заранее знала ответ. Но нелишне в этом убедиться наверняка.

Женя поднялся с рюмкой в руке, опередив желающего произнести тост отца.

— Я хочу сказать… — Он посмотрел на Инну и собрался с духом: — Мы решили пожениться. Час назад мы подали заявление.

Разорвавшаяся бомба не произвела бы большего эффекта.

— На… этой? — выдавила, задохнувшись, Руфина Львовна.

— Мама! — твердо сказал Женя. — Это моя невеста.

А Инна как ни в чем не бывало осматривала стол, накладывая на тарелку салаты.

— Это рыба-фиш? — спросила она в гробовой тишине. — Вкусно… Вы дадите рецепт?

— И… когда свадьба? — напряженно спросил отец, выпив рюмку, так и не дождавшись тоста.

— Через месяц. Кстати, завтра мы с Инной уезжаем в Крым и вернемся перед регистрацией.

«Однако… — с невольным уважением подумала Руфина Львовна. — Ловко она его окрутила, будьте спокойны. Лишила нас возможности повлиять…»

— А вы не боитесь, Инна, нет? — с деланной сердечностью спросила она.

— Чего? Замужества?

— Менять привычный образ жизни, расставаться с родными и друзьями… Вы все взвесили, принимая решение? Или Женя не сказал вам?

— О чем? — Инна прекрасно сыграла удивление.

— Ведь мы уезжаем. В Израиль.

— Как?

Инна охнула очень натурально и крепко стиснула под столом Женину руку.

Он покраснел, побледнел и пролепетал жалко и умоляюще:

— Прости… Я не мог тебе сказать… Я не решился… Ты… поедешь?

Инна зажмурилась, посмотрела на него, на обращенные к ней напряженные лица, опять на Женю… И чуть не ляпнула: «Естественно, иначе ради чего вся эта комедия?»

Но она еще крепче сжала его подрагивающие пальцы и словно только что приняла отчаянное решение:

— С тобой? Куда угодно!

Это было чуть-чуть пафосно, но никто не заметил.

— Вот только… — Инна заколебалась. — Я смогу взять с собой сына?

— Кого?

— Сына, — безмятежно улыбнулась она. — Разве Женя вам не говорил? У меня мальчик, Алешка, ему второй год пошел.

Женя сам слышал об этом впервые. Но отступать было уже некуда. Мосты сожжены, свадьба объявлена, невеста представлена всей родне.

— Да… — мужественно пролепетал он. — Сын… Он… немного похож на меня…

— О чем ты говоришь?! — вскричала мама. — Вы же месяц назад познакомились!

Женя обалдело хлопал глазами, и Инна решительно взяла инициативу в свои руки:

— Он действительно на него похож. Знаете, так бывает… Я уверена, что Женя будет прекрасным отцом.

— Конечно… — подтвердил он.

— Но у нас же нет вызова на ребенка! — перебил его отец. — О чем ты думал раньше? Все бумаги оформлены полгода назад!

— И невозможно ничего исправить? — искренне ужаснулась Инна.

— К сожалению, будьте спокойны, — с надеждой проговорила мать.

Господи, она же и свои мосты сожгла! Теперь она либо едет одна, либо…

— Мы можем забрать его позже, — сказал ей Женя.

Он никогда прежде не видел, чтобы у Инны дрожали губы…

— Позже? — не поняла она.

— Конечно. Мы устроимся, и ты привезешь его к нам. Это называется «воссоединением семьи», нам не откажут… А сейчас просто не успеть… Мы так долго ждали этого вызова…

— Ладно, — решилась Инна. — Как только приедем, сразу же начнем оформлять. Это долго?

— Ну… может, год или полгода…

«Год! — ужаснулась она. — Целый год без Алешки!»

Знала бы она, что это растянется почти на всю жизнь…

— Замуж?! В Израиль?!

Отец кричал и брызгал слюной. Мама плакала.

— Шлюха! Подстилка! Предательница! И даже не надейся, что мы отдадим тебе сына! Я тебя материнства лишу! Ты мне больше не дочь!

Он махал у Инны перед носом скрюченным пальцем.

— Доченька, опомнись, — причитала мама. — Неужели тебе этот Женя дороже, чем мы… Дороже ребенка?.. Ты вспомни Юру…

Лучше бы она этого не говорила!

Инна выпрямилась напряженной струной.

— Меня здесь больше ничто не держит. Я решила, и я уеду… — Голос был сухим и презрительным. — Я ненавижу все это. Вы понимаете? Не-на-ви-жу!

— Нас ненавидишь? — задохнулся от ярости отец. — Страну, которая тебя растила, кормила, учила? Ах ты, тварь неблагодарная! Ты послушай, мать! Она за красивой жизнью гонится! А на нас ей плевать! Сына бросает! Память его отца предает!

— Хватит! — взвизгнула Инна. — Я приеду за Алешкой! И только посмейте мне помешать!

Она круто развернулась и ушла в свою комнату собирать вещи.

Алешка проснулся от криков и сидел в кроватке, сонно тараща глазенки.

— Мама… — сказал он басом и заревел.

Инна подхватила его на руки, привычно стягивая мокрые штанишки.

— Ты не плачь, — как взрослому, спокойно и тихо говорила она малышу. — Я скоро вернусь… И мы поедем с тобой туда, где всегда тепло и растут мандарины… Ты же любишь мандарины? Мы будем рвать их прямо с дерева… И у тебя будет папа… Он тебя будет любить… Обязательно будет…

Она переодела и укачала сынишку, болезненно морщась от громких скандальных голосов родителей за стеной. Потом упаковала чемодан и легла рядом с Алешкой на диване, крепко прижав его к себе…

Утром они с Женей улетели в Крым.

Солнце, море, номер на двоих в хорошем пансионате…

Инна старалась наслаждаться отдыхом, подставляла лицо солнцу, плескалась в ласковой соленой воде. И старалась не смотреть на гомонящих у кромки воды малышей. Как здорово было бы вывезти сюда Алешку. Он бы загорел и облопался безумно дешевыми фруктами. Лучше не думать об этом…

А после солнечного дня наступала темная, по-южному непроглядная ночь. Это было самое страшное время суток. По ночам Инне приходилось делить постель с влюбленным и нетерпеливым женихом…