Ана Морецон - Полнолуние любви Том 1

– А вот твой свадебный наряд, – сказала она своему отражению. – Твоя свадьба пройдёт никем не замеченная, без цветов, шампанского и тостов. Но уж с моей свадьбы меня никто не прогонит, и я – буду я, а не прислуга, кормилица, воспитательница, уборщица, добытчица, уличная торговка. А это совсем неплохо иметь право быть самой собой, может, это даже самое ценное в жизни право.

В дверь постучали.

– Войдите, – не оборачиваясь сказала Женуина.

В зеркале она увидела Тулио в белом праздничном костюме. В руках у него был огромный букет белых роз.

– Я задержался, да?

– Это я слишком долго ждала тебя.

– Но ведь не напрасно, я надеюсь.

– Я хочу быть с тобой откровенна. Я давно храню эту рубашку. Она вышла из моды, а я ни разу не надела её. Я ждала Диего. Прошло пятнадцать лет. Именно столько мне понадобилось, чтобы понять – Диего больше не живёт в моём сердце. Теперь там ты, и я счастлива. Все эти годы я берегла себя для тебя. Только погаси, пожалуйста, свет, я уже не так хороша, чтобы смотреть на меня…

– Я буду смотреть, моя любимая…

– Я счастлива, слышишь, я счастлива… я вновь женщина… мне хорошо… я вновь родилась для жизни…

Вместе с этими простыми словами уходили горечь, усталость, страх остаться одинокой в старости, и всё более нарастала нерастраченная и невостребованная нежность…

Всю ночь не гас свет. Недаром Тулио слыл не только лучшим предсказателем судьбы и клиентки одолевали его.

Флавия и Лоуренсо сидели на тёплом песке пляжа. Флавия вдруг как-то враз отрезвела, говорила спокойным тихим голосом.

– Не жалей меня, Лоуренсо. Мне ни капельки не стыдно за то, что произошло. Мне хорошо: я первый раз в жизни набралась храбрости поступить так, как мне хотелось, не задумываясь о последствиях; я всю жизнь трепетала, сначала перед отцом, потом перед Родриго…

– Этого я не заметил.

– Но я-то знаю. Я любила его и боялась, что он меня бросит. От этого я делала вид, что он мне безразличен. Больше мне не надо притворяться. Я одна и отвечаю за себя. Я свободна. Без отца, без матери, без Родриго, одна как перст. Совсем одна на свете… Как песчинка на этом огромном пляже. Я могу делать всё, что заблагорассудится, и не нужно ни перед кем отчитываться: ни перед отцом, ни перед Родриго, только перед собой. Это и есть настоящая свобода.

Она обняла Лоуренсо, привлекла к себе.

– Не надо, Флавия, не делай этого… Ты сейчас… в таком состоянии… и… рядом люди…

– Я абсолютно трезва, а людям нет до нас дела. Я хочу тебя полюбить, помоги мне сделать это…

– Флавия, ты ведь не знаешь, как я мечтал об этой минуте… Если б ты знала, как я её ждал…

– Рядом с тобой я чувствую себя спокойной и уверенной…

– Ты что, не будешь ужинать? – спросил Вагнер Изабелу. – Тогда иди в постель.

– Не прикасайся ко мне! – злобно ответила Изабела.

Они сидели за красиво накрытым столом в новом дом Вагнера. Вагнер медленно поднялся из-за стола, подошёл к Изабеле сзади и железной хваткой сдавил её плечи.

– Ты думаешь, что ты сильнее меня? А?

Но Изабела не испугалась.

– Комедия кончилась, Вагнер. – Она запрокинула голову и смотрела ему прямо в глаза. – Ты можешь продолжать притворяться с другими, но не со мной.

– По-твоему, я притворяюсь, когда говорю, что люблю тебя? Ты самая соблазнительная киска из тех, что мне когда-нибудь встречались, – он наклонился и впился в губы Изабелы.

Изабела укусила его коротко, но очень сильно, как кусают, предупреждая, звери.

– Знаешь, чем больше ты злишься, тем больше мне хочется до тебя добраться, – сказал Вагнер, вытирая кровь на губах. – Ты просто не представляешь, как хорошо нам будет вместе, и чему я могу тебя научить. Это гораздо интереснее и острее, чем воровать часы. Если ты устала, можешь сегодня отдохнуть. Я ещё успею с тобой развлечься. А теперь – пока! Спокойной ночи.

Вагнер надел пиджак и вышел из дома. Дверь он запер снаружи.

Родриго тоже остался один в эту ночь. Рутинья очень мило объяснила ему, что им вовсе не обязательно спать вместе, как только он этого захочет.

– Сегодня мы разойдёмся по домам, малыш, и не старайся понять почему. Просто у меня такой характер.

Зато молодёжь улицы была поглощена совсем другими проблемами.

Вашингтона забрали в полицию и продержали там несколько часов. Уго с нетерпением ждал его возвращения. Вашингтон приплёлся напуганным и, вращая белками глаз, размахивая руками, поведал о том, как провёл он там часы.

– Они посадили меня лицом к стене, и замучили вопросами. Им нужен Манэ Бешига.

– А причём здесь ты? – спросил Уго. – Манэ Бешига – крутой пахан из совсем другой кодлы.

– Он известный подонок. Он любого подставит.

– В этой истории с миксерами он тебя подставил?

– Миксеры – семечки. За ним тянется такой хвост, что

никому из вас не советую приближаться к нему ближе, чем на пушечный выстрел.

– Эй, Ким, поди сюда! – окликнул Уго.

Ким подошёл нехотя.

– Ну что?

– Выздоравливаешь помаленьку? Здорово же ты порезался, когда лез к Аугусто. Я так переживал за тебя.

– Обойдусь без твоих соболезнований.

– Есть дело. Пойдём сегодня ночью.

– Никуда я больше с тобой не пойду. Один раз ты меня подставил – хватит!

– Ещё как пойдёшь! А если будешь задирать хвост, я шепну кому надо, что это ты обокрал Аугусто. Ты что, забыл, что там остались следы твоей крови?…

– Не ври, Уго, – вмешался Вашингтон. – Аугусто никуда не заявлял о краже.

– Заткнись! Свидетели есть, понятно?

Женуина и Тулио переживали медовый месяц. Теперь, когда Мерседес съехала, а Родриго пропадал по нескольку дней, они чувствовали себя в доме Женуины, как подростки в отсутствие родителей.

У Тулио не было проблем с Лоуренсо, а о проблемах Кима он, поглощённый своей любовью, не догадывался, поэтому полдня Тулио проводил у Женуины, а вечером возвращался к себе, чтобы побыть с детьми.

Женуина очень похорошела. Движения её стали лёгкими, глаза светились мягким светом. Зели подновила все её платья, и теперь Женуина уже не ходила в юбке с обвисшим подолом и неизменной белой кофточке, которую она стирала по вечерам, а днём прикрывала шёлковой косынкой с кистями, чтобы скрыть ветхость.

– Ты знаешь, – сказала Женуина, накрывая к завтраку стол, – я поняла одну истину, и это понимание принесло мне радость. Я поняла, что на свете существуют не только Родриго и Мерседес…

– Скажи это им.

– Скажу обязательно. Я делала всё, как надо: работала, учила их добру, а меня обвинили во всех несчастьях.

– Мерседес, к сожалению, всегда была несправедлива к тебе.

– А Родриго? Почему я должна краснеть за него перед Флавией?

– Можешь не краснеть больше. У Флавии роман с Jloyренсо, и они, кажется, счастливы.