Аньес Мартен-Люган - Мне надо кое в чем тебе признаться…

Тем вечером я возвращалась домой немного позже, чем накануне. Сашина виолончель звучала всю вторую половину дня и позже, вечером, — дольше, чем обычно. Я почувствовала, что он зовет меня, хочет, чтобы я пришла, приблизилась к нему. Я томилась по другую сторону стены, не в состоянии вырваться. Я поздоровалась с Жозефом, и тут за его спиной вырос Саша. Меня напугали его стиснутые зубы и лицо человека на грани нервного срыва. Эта игра, не имевшая с игрой ничего общего, не могла продолжаться, в обозримом будущем мы слетим с катушек. Я бы дорого дала за то, чтобы узнать, что происходит в их семье. Разговаривает ли с ним Констанс? Не потеряли ли они друг друга по пути? Много вопросов и ни одного ответа.

Голоса, доносившиеся из кухни, были, как мне показалось, веселыми. Я немного постояла, заставляя замолчать тоску и сомнения. Восторженные прыжки Месье были удачным предлогом, чтобы не сразу присоединиться к детям и мужу. Когда я поняла, что мне хватит сил, я, как ни в чем не бывало , зашла в кухню.

— Всем добрый вечер!

И опять же, как ни в чем не бывало , расцеловала детей, прикоснулась к губам Ксавье, в глубине души опасаясь, что он меня оттолкнет. Меня придерживала, не пускала смесь тактичности и страха, мешавшая просить у него большего. Я пробыла на кухне не долго, взяла бутылку воды и понесла на стол. Не терять бдительности. Держаться, держаться и держаться.

— Ой, мама, а ты еще не видела! У папы сюрприз, — объявил Титуан.

Я резко повернулась к Ксавье и с подозрением посмотрела на него. Он криво усмехнулся и приподнял левую руку. Никакого гипса. Его запястье было наконец-то свободно. Я ощутила удар в сердце. Значит, он сегодня ездил в больницу… То есть мы вообще перестали общаться. Я с таким усердием выполняла его просьбу прекратить заботиться о нем, что даже не знала о визите к врачу, а он не счел нужным мне сообщить. Мои глаза набухли слезами счастья пополам с досадой. Я бы очень хотела быть там, рядом с ним, ведь я так долго наблюдала за его страданиями. Но он лишил меня участия в своей победе над аварией. Я спонтанно сделала то, что, как я считала, я больше никогда не смогу себе позволить, — рванулась к нему и повисла у него на шее.

— Осторожно, Ава, я все еще на костылях, — произнес он тихо и не враждебно.

Я быстро отодвинулась и стала изучать его руку, похудевшую, побелевшую, покрытую незнакомыми мне шрамами и как будто очень хрупкую. Я осторожно заключила ее в ладони, он не сопротивлялся, и я поймала себя на том, что ласково глажу ее.

— Тебе не больно?

— Нет. Должен, впрочем, признать, что она какая-то странная, чувствительность пока еще не полностью восстановилась, я роняю вещи, рука довольно вялая, бессильная, но это должно пройти после реабилитации. Так они считают.

— Ты же рад? — осмелилась я.

Мы посмотрели друг другу в глаза, мы так давно этого не делали. Их зеленый цвет показался мне более мягким. Они были еще не такими, как раньше, но мы к этому шли. Меня поразило неожиданное открытие: хотя в моей жизни присутствовал Саша, желание вернуть мужа меня не покинуло и никогда не покинет.

— Приятно, конечно, но это всего лишь запястье.

Для него ерунда, а для Констанс вопрос жизни. Между прочим, все последнее время Констанс была для Ксавье важнее, чем он сам.

— За стол, — грустно позвал он и, не задумываясь, выдернул руку из моих ладоней.

Я провела ужин, а потом и остаток вечера, наблюдая за ним. Мы сидели, уставившись на экраны своих компьютеров. Правда, я при этом ничего, кроме Ксавье, не видела. Я подмечала, что Ксавье меняется, и это впечатление день ото дня усиливалось. Не стану утверждать, что он полностью сбросил напряжение, но он точно стал менее взвинченным. Легче переносил баловство детей, не заводился по пустякам. У него даже как будто посвежело лицо. За это я должна благодарить Констанс. Пора было узнать больше — я пребывала в неведении насчет происходящего, это грызло меня, и с этим нужно было что-то делать. Я хотела, чтобы он посмотрел мне в глаза и сказал правду.

— Жаль, не предупредил меня, что едешь сегодня снимать гипс…

— У тебя есть другие дела, и ты уже достаточно отсидела в больнице, — ответил он, не отрываясь от ноутбука.

— Как-то неправильно, что ты пережил это в одиночестве, — все же серьезный этап.

Он рискнул честно ответить на мой вопрос.

— Я был не один.

Я тотчас поняла, можно было не объяснять. Удар кулаком под дых.

— Ты был с…

Слова застряли в горле. Он встал, сел напротив меня и бесшумно прислонил костыли к креслу, в котором я скрючилась. Мне захотелось свернуться в тугой комок, чтобы защититься от того, что сейчас последует.

— Да, Ава… Я был с Констанс.

— Но как… как ты можешь мне…

— Я не жду, что ты поймешь…

— Можешь заодно назвать меня идиоткой…

У меня вырвалось рыдание. Он устало и покорно вздохнул.

— Перестань, ну перестань… Я пытаюсь тебе втолковать…

— Ну так давай, я тебя слушаю! — раздраженно крикнула я.

— Мы с ней понимаем друг друга… Мы пережили одно и то же, мне очень неприятно заставлять тебя такое терпеть… но это сильнее меня… Иначе мне никогда из этого не выпутаться, и ей тоже… Мы говорим об аварии, нам нужно вместе вспоминать ночь, когда наши жизни пошли под откос, мы признаемся друг другу в своем беспокойстве о будущем, обсуждаем нашу беду, нашу ответственность. Ты и ее муж не можете больше ничего для нас сделать.

— Она… она говорит с тобой о своем муже? А ты обсуждаешь с ней меня?

— Сколько бы вы ни старались, все равно случившееся не изменить, вас с нами не было. Наверное, это для вас ужасно, но… мы с ней, она и я, были в одной и той же точке, мы тем вечером были вместе. Это ее взгляд я встретил, когда пришел в себя после удара. То же самое было и с ней. Ужас обрушился на нас одновременно. Она видела мои раны, я видел, как она теряет сознание… Я нуждаюсь в ней, а она нуждается во мне, чтобы преодолеть все это… Она хочет помочь мне и знает как, я хочу помочь ей и тоже знаю как… Между нами существует связь, и с этим ничего не поделаешь, эта связь есть, и она будет всегда. Вы с ним сделали все для того, чтобы мы никогда не встретились. Мы не сомневаемся в ваших добрых намерениях, вы полагали, что действуете ради нашего блага, но были с самого начала неправы.

— То есть во всем виноваты мы с Сашей? Вам не откажешь в наглости!

— Я так не говорил, и Констанс тоже… Мы признаем, что на вашем месте тоже, скорее всего, поступили бы так же, стремясь защитить вас. Но это была ошибка, хоть вы и не могли этого знать. Мы заявляли об этом недостаточно громко…

— Ты часто бываешь у нее?

— Я прихожу к ней каждый день…

У меня перехватило дыхание.

— Что же, по-твоему, делать мне? Ждать, пока она отдаст тебя…