Елена Хантинг - Услуга за услугу [litres]

– А тебя сразу на кладбище.

От бешенства перед глазами будто повисла красная пелена. Краем сознания я понимал, что малость перебрал сегодня и не сейчас бы мне решения принимать, но меня взбеленили ослиные обвинения Рука и упорное молчание Стиви.

Я устал кланяться всем подряд, уступать и ходить по одной половице. Я соблюдал все чертовы правила, ступал как по сырым яйцам, подчинялся приказам, но мне осточертело думать только о чувствах и желаниях других.

Рук мотнул головой в сторону выхода:

– Без лишних глаз?

Я стиснул и разжал кулаки, ухмыльнувшись в ответ:

– Идет.

Мы вышли из бара (за нами увязались Кинг и еще пара ребят). Уверен, что в голове у нас с Боуменом была одна и та же мысль: найти переулок потемнее и как следует подраться. В итоге мы оказались у мусорных контейнеров. Здесь было довольно тепло, и вонь гниющих отбросов вызывала тошноту.

– Ребята, зря вы это, – начал Кинг, но я захлопнул дверь у него перед носом.

Кингстон с усилием ее открыл (такого лица я у него что-то не припомню), вышел в переулок, сморщившись от запаха помойки, скрестил руки на груди и прислонился к закрывшейся металлической двери:

– Я здесь в качестве посредника.

Мы с Руком посмотрели на него и снова сосредоточились друг на дружке.

– Я тебе говорил не трогать, блин, мою сестру, а ты, сволочь… – зарычал Рук и встал, как ему казалось, в боевую стойку.

– Я не подчиняюсь твоим приказам.

– Тебе Алекс внятно сказал – держаться профессиональных отношений!

– Пока я снова не выйду на лед! Я так и поступил!

– Ты решил задурить ей голову и использовать, как своих шлюх-болельщиц? – и Боумен неожиданно мне врезал, коротко размахнувшись. Это был дешевый и грязный трюк, апперкот, от которого голова у меня мотнулась назад, а перед глазами вспыхнул целый фейерверк.

Я споткнулся о какой-то пакет с мусором и с размаху сел на задницу. Боумен воспользовался моим замешательством и кинулся на меня. Примерно на полсекунды я его зауважал за готовность постоять за честь сестры. До меня начало доходить, как трепетно он к ней относится.

– Я ее люблю, придурок хренов! – заорал я. Это не было тактическим приемом с целью ошеломить противника: последние четыре дня я не находил себе места. Я был как дерево с подрубленными корнями, лишенное необходимого питания.

Рук замер с занесенным кулаком, и на его лице проступило недоумение. Я не стал зевать и рывком перекатился на бок, уложив Боумена спиной на асфальт. Челюсть у меня уже болела. Если Боумен мне что-нибудь сломал, я буду, хм, крайне раздосадован.

– Я ее люблю, а из-за тебя она со мной не разговаривает!

Кинг оттащил меня от Боумена, и тот кое-как поднялся на ноги.

– Да за тобой километровый список легких побед, в любой соцсети открывай и любуйся!

– Это победы моего брата, а не мои. Ты хоть раз видел, чтобы я кадрил болельщицу? В жизни такого не было, блин!

– Врешь, – огрызнулся Рук, но я видел, что он вспоминает предсезонные игры, силясь откопать эпизод, когда бы я чирикал с какой-нибудь девицей или даже увез ее к себе домой. С болельщиками я очень вежливый, учитывая, что и в лучшие дни я то еще хамло.

– Знаешь, где настоящее вранье? Это твои постельные подвиги заставляют Стиви лезть сейчас на стенку. Сволочь, ты мне все испортил!

– Чего-о?! Что ты несешь?

Тут мне бы и остановиться, но я не мог. Меня достало до печенок, что Стиви меня избегает, а Рук исходит дерьмом, притом что реальная проблема он и есть.

– Она, блин, вынуждена жить в твоей тени!

Боумен наморщил лоб:

– Ничего подобного!

– Башку включи! Она смертельно боится любого внимания, опасаясь, что ее начнут воспринимать исключительно как младшую сестру знаменитого Рука Боумена! – я широко развел руками, будто приглашая не стесняться и врезать мне снова, если хочется. – Ты понятия не имеешь, как ей нелегко! Она вбила себе в голову, что ее всегда в первую очередь будут связывать с тобой, а теперь испугалась ярлыка девицы Бишопа Уинслоу!

Рук будто сдулся, уменьшившись в размерах. Он растерянно пригладил волосы.

– Ты позволил этому видео разойтись по Сети и ни черта не предпринял!

– А что предпринимать-то? Стиви со мной не разговаривает, наши меня за человека не считают, ты бесишься, это хреново сказывается на игре, а Алекс запрещает Стиви заниматься моей реабилитацией, потому что ему не нравится резонанс!

Мы с Боуменом тяжело дышали. Я потирал челюсть, а он – ребра.

– Я его об этом не просил.

– А тебе и не надо. Источник раздора – я, по мнению Уотерса. Я типа подвожу команду. Пусть я не подарок, но на команду-то мне не наплевать! – я начал ходить взад-вперед, растирая шею. – Я не золотая монета, чтобы всем нравиться, но в игре я полезен для сборной! Я уже четыре дня жду как привязанный! Не давлю, не заставляю, осторожничаю… Пока Стиви меня лечила, мы много общались. Я сосредоточился на восстановлении и не мешал ей приходить в себя после расставания с тупым гадом, который пудрил ей мозги. В этом и твоя вина есть, между прочим!

– В чем там моя вина?!

– Ей нужен нормальный старший брат, а не заместитель папаши! Ради тебя Стиви делала вид, будто у нее все в порядке, и нашла себе вот такой живой щит, который оказался сделан из дерьма.

Брови Боумена поползли вверх.

– А ты откуда знаешь?

– Она сама рассказала. Пока ты был поглощен собой, своей карьерой и уверенностью, что я появился только морочить ей голову, я ее слушал – и ждал, пока она оклемается, чтобы признаться ей в своих чувствах.

– Ты выставил ее своей очередной шлюхой! – взвился Боумен.

– По Сети до сих пор гуляет ролик, где ты развлекаешься в ванне с двумя голыми бабами! А я, – я постучал себя пальцем в грудь, – Стиви всего лишь поцеловал!

– Ни хрена себе поцелуй! У вас там чуть не началось прямо на полу…

Спорить с этим было трудно.

– Да, лучше бы этому произойти не в общественном месте и лучше бы какому-то козлу не сливать это в интернет, чтобы все, кто смотрит хоккей, строили догадки, но в свою защиту скажу – я не видел Стиви почти неделю и не совладал с собой.

Тут я воспользовался линией защиты, которую невольно подбросила мне сама Стиви. Это, конечно, вранье. Я не сделал этого раньше только потому, что член из-за травмы толком не работал, а Стиви еще расстраивалась из-за своего бывшего. Ну и приказ Алекса следовало хоть немного уважить.

Боумен скрестил руки на груди. Верхняя губа у него по-прежнему подрагивала.

– Стиви клялась, что это она тебя поцеловала, а не ты ее.

– Она не сомневалась, что ты взовьешься до небес, и не хотела, чтобы ты поехал меня убивать. Кстати, она не очень ошиблась.

Боумен вытаращил глаза, но тут же прищурился и тихо сказал:

– Ты был у нее.