Кевин Кван - Секс и тщеславие

Люси опешила:

— Стыдно за что?

— За поведение сына. В воскресенье утром он наконец все мне рассказал. О том, как страстно тебя любит. Как сильно он тебя обидел и смутил. Прости, дорогая, я ничего не знала. Я не знала, что у вас был небольшой роман на Капри, и мне ничегошеньки не было известно об этой ужасной истории с дроном, пока Шарлотта не открыла мне глаза. О боже, через что тебе пришлось пройти из-за моего глупого сына!

— Все в порядке, миссис Цзао. Это было давно, — сказала Люси, удивленная словами Розмари.

— А потом Джордж снова попытался завоевать твое сердце в Ист-Хэмптоне, когда ты уже была помолвлена. Ай-ай-ай, у моего сына ни стыда ни совести. Как он, должно быть, оскорбил тебя и Сесила! Мне за него стыдно, ведь я его мать. Тем более это моя вина.

— С чего вдруг?

— Я всегда поощряла Джорджа в стремлении отдаваться своей страсти, искать свою правду и следовать зову сердца. Я просто не знала, что он зайдет так далеко, следуя своему сердцу, и в итоге причинит тебе такую боль. Вот почему я должна уехать.

— Вы уезжаете?

— Да, уезжаю из Писсингхёрста сегодня, и я отказалась от идеи приобрести ту симпатичную маленькую квартирку в вашем доме. Кого я обманываю? В любом случае правление никогда бы не одобрило мою кандидатуру. Это такое красивое здание, я уверена, что им достаточно одной китайской семьи.

Люси опустилась в кресло от Вегнера, не зная, что сказать. Ей удалось, превзойдя самые смелые ожидания, избавиться от обоих Цзао, но теперь ее захлестнуло чувство вины.

— Но где вы будете жить?

— Не беспокойся обо мне. У меня куча домов. Думаю, я ненадолго вернусь в Гонконг, а потом посмотрю, куда перебазируется Джордж.

— В смысле — «перебазируется»? — изумилась Люси.

— Джордж уволился сегодня утром.

— Не-е-ет!

— Да, будет искать работу в другом городе. Говорит, что здесь оставаться слишком больно.

— О нет, только не это! Вы можете удержать его от такого шага? Ему действительно не следует бросать работу! — Люси в тревоге вскочила с места.

— Он сам так решил!

— Но у него там так хорошо получалось! Разве он не собирался начать новый большой проект в Куинсе? Жилой комплекс из вторсырья.

— Теперь об этом не может быть и речи, Люси. Как мой сын может остаться здесь, после всего, что он с тобой сделал?

— Но я не возражаю, миссис Цзао. Правда-правда. Кроме того, я ведь уезжаю. Я буду путешествовать следующие четыре или пять месяцев с сестрами Ортис. Я еду в Монголию, а потом по Шелковому пути из Китая в Италию на машине. Джорджу не нужно бросать работу. Он не должен этого делать!

Люси вдруг поняла, что ходит взад-вперед по комнате, задыхаясь. Она была потрясена и жутко злилась на себя. Ей невыносима была мысль, что она могла разрушить карьеру Джорджа.

— Не понимаю, зачем тебе ехать на машине из Китая в Италию? Разве у Сесила нет собственного самолета? Разве вы не планируете грандиозную свадьбу?

— Не будет никакой свадьбы.

— Почему? Сбежите и распишетесь в Вегасе?

— Мы с Сесилом все отменили, — выпалила Люси, прежде чем успела сказать себе «стоп!».

— Что-о-о?

— Я порвала с ним, — призналась Люси.

У Розмари открылся рот. Потом она спросила почти шепотом:

— На прошлой неделе?

— Угу.

— Так вот почему он не пришел на гала-концерт твоей мамы! А я-то думала, он испугался Корнелии Гест.

— Я тоже ее боюсь, но дело не в этом.

— Ничего не понимаю… Почему ты порвала с Сесилом? Мне казалось, ты в нетерпении предвкушаешь пышное торжество в Абу-Даби.

Люси видела, как у Розмари закипает мозг.

— Я поняла, что не люблю Сесила. Поняла, что никогда не стану идеальной женой, которую можно поставить на полку, как трофей. Я хочу шанс на новую жизнь. Решила поехать в Лос-Анджелес, чтобы стать арт-дилером. И поэтому Джордж должен остаться здесь. Вам обоим следует остаться здесь, миссис Цзао. Не стоит покидать комфортабельный дом в Ист-Хэмптоне. Моя мать будет по вас очень скучать, — умоляла Люси, сдерживая слезы.

— Я тоже буду по ней скучать. Но мы и так уже причинили много вреда. Если мы с сыном будем постоянно маячить на горизонте, тебе будет неприятно.

— Не будет, миссис Цзао. Правда!

— Да? Тогда зачем ты говорила, что не желаешь больше его видеть? Зачем заставила пообещать, что он оставит тебя в покое?

— Это он рассказал?

— Да, он сказал, что ты велела ему никогда больше не переступать порог твоего дома, и он послушался.

— Но я не это имела в виду …

— А что тогда? Он-то воспринял твои слова всерьез, дорогая. Вот такой у меня мальчик. Он верен своему обещанию, и последнее, что он хотел бы сделать, — это кого-то обидеть. Он не желает причинять тебе боль. Бедняжка все еще сильно любит тебя. Я вижу, как он мучается.

Люси внезапно разразилась неудержимыми рыданиями.

— Эй! Теперь ты плачешь. Почему?

Люси не могла ответить, поскольку ее душили слезы.

Розмари прищурилась:

— Потому что в глубине души мой сын тебе не безразличен?

— Конечно-о-о-о-о …

— И теперь ты его жалеешь?

— Нет, не жалею. Я люблю его, — прорыдала Люси.

Розмари с сомнением наклонила голову:

— Ты действительно любишь моего сына?

— И всегда любила его!

Как бы ни было больно, Люси почувствовала сильное облегчение, наконец сказав это вслух.

— Так почему ты сказала ему, что это не так? Зачем разбила сердце моему мальчику?

Люси рухнула на диван:

— Я не знаю. Я растерялась, мне было стыдно. Я боялась того, что скажет моя семья …

— Твоя семья? Ты имеешь в виду свою мать?

— Мать и всю мою родню. Вы просто не знаете, каково мне приходится. С самого детства мама всегда подталкивала меня к семье отца, такое впечатление, что она стыдилась своих китайских корней. Я почти не вижусь к китайскими дедушкой и бабушкой. Я знаю, что она восстала против своих родителей, выйдя замуж за отца, но вряд ли когда-нибудь захочет, чтобы я влюбилась в китайца. И я думала, что семья отца разочаруется во мне, если я не выйду замуж за какого-нибудь принца-миллиардера. Я всю жизнь в безвыходной ситуации. Мои китайские родственники относятся ко мне, как к драгоценному единорогу, слишком великолепному, чтобы быть одним из них, а мои белые родственники ведут себя со мной так, будто я недостаточно для них хороша, — говорила сквозь слезы Люси.

Розмари обняла Люси, но слезы продолжали капать.

— Бедная девочка, ты запуталась! Разве можно быть расистами по отношению к самим себе! Ты даже не представляешь, насколько сильная у тебя мать. Ей совершенно не стыдно за свои азиатские корни! Хочешь знать, что она сказала мне несколько недель назад? Однажды поздно вечером мы долго разговаривали на пляже, и она призналась, что приняла решение пожертвовать своей семьей, чтобы вы с Фредди проводили как можно больше времени с Черчиллями. Ей казалось, что у вас дома слишком сильное китайское влияние, и она хотела, чтобы вы оба поддерживали как можно более сильную связь с отцом. Мэриан очень переживала, что вы потеряли отца в столь юном возрасте, и корила себя за то, что из-за своего болезненного состояния не могла помочь тебе справиться с горем должным образом.