РуНикс - Готикана (ЛП) [калибрятина]

Корвина кивнула и направилась в заднюю часть почти пустой библиотеки, в разделы Истории и Литературы, и повернула к Психологии. Ее пальцы пробежались по старым корешкам книг. Она остановилась на «Психология Бессознательного» — Карла Юнга и вытащила сборник, сразу же вскрикнув от пары глаз, смотревших на нее из щели в полке. Сердце бешено забилось, когда книга выскользнула из ее пальцев и с глухим стуком упала на пол. Она посмотрела на незнакомого парня, который сверлил ее бегающим взглядом.

— Они здесь, — сказал он ей тихим голосом, оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что никто не идет.

— Прошу прощения? — прошептала Корвина, подражая его тону. — О ком ты говоришь?

— Истребители, — он заерзал, говоря приглушенным голосом.

— Что?

Прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, послышались шаги, вероятно после того, как несколько секунд назад послышался громкий крик.

Парень побежал в другую сторону, оставив Корвину стоять там, совершенно сбитую с толку. Кто, черт возьми, эти Истребители?

Она вздохнула, покачав головой, и присела на корточки, чтобы поднять упавшую книгу, как раз в тот момент, когда в линии ее обзора появились ботинки — мужские, коричневые ботинки, с черными джинсами. Корвина еще до того, как подняла глаза, поняла, кому они принадлежат.

Она на мгновение закрыла глаза, призывая силы, чтобы встретиться с ним лицом к лицу в этом углу библиотеки и противостоять жару, нахлынувшему на нее после недели пристальных взглядов и фантазий. Она откинула голову назад, ее глаза поднялись по длинным ногам и толстым бедрам, остановившись на выпуклости, которую она увидела на уровне лица, продолжая подниматься по его торсу к этим захватывающим ртутным глазам. С ее точки обзора он казался выше и крупнее.

Он ничего не сказал, просто смотрел на нее, сидящую на корточках, и кусочек чего-то бархатистого свернулся у нее в животе.

Его квадратная челюсть сжалась.

Он протянул ладонь, чтобы помочь ей подняться, и Корвина изучила его руку, эту большую, красивую руку. Его ладонь была мозолистой, пальцы слегка согнуты, особенно средний и мизинец. Корвина секунду колебалась, прежде чем вложить свою руку в его.

Ощущение изящных пальцев и огрубевшей кожи послало контрастные маленькие волны по ее нервам. Ее маленькая рука казалась крошечной в его огромной хватке, заставляя ее пульс метаться по всему телу. Она почувствовала небольшой рывок, а затем выпрямилась, ее тело прижалось к нему, свободные груди прижались к его напряженному торсу, живот прижался к выпуклости, которую она заметила несколько минут назад. Ее рука находилась в его хватке, его глаза блуждали по ее лицу.

Он на мгновение замер, словно борясь с самим собой, прежде чем шагнуть в сторону, увлекая ее за собой, прижимая ее спиной к полкам и защищая ее маленькое тело от взгляда любого, кто случайно пройдёт мимо. Защитное движение заставило что-то смягчиться в ее груди, она не привыкла, чтобы кто-то делал для нее нечто подобное.

И тут в ее голову ворвалась отвратительная мысль. Что, если в этом нет ничего особенного? Что, если он делает это с любой девушкой, которая попадется ему на глаза? Что, если она превращает что-то простое в нечто особенное из-за своей неопытности в отношениях с противоположным полом?

Его глаза продолжали скользить по всему ее лицу, его рука держала ее руку, не отпуская.

— Ты тоже загонял Алиссу в угол в библиотеке? — слова сорвались с ее губ прежде, чем она смогла их вернуть, повиснув между ними.

Она увидела, как его темные брови слегка нахмурились, пристальный взгляд остановился на ней.

— Алисса? Девушка, которая умерла?

Корвина кивнула, ее горло сжалось.

— Зачем мне загонять ее в угол в библиотеке? — спросил он ее, склонив голову набок, его пальцы сомкнулись вокруг ее, другая рука потянулась к полке с ее стороны, окутывая их темным пузырем.

Она ощутила, как теплый румянец поднимается по ее лицу в его непосредственной близости.

— Потому что вы были вместе?

Легкий смешок вырвался у него, когда он наклонился ближе, заставив ее пульс затрепетать, когда его нос коснулся ее.

— Я был с ней один раз, маленькая ворона, — проговорил он, уткнувшись ей в шею. — Это было до того, как я узнал, что она студентка. Я не зашел так далеко, рискуя всем ради случайной интрижки.

Но Джейд сказала ей, что Алисса встречалась с ним, или, по крайней мере, такими были слова Джейд. Неужели она солгала своей соседке по комнате? И если да, то почему? Во что, черт возьми, она ввязалась, чтобы потом покончить с собой? Или он лгал ей?

Его нос на линии ее шеи, вернул ее в реальность.

— Мы не должны этого делать, — прошептала она, надеясь, что он не остановится, надеясь, что его нос продолжит водить по ее шеи.

Но что в этом плохого? Кому стало бы больно, если бы она последовала за этой нитью вожделения, которую вдохновлял только этот мужчина?

— Нет, мы не должны, — согласился он, к счастью, не останавливаясь. — Мне нужно держаться подальше, я не знаю, что это за колдовство, — прошептал он ей, его слова скользнули по ее лицу, когда он наклонился ближе, — Но я должен остановиться.

Она тоже должна была держаться от него подальше, по стольким причинам, ни одну из которых она не могла вспомнить в тот момент. Ее мысли путались. Все, что она знала, был его запах горящего дерева и пьянящий, этот глубокий, гравийный бренди, и его голос, голос, от которого у нее затрепетали соски — и эти обжигающие серебристые глаза — глаза, от которых у нее перехватило дыхание и покалывало губы. В этот момент она была не чем иным, как чистым ощущением, от корней ее диких, распущенных волос до кончиков пальцев ног, а она только прижата к нему.

Его лицо приблизилось вместе с прошептанным требованием.

— Останови меня.

Ее губы приоткрылись.

— Дерьмо, — выругался он, его рот находился в нескольких сантиметров от ее, зависая.

Она вдохнула, ее грудь ближе прижалась к нему, как только он выдохнул, обмениваясь тем же самым вдохом заряженного воздуха между ними, статика пульсировала между ее ногами, делая ее влажной, опухшей и нуждающейся.

Его рука отпустила ее руку и потянулась в сторону, хватая ее за юбку, его взгляд поймал ее в ловушку.

— Я же просил тебя не смотреть на меня такими глазами, — серебро встретилось с фиолетовым в темном углу библиотеки. — В твоих глазах такой голод. Твоя душа и плоть изголодались. Скажите, Мисс Клемм, вы нуждаетесь в облегчении?

Да.

Все ее существо чувствовало себя видимым, распростертым перед ним, трещины в ее почве были видны, ожидая, когда он утолит ее жажду.

— Один вкус. И все.

Да, она хотела попробовать. Он стоял близко, так близко, и она умирала от желания, чтобы его вкус проник в нее.