РуНикс - Готикана (ЛП) [калибрятина]

После ужина она говорила своим друзьям, что собирается прогуляться, и либо встречалась с ним в Хранилище, которое все еще не было открыто для студентов из-за ремонта, либо встречалась с ним в его комнате в течение нескольких часов.

Они трахались .

Много трахались, с ненасытной потребностью, которая, казалось, становилась все более дикой, и интенсивной нежностью, которая, казалось, расцветала все глубже. Они также много разговаривали, отдышавшись в постели, или в ванне, глядя на замок, или в лесу, отправляясь на прогулку. Иногда они вообще не разговаривали. Иногда он играл свою музыку, изгоняя своих демонов, а она читала свои романы, признавая своих ангелов.

Кем бы они ни были, они просто были. Они перестали бороться с течением и отдались ему, не зная, куда оно их приведет.

Тот факт, что тела были найдены в озере, каким-то образом сделал эти леса еще более страшными в кампусе. В них больше никто не ходил, и слухи о том, что все мертвецы бродят по замку, казалось, находили все больше и больше подтверждения в умах людей. Все начали видеть призраков. Истории о призраках в башнях, в коридорах, в садах распространились по Университету. Дело дошло до того, что Корвине захотелось разбить себе голову, когда один из ее одноклассников поклялся, что видел призрака в туалете.

Корвина не верила всем слухам, главным образом потому, что голоса в ее голове стихли. Тем не менее, чувство облегчения не было тем, что она ощущала, когда приблизилась дата Чёрного Бала. Это было чувство обреченности, чувство, чего-то ужасного, чего-то ужасно неправильного. Доктор Детта так и не перезвонил, и это еще более неприятно.

— Я не могу этого объяснить, — сказала она Ваду, сидя в креслах библиотеки после интенсивного, блаженно оргазмического секса ранним утром. — Это похоже на то... как мои инстинкты кричат на меня. Должно произойти что-то плохое, и я не знаю, что именно.

Вад подбросил дров в камин, сидя на корточках, его привлекательное лицо было освещено светом огня. Погода определенно становилась лучше в дневное время, но раннее утро все еще было слишком холодным.

— Есть ли что-то конкретное, что вызывает это? — спросил он, усаживаясь в плюшевое красно-коричневое кресло рядом с ней и застегивая рубашку, у которой не хватало пуговицы где-то на полу библиотеки.

Корвина сделала паузу, обдумывая его вопрос, пытаясь вспомнить, когда у нее возникло такое чувство. Ее сердце упало.

— Оно усиливается после того, как мы вместе. Я... Я думаю, это может иметь какое-то отношение к тебе или, возможно, к твоей семье?

Он положил руку на ее беспокойное колено, успокаивая.

— Это может быть полностью гормональным. Я говорю это не для того, чтобы быть мудаком, но твои гормоны скачут, когда ты со мной. Ты испытываешь интенсивность. Это может стать причиной.

Иногда в его словах было слишком много смысла.

Корвина вздохнула.

— Тогда мы вернулись к началу, когда у меня ни о чем не было ни малейшего представления.

Он сжал ее колено.

— Аякс приходил вчера. Сказал, что опознали десять жертв. Четверо остаются неизвестными.

— Но ведь их было пятнадцать, верно?

Корвина помнила по пустым могилам.

— Да, — он встал. — Их могли спрятать в другом месте. Учитывая эти леса, мы можем никогда не узнать.

— Ты уходишь?

Корвина запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, видя его высокое, широкое тело, покрытое черным, его волосы, зачесанные назад, с седой прядью, сверкающей в свете огня, подчеркивающей его красивые скулы и эти обжигающие, потрясающие серебристые глаза, которые ни на йоту не потеряли своей интенсивности. Боже, он был таким же великолепным, каким она обнаружила его в ту первую ночь несколько месяцев назад.

— Сегодня я защищаю свою диссертацию, — он наклонился, накрывая ее губы своими, крепко целуя, прежде чем прижаться поцелуем к ее пирсингу. Его глаза сияли. — Будь хорошей.

Она улыбнулась.

— Когда я нет?

Его губы скривились, прежде чем он взял две книги со стола, на котором трахал ее, и вышел.

Корвина выдохнула, возвращаясь к изучению критической теории, узел в ее животе все не распутывался.

Именно в этот момент Корвина впервые в своей жизни открыла дневник, сняла колпачок с ручки и позволила мыслям течь своим чередом.

Ветер в стенах

Вторит тайнам и грехам ,

Шепчет мне ,

Призывая прислушаться ,

И я стараюсь

Неудача

Не слыш у приближающейся смерти

Это приближается

Она посмотрела на то, что, черт возьми, она написала в своем потоке сознания, закрыла глаза и оторвала страницу, бросив ее в огонь. Он пожирал его, чернила таяли в пламени, поглощенные пеплом, который останется в конце.

Поглаживая рукой свой дневник, она тихо начала писать историю девушки, которая умерла в замке, бродя по стенам в поисках возлюбленного, который так и не пришел.

Джейд обнаружила ее несколько часов спустя, сидящей в кресле и яростно строчащей в своем дневнике, будто открылись шлюзы.

Джейд уронила сумку на пол, посмотрела на пустой стол Миссис Суки и упала в кресло, в котором несколько часов назад сидел Вад.

— Я больше не могу учиться, — пожаловалась она усталым голосом. — Если мне придется прочитать еще одну дату для Истории, я совершу что-то радикальное.

Корвина почувствовала, как ее губы дернулись, но промолчала, дописав последнюю строчку на странице, прежде чем закрыть дневник и положить его в сумку. Трепет в ее венах от этой истории был чем-то новым.

— Ты взволнована предстоящим Балом? — спросила Джейд, когда она закончила.

В какой-то степени она была взволнована. Она никогда в жизни не видела ничего похожего на Балл, о котором говорили парни. Хорошая еда, музыка, одежда и маски, все это звучало как идеальная ночь. Если, конечно, на этот раз никто не исчезнет.

Она пожала плечами.

— Слегка, да.

Джейд посмотрела на свои ногти, которые она наконец-то вновь покрасила в розовый, впервые после смерти Троя. При одной мысли о нем сердце Корвины пронзила острая боль. Она скучала по его присутствию и его фирменной улыбке каждый божий день, поэтому даже не могла представить, насколько это должно быть тяжело для ее соседки по комнате. Иногда она представляла, что испытала бы, если бы потеряла Вада, как Джейд потеряла Троя, и сам факт, что Джейд могла встать с постели и вернуться к жизни, был для нее чудом.

— Итан спросил меня, пойду ли я с ним, — сказала Джейд, все еще глядя на свои ногти. — Не в романтическом ключе или что-то в этом роде. Мы оба просто любили Троя, и он подумал, что было бы неплохо, если бы мы пошли вместе.

Корвина почувствовала, как ее брови слегка приподнялись, прежде чем она научилась выражать свое лицо. Она была почти уверена, что Итану нравилась Джейд, но, как хороший друг, он никогда не смотрел на нее дважды, пока Трой был с ней.