Виктория Мальцева - Игры на раздевание

— Зря Вы так… реагируете. Что естественно, то…

— А что естественно? — тут уже я поворачиваюсь к нему всем телом.

Он что? Начнёт мне сейчас толковать про посохи с жемчужинами? Или про огнедышащие пещеры? Или как там было?

— Ваш интерес к…

— Нет у меня никакого интереса! Это вообще не моя книга! Это подруга дала! Попросила… прочитать, — кажется, я загнала себя в логический тупик.

Он пожимает плечами, продолжает глумиться взглядом:

— Я не имею ничего против.

Вот именно! Ещё бы он был против!

Но акцент… я не перестаю жадно ловить интонации в голосе незнакомца, невзирая на стыд, возмущение, раздражение. Автобус прибывает очень скоро, я бегу в самый конец — только бы подальше от моего нравственного позора, и парень, Слава Богу, догадывается остаться в среднем секторе в ущерб себе — стоя, хотя рядом со мной есть свободные места.

Странно, но я огорчена, и досадую на двусмысленность собственных желаний: всю поездку не прекращаю искать и находить глазами самую высокую фигуру в салоне. И она на месте, небрежно сложив руки на поручне, за который нормальные люди обычно держатся, чтобы не упасть. За всё время пути он ни разу не посмотрит в мою сторону, а я немо, глухо, прячась от самой себя, буду уговаривать Вселенную, чтобы высокий парень проехал хотя бы ещё одну остановку вместе со мной…

IAMX — Screams

Вначале прихожу в себя. У меня снова был приступ, но сейчас мне плевать.

Потом бегу.

Долго бегу. Пока не приходит понимание, что направление не задано, коллапсирующий мозг не выдал команды. Я даже не знаю, что это за улица, что за дома вокруг и люди… все чужие. Чужие люди повсюду.

С возвращением первых проблесков сознания пальцы набирают службы такси: милые леди, одна за другой приносят тысячи канадских извинений за отсутствие свободных машин в моей зоне.

— Мне нужно в больницу! — рыдаю в трубку.

— Извините, мэм, звоните в имёрдженси!

Меня не покидает чувство нереальности происходящего:

— Я ненавижу вас, — говорю ей, а самой страшно от внезапного спокойствия в голосе. — Ненавижу всех, всё, этот мир презираю и себя…тоже. Больше всего — себя.

Но мозг работает. Хоть и лихорадочно, однако пытается соображать, потому что душе́ необходимо быть в одном единственном чётко определённом месте, а душа — в теле. И тут я вспоминаю… что у меня есть машина. Да, я же теперь сама вожу. Где-то здесь, неподалёку, на гостевой парковке шестиэтажного дома с цветными магнолиями во дворе должна быть моя белая BMW.

Сморю на трясущиеся пальцы, линии на потных ладонях, кладу их на руль: я в сознании и почти в норме, но в таком состоянии за руль нельзя.

— Соберись, — приказываю себе вслух. — Хотя бы раз в жизни соберись! Один раз сделай хоть что-нибудь правильно!

А руки всё трясутся. Ловлю собственный взгляд в отражении зеркала заднего вида. Какие же у меня глаза… карие. Какие они, к чёрту, бархатные? Дьявольские. Больные. Цвета помешательства.

— Что смотришь? — спрашиваю. — Теперь только поняла? Теперь только, да? Когда всё, абсолютно всё перестало иметь смысл?

Зубы стучат. Ног не чувствую — чёртова Арктика. И лететь никуда не нужно.

Внезапно слышу негромкий стук по стеклу и тень, но моё тело даже не вздрагивает, а подскакивает, как резиновый мяч…

The Verve — Bitter Sweet Symphony

В день нашего бракосочетания я не могла оторвать от Кая глаз. Мне казалось, мои совсем не цепкие руки умудрились отхватить у судьбы самый большущий кусок счастья, и я заглотила его, не жуя, чтобы не отняли. Он весь, целиком, до самой последней крошки был во мне и распирал вечным, как я тогда была уверена, сиянием моего чувства.

— Твой будущий муж — очень хитрый и расчётливый человек, Виктория, — сказала мама, зашнуровывая на моей спине дорогое кремовое платье. — Но надёжный. Лучшие браки получаются именно с такими, как он — умными, уравновешенными, сбалансированными. В этом возрасте у парней ещё дури хоть отбавляй, а у него трезвый, оценивающий взгляд на всё, без исключения — как у глубоко зрелого человека. С таких мужчин начинаются кланы…

— Ты-то откуда знаешь, Боже мой! — звенела я смехом, сияла улыбками.

— Опыт, дочь. Бесценный, наслоившийся за годы опыт. И твой отец был таким же. Если бы не умер, достиг бы очень многого, очень… А у вас вся жизнь впереди. Пусть она будет долгой!

Мы познакомились… Чёрт возьми, я даже не могу сказать, когда именно. Это была череда встреч, где ни один из нас не знакомился с другим, но в определённой точке этого «незнакомства» мы уже прочно и безоговорочно друг друга знали.

Однажды вечером, вскоре после конфуза в автобусе, Адити заявилась со свидания немного нетрезвой, но безобразно воодушевлённой:

— Я нашла тебе работу.

— Мне? Серьёзно?

— Ага. В клинике, оказывающей деликатные медицинские услуги. А если говорить по-простому, то в венерологическом кабинете.

— Да ладно!

— Не крути носом! Первая работа, она, как и первая машина, должна быть такой!

— Какой?

— Непрезентабельной.

— А сама чего не идёшь?

— Это не вписывается в мою жизненную философию. А вот в твой долгосрочный план — вполне.

Работа оказалась несложной: запись пациентов, документооборот, ответы на телефонные звонки. Зелёную медформу я носила гордо, но к практической стороне оказываемых медицинских услуг даже не прикасалась: для этого у нас имелся целый комплект дипломированных врачей и их ассистентов. Обнадёживающей частью моего трудоустройства являлось обещание администратора со временем повысить меня до ассистента. Но мне больше нравилось верить в то, что до этого моя карьера всё-таки не доползёт.

Задрав руки кверху, я связываю свою чёрную длинную гриву в хвост, как вдруг колокольчики у входа вздрагивают, и в приёмную входит мужчина.

ОН.

И что мне сразу не понравилось, так это то, что я мгновенно его узнаю.

С едва заметной улыбочкой ОН останавливается у стойки и пялится на меня, ожидая внимания:

— Привет!

— Добро пожаловать в нашу клинику, — мисс «сама учтивость». — Вам назначено, или вы хотели бы записаться на приём?

— Хотел бы записаться.

Думаю, в тот миг, когда мой мозг посетила коварная мысль, приёмную озарил свет от вспышки дьявольского предвкушения в моих глазах.

— К которому из специалистов? — стараюсь максимально «потушить» свой энтузиазм.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А кто у вас есть?

Перечисляю имена практикующих в нашей клинике андрологов-венерологов, а в голове стремительно зреет план отмщения.