Виктория Мальцева - Игры на раздевание

А может, это просто мартини шалит в моей не привыкшей к градусам голове?

Hammock — Tether of Yearning

Подумав эту мысль, я решаюсь выйти глотнуть воздуха на террасу. От открывшегося вида перестаю дышать: когда-нибудь, когда стану самым лучшим в Ванкувере, да что там, во всей провинции педиатром, куплю себе квартиру в Китсилано! И обязательно в высотке, на одном из верхних этажей, чтобы вот так, как сейчас, любоваться горами…

Воздух в этот вечер совершенно прозрачен, что редкость в наших краях, и горная гряда на фоне залитого лилово-оранжевым закатом горизонта виднеется чётко, как на открытке. А под ногами — тёмные северные воды залива Беррард. Мне кажется, я даже вижу мерцающие вдалеке огни нашей столицы и моей тёзки Виктории на острове Ванкувер.

Шум отъезжающего в сторону слайда балконной двери заставляет меня вздрогнуть и практически застыть: это Он. С его присутствием терраса сразу становится вдвое меньше. Или это я в страхе ожидаю ответа на мои глупости в клинике?

Горы всё так же прекрасны, залив всё так же холоден, только небо становится более тусклым и света всё меньше, прямо как в картине недавно нарисованной этим парнем — жизнь после ядерной ночи.

Я жду от него каких-нибудь обидных или, по крайней мере, едких слов. Но он молчит, в его руках сигарета и зажигалка.

— Будешь? — предлагает мне.

— Я не курю, — отвечаю, копируя его спокойствие в голосе, почти умиротворение.

Он кивает, прикуривает, а я завороженно наблюдаю за мерцающим красным огоньком в его руках. Вечер безветренный, но дым медленно тянется в мою сторону, одевает меня облаком.

— Извини, — и я обнаруживаю, что британский грудной голос может быть не только громким и тяжёлым, но и очень мягким и тихим. — Давай поменяемся местами? Тянет в твою сторону…

Мне показалось, или это «Тянет в твою сторону» действительно было двусмысленным?

— Давай, — соглашаюсь.

Мы меняемся и в процессе успеваем обменяться короткими взглядами. Очень короткими, но у меня возникает ощущение такого тончайшего восторга, когда ты с придыханием наблюдаешь таинство, совершаемое в церкви.

Он не курит. Этот парень точно не курильщик. Есть люди, способные складывать длинные числа в уме, целиком запоминать поэмы, прочитав их лишь раз, а затем пересказывать, произнося слова задом наперёд, я же гениально различаю запахи. Это часто помогает в диагностике в те редкие случаи, когда меня подпускают к пациентам — до полноценной практики ещё очень далеко. Так вот, я могу безошибочно определить заядлого курильщика, и даже сделать предположение о том, курит ли он травку, Мальборо или дамские с ментолом. И вот там, в автобусе, рядом со мной сидел парень, который не курит. И сейчас в его руках нет пачки, а только одна сигарета. Может, перенервничал и решил снять стресс? Или же его сюда потянуло сквозняком, как дым в мою сторону?

Он чуть приподнимается на носках и искоса смотрит на меня. И я не выдерживаю — как обычно сбегаю: изо всех сил толкаю тяжёлый балконный слайд, но когда твои нервы на пределе, руки страдают слабостью. Не сразу, но очень скоро рядом с моей ладонью ложится его ладонь, и дверь легко отъезжает в сторону.

— Спасибо, — бормочу.

— Пожалуйста, — получаю спокойный ответ.

Переживательная волна прибивает меня к берегу Адити, благо подруга ещё не успела обзавестись перспективным кавалером. Краем глаза я наблюдаю, как мой незнакомец тоже покидает балкон и занимает позицию неподалёку от нас, часто поглядывая в нашу сторону, причём так, будто слушает то, о чём мы говорим. Поэтому на вопрос Адити «Почему бы тебе с ним не замутить?» я отвечаю:

— Потому что терпеть не могу, когда лица мужского пола отращивают волосы. Это уже не парень получается, а страшная девица!

Адити прыскает смехом, не стесняясь ржать во всю глотку, а я, проявив неосторожность, наталкиваюсь на зелёный взгляд «страшной девицы». Что странно, он не злится и даже не обижается, он улыбается.

Вот чудак! — думаю.

И тоже улыбаюсь. Невольно. Мне действительно не нравятся парни с каштановыми волосами, тем более, длинными. А зелёный цвет глаз — самый нелепый и некрасивый. Сам по себе. Но вот странное дело: смешавшись в одно, все эти нелюбимые оттенки человеческого облика произвели на свет весьма горячего парня. Горячее не бывает.

RAFFERTY — Sweet Thing

Озеро Сасамат не самое живописное из всего обилия и многообразия водоёмов, доступных жителям Большого Ванкувера, но определённо самое популярное у молодёжи. А всё благодаря поперечному канатному мостику и двум плавучим бетонным площадкам, сконструированным здесь для удобства любителей рыбной ловли, но достающимся им исключительно ранней весной и поздней осенью — вне купального сезона. Всё лето здесь оттягивается молодёжь.

— В воскресенье едем на Сасамат, — сообщает из ванной Адити, перепачканная зубной пастой.

— Нет. У меня дел полно: почитать хочу кое-что по ранней диагностике, да и к маме нужно съездить — в прошлое воскресенье были же на вечеринке. У тебя не одно, так другое…

— Во-первых, диагностику читать ещё рано, в ближайшие годы мы будем учить анатомию и фармакологию, а Красавчик спрашивал, придёшь ли ты!

— Какой ещё красавчик?

— Тот, что отвёз нас после вечеринки в кампус в прошлое воскресенье — британец.

К моим щекам приливает кровь…

— Ну-ну, не блести так глазами, а то ослепну! — смеётся подруга.

— Не верь всему, что кажется!

— Кажется мне не это, а то, что твоей девственности придёт-таки долгожданный конец! Аллилуйя!

Не имея своей машины, мы с Адити, прибываем к месту сбора всей компании с опозданием в полтора часа: автобусы — крайне ненадёжное средство передвижения.

— С первой же зарплаты куплю себе машину, — злится Адити, вываливаясь из автобуса — её укачало.

— Для начала было бы неплохо устроиться хотя бы на одну работу, — замечаю ей.

— Отстань! — отмахивается.

Плавучие пирсы мы находим быстро — Адити здесь не в первый раз, в отличие от меня. Платформы битком набиты молодёжью, негде яблоку упасть. Кругом гремит музыка — один проигрыватель старается переиграть другой, не умолкает девичий смех и басистый хохот ребят. Те, кому не нашлось места на разогретом солнцем бетоне, плавают кто на чём: на розовых фламинго, единорогах, альпака и просто надувных бубликах или матрасах. Пиво периодически извлекается из-под понтона, упакованное в рыболовное сито, редеет и прячется обратно — подальше от всевидящего ока полицейских, время от времени совершающих свои обходы с целью поимки отдыхающих, промышляющих незаконной ловлей рыбы, или молодёжи, злоупотребляющей горячительными напитками.

Я ищу среди счастливых загорелых лиц знакомые и не сразу, но нахожу: девушка с паклей вместо волос тут, её подружка Марина также, и философ Лейф.