Виктория Мальцева - Абсолют в моём сердце

Nelly Furtado — All Good Things (Come To An End) (US Version)

— Я видела его, — сообщает недовольный голос Кейси вместо приветствия.

— Кого?! — сонно переспрашиваю.

— Эштона твоего!

Мой организм просыпается почти мгновенно, сознание быстро заполняет школьный шум и гам, глаза различают ядовито-розовый цвет йога-штанов подруги, сидящей на подоконнике. Не без удивления отмечаю, что она опять сняла весь свой пирсинг, который ещё вчера делал ее похожей на новогоднюю ёлку.

— Отец опять дал тебе денег? — вырывается вопрос.

— Нет. Я же говорю, видела твоего брата и…

— И…?

— И это имело своё влияние на состояние моего внутреннего мира: он расцвёл. Сейчас в моей душе — весеннее цветение сакуры, поэтому внешние атрибуты потеряли актуальность!

— Серьёзно?

— Абсолютно. Поэтому у меня к тебе дело. Когда ты увидишь его в следующий раз?

— Кого?

— Эштона, разумеется!

— Ну… он обещал прийти к нам на Рождество, то есть примерно через неделю.

— Тогда я заявлюсь к вам в гости. Можно?

— Нет! Ты опять будешь строить глазки Алексу! Ты не понимаешь…

— Всё я понимаю! Твоя мать — мудрая женщина, поверь, до таких мух как я ей и дела нет! Это просто игра, невинный флирт! Жизнь невыносимо скучна, и такие вещи делают её всего лишь менее однообразной! Кроме того, твой секси-папочка меня больше не интересует, есть кое-кто получше! — Кейси многозначительно мне подмигивает.

— Если ты об Эштоне… — до меня вдруг доходит суть происходящего. — А где, кстати, ты его видела?

— В молле. Вчера.

— Мы там вместе были!

— Да, пили кофе в Хортоне. Я видела.

— Почему не подошла?

— В шоке была. Ты когда сказала, что он красивый, не уточнила, насколько! Я вчера спать не могла… Это не парень, подруга, это ходячий секс!

— Фу, какая ты!

— Короче, ты определяйся уже давай, брат он тебе или не брат, и если нет, то держи меня подальше — я невменяема, во мне разом проснулись все инстинкты, а вместо крови гормональный коктейль! И знай, когда я в таком состоянии, как сейчас, на такие пустяки как женская дружба мне наплевать! — подруга многозначительно поднимает кверху свой указательный палец.

— Кейс, мне он нравится, сильно. Это не шутка. Я никогда не видела и не увижу в нём брата. И он первый, в ком я подозреваю мужчину, похожего на моего. Поэтому, прекрати свои игры, пожалуйста!

Кейси достаёт сигарету, медленно закуривает её, с чувством затягивается, и я уже знаю, что сейчас мне придётся выслушивать её философствования:

— Видишь ли, дитя моё… — как всегда издалека начинает она. — Жизнь очень жестокая штука. Ты, правда, веришь в любовь до гроба, начавшуюся в шестнадцать лет?

— Мне далеко ходить не нужно — родители перед глазами!

Кейси смотрит некоторое время на меня, обдумывая мои слова, ведь она в общих чертах знает историю моих родителей и именно в связи с этим всё ещё верит, что её отец, прославленный адвокат, продолжает тайно разыскивать свою первую любовь — мать Кейси.

— И ты всерьёз рассчитываешь, что он женится на тебе вот прямо сейчас в восемнадцать, и вы будете вместе до конца жизни?

Теперь моя очередь подвиснуть в раздумьях. По правде говоря, так далеко я ни разу ещё не заглядывала. Предел моих мечтаний на сегодня — это поцелуй. Я даже о сексе с парнем ни разу не думала, не то чтобы о семейной жизни!

— Со свадьбой мы пока подождём! — уверенно заявляю.

— Минимум лет десять. Минимум. А скорее всего — двадцать. В наши дни мужчина созревает для семьи годам к сорока — это статистика, детка. И за эти годы, до его сорокалетия, я имею в виду, ему не раз захочется свеженького! Так что, мой тебе совет — не влюбляйся в него. По крайней мере, слишком сильно.

— Разве это можно контролировать… — отвечаю, задумчиво глядя в окно.

Правда, разве можно? Можно запретить себе или приказать полюбить кого-либо?

This Never Happened Before — Paul McCartney

Мой телефон брякает очередным сообщением от Эштона: он никогда не интересуется как у меня дела или самочувствие словами — просто шлёт мне картинки. Не совсем обычные, все они — до ужаса смешные! Иногда настолько, что я не могу сдержать свой смех и давлюсь им прямо в классе. Ещё немного и учителя начнут жаловаться родителям!

Подготовка к Рождеству ещё никогда не была для меня такой основательной. Я только платье своё выбирала недели две, что уж говорить об остальном!

— Не припомню, чтобы ты так усердствовала перед праздниками! — ехидничает мама.

— У тебя просто память плохая! — отвечаю.

— Раньше не замечала! — улыбается ещё шире.

— А она имеет свойство с возрастом портиться, мам!

— Ну вот, Лерусь, — вмешивается Алекс, — нас с тобой уже и в старики записали!

— Неправда! — восклицаю. — Плохая память — это ещё не старость!

Алекс смеётся, обнимая меня за талию, целует по своему обыкновению в макушку и заявляет:

— Я видел твоё платье!

Мгновенно замираю, потому что Алекс — единственный человек в нашей семье, кто хоть что-то понимает в хорошей одежде.

— Оно потрясающее! Думаю, для выпускного бала в школе нужно будет выбрать такой же красный оттенок.

— Уверен?

— Абсолютно. Он подчёркивает красоту твоих волос и идеально подходит к цвету кожи. Ты как мороженое крем-брюле в клубничном джеме! — подмигивает мне, улыбаясь. — То, что нужно, согласись!

И я расплываюсь в улыбке — никто не умеет так искусно повышать мою самооценку, как отец! Вот совсем никто!

Утром двадцать пятого декабря в доме суматоха — все несутся к ёлке проверять подарки, коих под ней всегда горы — отец обожает выбирать и дарить всякие особенности, готовит их обычно задолго до праздника, продумывает все детали, привозит или заказывает из-за границы. Но в этом году моё сердце трепещет вовсе не из-за них, а потому, что вечером я увижу, наконец, Эштона!

Эштон… Каждая буква в этом простом имени кажется мне самым прекрасным, волшебным звуком на земле…

Я закрываю глаза и вижу его лёгкую улыбку, глубокий карий взгляд, ямочку на щеке… Так хочется обнять его, прижаться, ощутить его силу, согреться теплом, раствориться в безмятежности…

— Сонь! Ты чего в облаках-то витаешь? Подарки открывай! — моя разлюбезная сестра Аннабель стучит мне по голове подарочной коробкой и жуёт какие-то заморские сушёные фрукты — она их страсть как любит, и Алекс об этом, конечно же, очень хорошо знает.

— Не видишь, что ли? Она ж влюбилась! — вопит на весь холл Лурдес, измазав губы и щёки в шоколад своих любимых конфет. На ней уже надето просто невероятное платье из нежнейшего полупрозрачного шифона ментолового оттенка, таких у нас не купишь!

— Боже! Откуда у тебя это платье? — восклицаю не в силах сдержать свой восторг.