Виктория Мальцева - Моногамия [СИ : ред. 2017 г.]

Все эти подробности, разумеется, я узнала не от Алекса, разве можно что-то узнать от него? Он никогда не исправится. Это был Тони, поражённый, потрясённый, очарованный Тони, который признался мне:

— Я ничего подобного ещё не видел в жизни, такой прочной связи между двумя людьми, настолько прочной, что она рождает необъяснимую магию, которая впечатляет! Честно говоря, я относился скептически всегда к истории с твоей животворящей песней, но теперь у меня совсем иное мнение: вы двое особенные, вы не такие как все, вы чувствуете друг друга необъяснимым науке образом, и вы находите пути тогда, когда их, казалось бы, уже нет… То, что произошло тогда с Алексом и с тобой сейчас — это чудо, настоящее чудо, и, несмотря на мой скепсис, я поражён! И впечатлён! Пока вы вместе — ничто не способно сломать ни одного из вас, вы будто стоите на страже жизней друг друга и отражаете все возможные удары…

Да, это правда, Тони произнёс вслух то, что мне давно уже было очевидно. А ведь он даже не знал всего… всех подробностей, тонкостей, всех наших тайн…

Обязательно Иоганн Себастьян БАХ — симфония № 13 — по кругу до следующей песни: https://www.youtube.com/watch?v=Yl_fqKJEvTY&list=PLBic0FMDLgt4NIoQvaMOV7yU8Xd_7UifP&index=1

Любовь, нежность и забота — это мой мир теперь. Я не живу, я парю в нём, словно в невесомости… И создал для меня его Алекс. Мой Алекс.

В день, когда мне позволили покинуть госпиталь и вернуться домой, моим ногам не пришлось носить меня, это делал за них мой муж. Люди в больнице сопровождали улыбкой созерцание нашей удаляющейся пары, может быть они радовались за нас, может завидовали, а может просто удивлялись чувствам и нежности, которые не часто увидишь… Я боялась дышать и говорить, мне вдруг стало казаться, что всё это сон, что я, вероятнее всего, уже умерла, и всё, что я вижу вокруг и чувствую — это мой рай. И в этом раю, везде и всегда был Алекс… Его руки уносят меня из больницы словно ребёнка, хотя мой вес действительно можно сравнить с детским, ведь первые недели после моего воскрешения питаться мне было нельзя, только пить.

Алекс открывает машину и укладывает меня на уже заранее опущенное сидение, аккуратно пристёгивает ремень, чтобы не задеть меня и не придавить мои медленно заживающие раны. Я вижу его сосредоточенное лицо прямо перед своим, он чувствует, что я наблюдаю за ним, смотрит мне в глаза и дарит улыбку, такую, от которой хочется жить бесконечно долго… Улыбку и поцелуй… Нежный поцелуй, совсем не тот, который распаляет желание, а тот, который даёт умиротворение, покой и счастье, просто счастье…

Мы едем домой медленно, очень медленно, потому что Алекс боится, что мне будет больно. Вот он, наш дом, я не видела его почти месяц, и он всё такой же грандиозный, спокойный, гордый, но теперь ещё и родной! И я не вхожу в него в этот раз, а заплываю на руках у своего через чур заботливого мужа, через чур, потому что я давно уже могу передвигаться сама… Но он упорно желает носить меня на руках, так ему хочется.

Алекс раздевает меня, потому что мне пора принять душ. Тащит из кухни плёнку и обматывает ею мой живот плотно и высоко, почти под грудь, делая это так тщательно, насколько возможно, нельзя, чтобы вода попала на раны… И снова его руки несут меня в душ, хотя я совершенно спокойно могу дойти туда сама…

Наконец, горячая вода! Она доставляет мне невероятное удовольствие, омывая моё тощее тело своими живительными потоками… Вижу Алекса, он раздевается — не хочет намочить свою одежду, а я любуюсь им, ведь не любоваться невозможно… Отвожу глаза и стою, держусь за стену, чтобы не упасть, потому что от долгого стояния у меня начинает кружиться голова. Алекс уже рядом, он чувствует опасность, ловко подхватывает меня за спину и удерживает, его красивое, здоровое, горячее, обнажённое тело прикасается к моему, и я испытываю блаженство… Нет, мне не нужен секс, я слишком слаба для него, но полное и плотное касание моей кожи к коже моего любимого мужа будто даёт мне сил, наполняет энергией, помогает мне исцеляться. Мягкие ладони Алекса уже растирают моё тело, смывая с меня боль и усталость, страх и тревогу, расслабляя меня, успокаивая, умиротворяя… Я кладу голову ему на плечо, уже совершенно расслабленная, и чувствую, как его губы целуют мою щёку, шею и лишь затем нежно трогают мои губы… Я знаю, он делает это нарочно, хочет, чтобы я знала, что всё равно желанна ему, несмотря на худобу, на слабость, на изуродованное тело… Какая там сексуальность, сейчас я полнейший антипод этому понятию… А он целует меня в губы и целует страстно, так страстно, что мне кажется уже, что я не измождённое ранами тело, а сильная и здоровая красавица…

Алекс укутывает меня как ребёнка в разогретые полотенца и снова несёт на руках в нашу спальню, растирает, нежно смазывает кремом, я наслаждаюсь ласковыми поглаживаниями его теплых пальцев и ладоней, и думаю, откуда он знает, что и как нужно делать? Ведь крем именно из той банки, которой я пользовалась, а их у меня штук двадцать… Внезапно понимаю: я не замечала никогда, как он наблюдает за мной, как впитывает мои привычки, пристрастия, предпочтения, жесты, самые бытовые и тривиальные жизненные мелочи. Оказывается, он знает, каким шампунем я мою голову, и что после мытья пользуюсь специальной маской для волос, он знает какой из кремов для тела, а какой для лица, а после сушки феном волосы нужно сбрызнуть специальной жидкостью от секущихся кончиков… Этот человек управляет корпорацией с тысячами работников, он принимает решения, которые меняют судьбы, образ, а часто и смысл жизни людей, его проекты объективно вносят свою лепту в определение траектории движения человечества, ведь наша планета давно уже на грани экологической катастрофы, а Алекс один из немногих в мире предпринимателей, имеющих достаточные финансовые и технические возможности для разработки конструктивных идей, позволяющих защищать экологию начиная с главного — с образа жизни людей, обычных людей, которых миллиарды на планете…

И этот человек безошибочно знает, какая баночка для чего предназначена на моём туалетном столике… Я недоумеваю, когда-нибудь мои глаза перестанут расширяться от бесконечного удивления и восхищения им? Ведь он уже натягивает на меня мягкие штаны из моего шкафа и футболку, как раз те, которые мне и нужно сейчас одеть, ведь у них самая мягкая и широкая резинка, и они единственные не будут ранить мой измученный живот…

Лицо Алекса прямо перед моими ранами, он разглядывает их, определяя насколько быстро продвигается заживление, и лишь затем смазывает специальной мазью с антисептиком, которую мне прописал доктор. Я говорю: