Бьянка Иосивони - Взлетая высоко [litres]

– Ты можешь вернуть свою старую работу, – наконец говорит она. – Но, если задержишься, тебе придется платить за аренду комнаты наверху.

– Конечно, – я уже учла это – и, к счастью, мне больше не нужно копить на ремонт машины.

– Хорошо, – кивает Бет. – Теперь садись и ешь свои блины, пока они не остыли.

Я пытаюсь подавить улыбку – и с треском проваливаюсь. Бет не отвечает на нее, скрывается за соседним столиком, но Марисоль весело мне подмигивает, прежде чем снова исчезнуть на кухне. И когда я заползаю на один из табуретов, мистер Керридж поднимает голову и кивает мне, а после снова углубляется в чтение.

То, что я получаю здесь, сейчас, в этой закусочной, не приветственный комитет, не вечеринка «Добро пожаловать домой» и не пышная встреча. Тем не менее я чувствую себя… словно я дома. Когда я застряла в Фервуде, то не могла даже в самых смелых мечтах представить, что оказалась в правильном месте. Но Чейз был прав с самого начала: поддавшись обаянию Фервуда и его обитателей, люди возвращаются сюда снова и снова.

Дождь стучит по окнам, этот шум смешивается с музыкой и болтовней посетителей. Я заталкиваю себе в рот предпоследний кусочек блина, когда Бет возвращается. Я замечаю кофейник в ее руке, но моя чашка наполовину полна… Точно, Бет не поэтому подошла ко мне. Кивком она указывает на входную дверь.

Я поворачиваюсь на табурете, но ничего не замечаю. Дверь закрыта, никто добровольно не вышел бы на улицу в такую погоду. Никто, кроме человека, стоящего снаружи перед закусочной. Никто, кроме… Чейза.

Льет как из ведра, но я не захожу в закусочную, чтобы обсохнуть, как сделал бы любой нормальный человек. О нет. После того как Бет позвонила мне, я сел в машину и поехал прямо сюда. И вот теперь я стою здесь и смотрю на человека, который вернулся в город несколько минут назад, на Хейли.

Когда наши взгляды встречаются, я не могу сдержать улыбку. Я даже не понимаю, кто из нас первым начинает движение, но мы встречаемся снаружи, за дверью. Глаза Хейли широко распахнуты, а грудь поднимается и опускается так быстро, будто она пробежала целую милю. И я не могу ничего поделать – мне нужно положить руку ей на щеку и запустить пальцы в ее волосы, чтобы убедиться: она на самом деле здесь.

Я прикасаюсь к ней, и у меня перехватывает дыхание. Пульс начинает учащаться. Не сомневаясь ни на секунду, я притягиваю ее к себе. Как само собой разумеющееся, Хейли обвивает меня руками, и, когда я ощущаю ее знакомый запах, все, кажется, успокаивается во мне. Дыхание. Сердцебиение. Мысли.

Понятия не имею, как долго мы стоим на улице, просто обнимаясь, или сколько людей из закусочной или «Кексиков Лиззи» наблюдают за нами, но мне все равно. Хейли вернулась. Это единственное, что имеет значение.

Я с трудом отрываюсь от нее, чтобы обхватить ее лицо обеими руками.

– Эй..

Она улыбается так лучезарно, что я тут же забываю обо всем на свете – кроме нее.

– Привет… – шепчет она и неожиданно запрокидывает голову. – Идет дождь…

– Знаю, – усмехнувшись, отвечаю я и наклоняюсь к ней. Сердце бешено стучит, так бешено, что кажется, будто я целую ее в первый раз. Будто это наш самый первый поцелуй. Я нежно касаюсь губ Хейли, но она отстраняется.

– Ты целуешь меня, – говорит она так тихо, что ее едва не заглушают капли дождя. Чистая радость загорается в ее глазах, а улыбка становится еще шире. – Идет дождь! И ты целуешь меня под дождем!

Я не могу удержаться от смеха.

– Я пытаюсь… Если ты, конечно, позволишь мне…

Она кивает, и я опять смеюсь. За три недели, которые мы провели вместе летом, я сделал все возможное, чтобы подарить ей идеальный первый поцелуй под дождем, но потерпел неудачу. И кто бы мог подумать, что в конце октября я наконец смогу исполнить ее желание и поцеловать ее под дождем?

И это именно то, что я делаю. Я прижимаюсь к ее губам, и она приникает ко мне, отвечая на поцелуй – так же страстно, как и я. Я притягиваю ее к себе еще плотнее, на нас явно больше одежды, чем нужно. Мы оба насквозь промокли, но меня это ни в малейшей степени не беспокоит. Все, что имеет значение, это Хейли: целовать ее, обнимать, говорить с ней и видеть, как она улыбается. Боже, кажется, что этой улыбки мне не хватало больше всего. Как и блеска в ее глазах, который наконец вернулся.

Она больше не носит тех ярких цветочных вещей, в которых я встретил ее летом. Но она все та же девушка, которая в мгновение ока вскружила мне голову и из-за которой я хотел послать все свои принципы в тартарары.

Дыхание Хейли такое же неровное, как и мое, и, когда она открывает глаза, чтобы посмотреть на меня, я замечаю в них огонь страсти – и она пронзает меня насквозь.

– Ты на самом деле вернулась, – хрипло говорю я, не отпуская ее. Ни один из нас не собирается идти в закусочную, чтобы согреться. Пока нет.

Хейли медленно кивает.

– Я хотела… Должна была приехать сюда снова. Вернуться к вам. Вернуться к тебе. Это не меняет того, что произошло, или того факта, что я не знаю, что мне делать дальше, но… я абсолютно уверена в одном: я хочу быть с тобой.

– И… остаться? – робко интересуюсь я.

Она внимательно смотрит на меня:

– Несомненно.

Я улыбаюсь и в мыслях благодарю бога. Но прежде всего я благодарю Хейли за то, что она нашла в себе мужество пойти своим путем, – и за то, что этот путь привел ее обратно в Фервуд.

Она тянется ко мне за следующим поцелуем. Капли дождя барабанят по нашим головам, плечам, но ни один из нас на самом деле этого не замечает.

Как минимум пока дверь закусочной не открывается и мрачная Бет не смотрит на нас в недоумении:

– Долго вы будете тут стоять? Заходите, пока не подхватили воспаление легких.

Мы входим, но не сразу. Сначала Хейли достает из «Хонды» сумку, а я несколько сухих сменных вещей из своей машины, чтобы мы оба могли переодеться наверху, в ее комнате.

Через несколько минут я снова стою перед Хейли и улыбаюсь ей.

– Ты знаешь, что приехала в нужное время? На самом деле я был на пути к бару «У Барни». И там сейчас отдыхают люди, которые наверняка будут рады наконец увидеть тебя.

Вместо слов она берет меня за руку и тащит вниз по улице к Мейн-стрит.

Чуть позже мы оказываемся в баре «У Барни», как раз там, где все началось. Как и в любой субботний вечер, тут шумно, многолюдно и тепло – и это несмотря на то, что еще относительно рано. Музыка гремит, разносятся громкие голоса, смех и звон бокалов сливаются в дикий шум. Не хватает только душераздирающего «пения» Клэя. Хотя я не могу удержаться от улыбки при мысли о том, чтобы снова пережить вечер караоке с моими друзьями. Но я бы вышла на сцену только вместе с Лекси и Шарлоттой. В одиночку меня туда больше никто не затащит. Никаких шансов.