Ава Рид - Нежно [litres]

– Как думаешь, рис еще можно спасти? – спрашивает она, и мы оглядываемся вокруг. Позади Зоуи разбросаны овощи и рыба, а на полу и нашей одежде больше риса, чем в кастрюле.

– Будет сложно.

– Хм. Надо попытаться. Можешь… я хочу сказать, ты не спустишь меня вниз?

– Я еще думаю. – Это заставляет ее улыбнуться, и отныне мне не хочется заниматься ничем другим, кроме как вызывать у нее улыбку. В итоге я помогаю ей встать на пол, и она убирает руки с моих плеч. А мои ненадолго сжимаются в кулаки, чтобы снова тут же не схватить ее и не притянуть к себе. Вместо этого мы вместе опять раскладываем все ингредиенты и отскребаем рис от пола.

Десять минут спустя Зоуи сдувает челку со лба и в отчаянии смотрит на корявое нечто перед собой. Мы облажались и не сумели сделать ни единого кусочка суши. Но это того стоило.

– Похоже, нам придется что-нибудь заказать, – предлагаю я.

– Мне тоже так кажется. На следующей неделе опять попробуем что-нибудь, где не надо возиться с липким рисом.

– Я обеими руками «за». Мне сделать заказ? Тогда ты сможешь сходить в ванную и смыть остатки рисовой каши с лица.

– Фу, звучит отвратительно. Надеюсь, выглядит не так же.

Я лишь пожимаю плечами, чем зарабатываю легкий удар по руке, если это вообще можно так назвать.

– Так что ты будешь?

– Какое-нибудь вкусное сочетание. Удиви меня. А давай возьмем большой сет ассорти на двоих, если у них такое есть?

– Понял. Я согласен.

– Можешь заказать дополнительный соевый соус? Маленькой порции мне никогда не хватает.

– Без проблем.

Она разворачивается, идет вперед, однако через пару коротких шагов снова останавливается.

– Дилан?

– Да?

– Спасибо. Спасибо, что… ты спросил.

– Всегда.

Спустя час мы вместе едим суши, включив свой сериал, и у нас на лицах больше нет риса. Отличное ощущение. Носок тем временем лает на каппа маки [12] Каппа маки – ролл с огурцом, завернутый в водоросли нори. , лежащий перед ним на коврике. Он никак не может определиться, играть с ним или есть. А лучше ни то, ни другое.

– Я удивлена, – говорит Зоуи между двумя укусами и указывает палочками на телевизор. – В этом сериале до сих пор не появилось ни одного тупого персонажа.

– Точно. Но поверь мне, они будут. Они всегда есть.

– Хм, – неуверенно выдает Зоуи, продолжая сосредоточенно смотреть на экран. Я же, напротив, не способен сконцентрироваться на том, что делает Джек Бауэр, все мое внимание направлено на сидящую рядом девушку. Даже наклонившись вперед, со строгим взглядом и щеками, как у хомяка, потому что сунула в рот слишком большой кусок суши, она выглядит как богиня.

В какой-то момент Зоуи замечает, что я за ней наблюдаю.

– У меня опять рис на лице?

Я смеюсь:

– Нет. Но мне нравится на тебя смотреть.

– Не думаю, что я в данный момент потрясающе выгляжу, но если это сделает тебя счастливее…

– Спасибо за разрешение пялиться на тебя дальше.

Она выдерживает целых пять минут, после чего умоляет меня снова посмотреть сериал, потому что не может так есть, и я сдаюсь.

После еды Зоуи вновь устраивается у меня под боком и обнимает, в этот раз не спрашивая, а я ловлю себя на том, что действительно получаю от этого удовольствие. Никаких угрызений совести из-за Купа или страха, что все пойдет не так. Я целую ее в висок, прижимаю к себе – а когда ее рука пробирается мне под свитер и футболку и прикасается к животу, от неожиданности у меня на мгновение напрягаются мышцы. Дыхание сбивается, грудная клетка чересчур резко поднимается и опадает от напряжения и возбуждения, и я стараюсь держать себя под контролем. С той стороны, где лежит Зоуи, она явно слышит каждый удар моего дурацкого сердца. Оно колотится слишком быстро, слишком громко, слишком сильно. Вместе с тем я чувствую, как начинает давить протез. Нужно переставить ногу по-другому и немного ее выпрямить – возможно, и снять протез, но этого я сейчас точно не буду делать.

И внезапно спокойный момент снова превращается во что-то серьезное. Потому что мы с Зоуи – это не на одну ночь. Потому что я не уверен, сможем ли мы стать чем-то большим, готовы ли мы к этому вообще. Нам нет необходимости это обсуждать – ясно, что здесь существует только все-или-ничего . Мне нужно решить, что, черт побери, я собираюсь делать… прежде чем кто-нибудь из нас пострадает зря.

Звонит мама.

Сегодня воскресенье, полдень – неделя до праздника и один день после поцелуя с Диланом… и боюсь, если я возьму трубку, она спросит не о том, как целуется Дилан.

Так и слышу ее голос.

Ты приедешь домой, Зоуи? Мы целую вечность с тобой не виделись. И вечность – это даже меньше месяца. Или еще хуже: Зоуи, мы приедем к тебе? Ведь будет здорово.

Честно? Прямо сейчас я на это не способна. Не только из-за того, что вру ей и живу у Купа вместо общежития, я просто еще не готова. Мне нравится свободно дышать. Мне вообще больно об этом думать, потому что я люблю своих родителей и ни в коем случае не хочу быть к ним несправедливой. Однако если взглянуть на все со стороны и с достаточного расстояния, которое мне удалось выиграть, они давили на меня. Давили своей любовью и осторожностью, и теперь я не могу вернуться назад. Пока нет.

Телефон продолжает звонить.

Прошлый вечер с Диланом был прекрасен. До сих пор поверить не могу, что я его поцеловала. Словно сами по себе, мои пальцы опять дотрагиваются до губ, как будто к ним все еще прикасаются его губы. Да, я поцеловала его, а он – меня. Я чувствовала себя комфортно, уверенно и в безопасности, была желанной. В хорошем, здоровом смысле. В двух предыдущих неудачных попытках присутствовало определенное принуждение. Не со стороны мужчин, а исходящее от меня самой. Я хотела подавить плохие мысли и воспоминания о той ночи другими. Переписать их. Хотела так сильно, что в прошлом и позапрошлом году ввязалась в бессмысленное ночное приключение, о котором потом всякий раз горько жалела и которое Милли пришлось долго и максимально бережно сглаживать. Такое, где поцелуи были… бесчувственными и не имеющими никакого значения. А секс? Я слишком сильно этого хотела – почувствовать страсть, но очень много думала головой. Считала, что он уже никогда не будет мне нравиться. Но вчера… Да, это всего лишь поцелуй. Не больше. Однако он показал мне, что я не сумасшедшая. Что это до сих пор есть внутри меня, а та ночь не отняла у меня самое важное из всего: дар любить себя и кого-то еще.

Я улыбаюсь, глядя на мамино лицо, которое высвечивается на дисплее смартфона.

Мама сбросила звонок.

Вздохнув, потираю рукой голую шею сзади, так как сегодня просто заплела волосы в высокую косичку.