Виктория Ростокина - Счастье в кредит. Книга 1

— Нет, я машину разбил, — ответил Андрей.

— А у тебя что, есть машина?

— Нет, я чужую разбил.

— Как — чужую?

— Взял покататься и разбил. Теперь должен платить за ремонт.

— У меня нет таких денег, — спокойно ответил Евгений Иванович.

— Как — нет?! — испугался Андрей. Он ожидал чего угодно, только не этого.

— Вот так, нет, и все. — Евгений Иванович полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда блокнот. — Вот… Ты мне должен уже две с половиной тысячи. Если я дам тебе еще семьсот, то будет уже три с хвостиком. Согласись, это немало.

Андрей и не знал, что влез уже в такой долг. Оказывается, это был все-таки долг…

— Я очень прошу вас, — начал говорить он. — Помогите мне в последний раз. Я обязательно отдам вам эти деньги, чего бы мне это ни стоило. Если вы мне поможете, я буду вам по гроб жизни обязан. Вы же говорили, что я похож на вашего сына… — Андрей заискивающе улыбался.

— Да, но ты все же не мой сын… А чья машина?

— Антона…

— Вот видишь, сын послушал бы меня и не стал возиться с этой пустышкой, — грустно сказал Евгений Иванович.

— Я буду… Я буду вас слушаться! — Андрей умоляюще смотрел в глаза Евгения Ивановича.

— Слова, слова, слова, — улыбнулся тот. — Нет, Андрей, больше я тебе не дам… — Евгений Иванович встал.

— Я умоляю вас! Я буду делать все, что вы скажете… Я… если хотите, я могу… не знаю… убить!.. — Это было отчаяние.

— Ну вот опять!.. — Евгений Иванович даже всплеснул руками. — Да что я тебе, уголовник какой?!

— Нет! Нет! Это я так… Я на все готов ради вас.

— Мальчишка… — Евгений Иванович даже потрепал Андрея за ухо. — Ну ладно… Только уговор дороже любых денег. А ты мне сейчас клялся во всем меня слушать…

Андрей закивал, преданно глядя на благодетеля. А Евгений Иванович стал отсчитывать деньги.

Иван Степанович сразу же прислал за Наташей машину. Никаких возражений слушать не стал.

— Уже третий день — и не позвонила даже! Я тебя, Наташка, нашлепаю! — кричал он в трубку радостно. — Сейчас же ко мне! Все, бросаю все дела, сегодня только с тобой.

Наташа снова оказалась в особняке, обнесенном высоким забором, с охранником у входа, который мрачно смотрел на всех, кроме самого Ивана Степановича.

— Сначала поедим! Хорошенько поедим, и настроение улучшится! Садись, невестушка, куда хочешь, садись и отдыхай. Все, теперь ты здесь хозяйка. Пока ничего не говори. Просто смотри, как я рад тебе. У нас все как-то складывается — на пограничных ситуациях встречаться. Это модное сейчас стало такое выражение — «пограничная ситуация». Ну, значит, когда что-то серьезное стряслось. Да, уж горе навалилось…

Иван Степанович только махнул рукой.

— Все знаю… Даже и не утешишь ничем. Ну, ничего, Наташа, жить надо. Будут у вас еще и детки… Все будет нормально… Маму, правда…

— Спасибо вам, Иван Степанович, я знаю, вы очень помогли в похоронах…

— Перестань. Даже странно слышать. Мы ж теперь породнились. Какие благодарности?

Горничная подала обед.

— Как мой-то там? Вернее, теперь он уже не столько мой, сколько твой.

Наташе пришлось долго выкручиваться, объясняя, почему Андрей не приехал. Не могла же она сказать, что у Андрея несданные экзамены. И то еще хорошо, что педагоги согласились летом принять.

— Ничего, мужчина должен дела делать. А все же интересно — Андрюха был просто пацан, а теперь — дела какие-то! Что с жильем у вас?

— Ох, не знаю, Иван Степанович. Теперь придется снимать. Я-то уже работать не смогу. А «дворец» наш служебный…

— Ничего, я подкину деньжат. Немного, конечно, но, думаю, на комнатку хватит вам.

— Спасибо…

— Перестань.

— Да, Иван Степанович, меня просили вам вот это передать. — Наташа достала из сумки письмо, которое написала Машка Кулешова, и протянула тестю. — Вы не обижаетесь?

— Привычное дело. Это от кого?

— От Маши Кулешовой, я у нее ночевала.

— А вот чего сразу ко мне не поехала? Обижаешь…

— Нет, я просто… Мне надо было как-то собраться с духом…

— Понятно. Была на кладбище?

— Да.

— И у Цыбина?

— У Цыбина я была, но…

— Не застала?

— Нет-нет, мы с ним поговорили, только…

— Ищут они убийцу?

— Нет.

— Как — нет? Почему?

— Мне Цыбин сказал, что никакого убийства не было.

Иван Степанович даже отложил вилку.

— Как это — не было? Он что там, совсем?

Багин тут же дотянулся до телефона, набрал номер и сказал:

— Королев? Багин. Ну-ка, пришли сейчас же ко мне Цыбина. Домой. И пусть все документы по Денисовой Нине Сергеевне захватит. Давай.

Он положил трубку и снова взялся за еду.

— Что-то они там мудрят. Ну ладно, разберемся. А ты надолго?

— Как получится. Вообще-то мне тут не очень легко…

— Понимаю. Ну, поживи маленько, там сама решишь.

На столе было довольно скромно. Пара салатиков овощных, картошка молодая под укропом, курица в соусе, зеленый борщ. Иван Степанович, правда, еще выпил рюмку водки, Наташа отказалась, да он и не уговаривал, понимал — ей нельзя.

Вообще-то Наташе надо было поговорить с Иваном Степановичем. Разговор — не из приятных, придется старое ворошить. Но Наташа постановила себе обязательно выяснить то, что мучило ее уже давно.

— А у нас тут и радостное событие состоялось. Открыли мы музей боевой славы. Обязательно сходи.

— Да-да, я как раз хотела, — обрадовалась Наташа, что теперь загадки разрешаются.

— Там целый стенд твоему отцу посвящен.

— Обязательно схожу.

Не успели они закончить обед, как явился следователь.

— Пусть подождет, — сказал Иван Степанович охраннику. — Мы сейчас.

Вообще-то Наташа терпеть не могла, когда перед начальственным кабинетом заставляют ждать, но теперь она даже позлорадствовала чуть-чуть. Пусть подождет. А потом всю правду выложит!

— Ты со мной, конечно? — спросил Иван Степанович.

— Конечно.

— Тогда в кабинет пошли. Зови Цыбина в кабинет, — сказал он охраннику.

Поднялись на второй этаж. Когда проходили мимо комнаты Андрея, Наташа вспомнила первые дни их дружбы — не дружбы, сближения, что ли… Андрей обещал показать ей сушеного крокодила. Вон он, на полке стоит. Щерит свою пасть.

— Ну, что ты там, Леонид Михайлович, расследовал? Какие выводы? — Хозяин сел в кресло за столом, Наташу усадил на диване, а Цыбина перед собой на стуле.

— Окончательные выводы пока рано делать, Иван Степанович. Дело еще в производстве…

— Да знаю, знаю… Крючочки не все еще поставили. Ты мне в общих чертах. Кто у тебя на подозрении?

Цыбин мельком взглянул на Наташу, набрал в грудь побольше воздуха и сказал:

— Никто.

Иван Степанович молчал. Закурил сигарету, внимательно проследил, как догорела спичка.

— Я слушаю, слушаю, — сказал он наконец.